Евгений Щукин - Тропинкой человека

Правда, полной тишины все равно не получилось: ни один город не обойдется без звуков, которые сопровождают проезжающую по дороге машину; ни один город не обойдется без спешащих куда-то ночных пешеходов.

И все же я наслаждался С чувством вдыхал морозный воздух, время от времени прислушиваясь к доносящемуся с разных сторон эху чужих мыслей. Поразительно, как много на свете людей, не имеющих ни малейшего представления о моем друге по имени Дмитрий.

Если учитывать, что средняя скорость пешехода равна пяти километрам в час, то, принимая во внимание площадь города, я найду Диму примерно…где-то за… в общем, не пройдет и полгода!

Скоро я оставил последнюю надежду. Народ в основном уже спал. В домах коротали время перед телевизором и компьютером и мысли этих людей были совсем не о Димке. В ночные клубы я даже не совался. Может быть, зря.

Мне потребовалось около часа, чтобы проверить все известные злачные места. Глухо! Парень закопался так глубоко, что, пожалуй, даже сам не сумел бы себя найти.

Кстати, о бабочках! Не так уж широк выбор у желающего спрятаться: бабушки-старушки, сдающие комнату — раз! Гостиницы — два! Родственник, друзья, знакомые — три!

В гостиницу он не пойдет — не по карману, потому что прятаться надо будет долго. Родственников и знакомых подвергать опасности не станет. Остаются бабушки.

Стоп! Сам себе подумай: не дурак ли я? Значит, гостиница, родственники-знакомые, бабушки…. Бабушки, гостиница…. Все ли варианты я учел?

Ну, армия ему уже не грозит, а вот уехать во внеочередную командировку Дима вполне мог.

Хотя нет, разум не всегда дружит с инстинктом самосохранения. Как руководитель, Дима обязан остаться в городе — да не просто остаться, но имея четкие сведения, кто и где из подчиненных находится. Если его найдут раньше меня….

Итак, спрашиваем бабушек.

Дима — гений! Отличный выбор, учитывая, что за определенную мзду у той же бабули можно столоваться. Шикарный выбор, учитывая, что в Омске таких старушек пруд пруди — попробуй найди!

А я попытаюсь! Мне все равно деваться некуда.

Я проснулся в том же полуразрушенном сарае. Какая ирония судьбы — я, который мог бы оказаться в любой точке планеты, должен пережидать день в каких-то развалинах! Папа с мамой, небось, уже в гостинице нежатся. Я им, кстати, обещал деньжат подбросить. Вредно забывать о своем сыновнем долге. Как только вытащу Сергея Викторовича, сразу разыщу родителей!

Похоже, днем было тепло: когда я зашевелился, собираясь встать, ломкие корочки льда заявили о себе протестующим скрежетом, хрустом: рваными осколками посыпались вниз. Если так дело пойдет дальше, мне придется спать в грязи. Пора знаться поиском надежного укрытия. Но это — потом, под утро.

На сей раз удалось взлететь, благополучно минуя шифер. Быстро-быстро, пока никто не заметил, я мимолетным виденьем ушел ввысь. Город раскинулся как на ладони. «Удачной охоты», — неожиданным эхом прозвучали в голове слова Фаргела. Я был голоден.

Ничего страшного: желудок терпит. Люди устраивают голодовки длиной в неделю разве я не смогу выдержать пару суток? Вытерплю, как пить дать! В крайнем случае, сделаю еще один налет на больницу. Опасно? Противозаконно? А что делать?

В прошедшую ночь я набросал примерный план, в соответствии с которым собирался искать друга. Прежде всего, меня интересовали Московка, Московка-2 и примыкающие к ним Рабочие улицы (и примкнувший к ним Шипилин, хе-хе); затем следовало заглянуть в Амурский поселок и Порт-Артур. Если и там Димки не найдется, так и быть, прочешу всё остальное.

Быстро сказка сказывается, да протяжно дело делается. Я уже научился в считанные секунды определять, видел ли прохожий Диму, но площадь поиска оказалась воистину безграничной. Убедившись, что одними хождениями по улице ничего не добьешься, я начал стучаться в дома, сообщая, что ищу своего друга, который поселился где-то в этом районе, — и давал Димкино описание. Друг не находился.

Я искал его выборочно — через каждые три-четыре дома. Меня встречали разные люди: опрятные и не очень; доброжелательные и встречающие бурканьем типа «Че надо?»; люди, от которых могло нести сивухой, табаком или парным молоком, — и все отрицательно качали головами.

К одиннадцати часам я стал разговаривать с закрытыми дверями, из-за которых приглушенно спрашивали «Кто там?» и так же приглушенно отвечали, что нет, такого не знают. Пару раз — видимо для разнообразия — встретили возгласом типа «Кого там черт несет?!», а выслушав вопрос, посоветовали искать друга в ином месте столь прямолинейно, что желание продолжать разговор исчезало немедленно.

О времена, о, нравы! Впрочем, и воспитанные, и невоспитанные люди были всегда. Судить надо беспристрастно. Беспристрастно! И нечего грозно поглядывать на оказавшиеся рядом окна.

Мне пришлось признать, что и в этот вечер на поисках надо ставить крест. В тщетной надежде отыскать хоть намек на Димин след, я перемещался из района в район, выуживая информацию из голов проходивших мимо прохожих. Ничего.

Ничего и никого. Ни вампиров, ни охотников. Даже вездесущий Фаргел — и тот куда-то пропал. Только я — одинокий вампир — и смертные. Как будто прежние времена вернулись. Честно говоря, я предпочел бы, чтобы так и было.

Интересно, глядят ли сейчас ввысь охотники, задрав головы? Конечно! Выслеживают своих «любимых» вампиров, а заодно и меня — чтобы потребовать отчета и, если потребуется, наказать за нерадивость. Извините, ребята, у меня другие планы. С вами как-то не по пути — и в этом только ваша вина.

…Но и мне пришлось взлететь. Я реял высоко над городом, выбирая место для дневного сна. Ночь подходила к концу, наступило время позаботиться о себе. Прежнее место дневки меня перестало устраивать: однажды я в клочья разорву одежду, пытаясь освободиться из ледового плена. Желания изображать из себя закаленного нудиста у меня не появлялось — так что одежду следовало беречь.

Выбрав чердак одной из пятиэтажек, разбросанных рядом с железнодорожным вокзалом я резко — так, что свистом заложило уши — пошел на снижение. Было даже интересно: если меня сейчас держат на прицеле, нужно обладать потрясающей реакцией, чтобы вовремя выстрелить. Сумеют ли? На всякий случай я напрягся, ожидая приказа остановиться. Его не последовало.

Чердачное окно стремительно приближалось. Чересчур стремительно, учитывая, сколь плачевно закончилась встреча шифера с моим плечом. Плачевно для шифера, разумеется. Впрочем, одежда тоже пострадала.