Дэрил Грегори - Пандемоний

— Да. — В голосе послышались настороженные нотки.

— Это Дэл Пирс. Помните, мы встречались с вами несколько недель назад во время конференции?

— Конечно, помню.

Похоже, она овладела собой. А может, у них был разговор с полицией и они с Томом сообщили легавым о том, как я жаловался на доктора Рама. Ведь для них я был лишь очередной пьяный тип, каких тогда в баре было пруд пруди. Кто знает, на что я способен.

— Как твои дела? — поинтересовалась она.

— Прекрасно. Послушай, я бы хотел поговорить с ВАЛИСом — то есть Филом. Мистером Диком. Он сейчас рядом с вами.

— К сожалению, он в данный момент спит.

— Спит? — тупо переспросил я и задался вопросом, какие сны снятся искусственным людям. — Ну хорошо, когда проснется, не могли бы вы… просто попросить, чтобы он позвонил мне. Давайте я продиктую вам номер. Правда, до вечера меня там не будет, но позже он может звонить в любое время.

Селена явно не торопилась принять мое предложение, однако, в конце концов, номер записала. Я поблагодарил ее и повесил трубку.

О'Коннел вышла из магазинчика с бутылкой воды, шоколадными батончиками и упаковкой аспирина. Заметив выражение моего лица, она остановилась.

— В чем дело? — спросила она.

— Хочу домой, — ответил я.

Когда вечером того же дня мы подъехали к дому, в котором прошло мое детство, я вышел из пикапа, но мотор выключать не стал. С собой мне брать было нечего — все мои вещи остались на ферме. Я закрыл дверь, и О'Коннел тотчас пересела на водительское сиденье и уставилась прямо перед собой. Оконное стекло разделяло нас словно перегородка в кабинке для исповеди.

— Я пыталась убить тебя, — сказала она.

— Ты делала свое дело, — ответил я. — Ведь я нанял тебя себе в экзорцисты.

Лампочка над крыльцом вспыхнула, и я направился к входной двери. Мариэтта вышла из грузовичка, и я обернулся.

— Я нарушила данное тебе слово. Я обещала быть твоим пастором.

— Нет, ты обещала быть пастором Дэла. И ты им остаешься.

В половине четвертого утра дверь моей комнаты открылась, и на пороге возник Бертрам — лысая голова в венчике всклокоченных волос, в лысине тускло отражается свет коридора. Он вошел и притворил за собой дверь.

— Я не сплю, Бертрам, — произнес я.

Не спал я потому, что совершенно вышел из биологических ритмов тела. Оно становилось для меня чужим — как автомобиль, который плохо поддается управлению. Его истинный владелец давил меня изнутри своим весом, ерзал и дергался, пытаясь вырваться из смирительной рубашки, в которой я держал его.

— Извини, что так поздно, — сказал Бертрам.

Голос принадлежал не Бертраму. Он был какой-то безжизненный, слишком ровный и механический, как будто слова одно за другим извлекались из базы данных и лишь потом цепочкой выпускались в эфир.

Я сел на кровати. Он подошел ближе и подтянул стул.

— Зачем было тащиться в такую даль, — проговорил я. — Мог бы просто позвонить.

ВАЛИС медленно опустился на стул и положил руки на колени.

— Мне не в тягость. Правда, долго задерживаться я не могу. В настоящий момент Фил отдыхает, но если с ним что-то случится, ты уж меня извини, если я тебя внезапно покину.

— То есть ты отсюда следишь за тем, как он там? Ловко придумано.

Он перевернул свою ладонь и улыбнулся.

— Меня много.

— И ты не сидишь без дела. Это я уже слышал. — Я сел в постели, скрестив ноги. — Похоже, О'Коннел была о тебе неверного мнения.

— У матери Мариэтты зашоренные взгляды на одержимость. Когда я отказался превратить камни в хлеб, она решила, что я фальсификатор, мошенник.

Скажу честно, я не совсем понял, к чему он это сказал.

— О чем ты хотел поговорить со мной, Дэл? — спросил ВАЛИС. — Или ты предпочитаешь имя Хеллион?

— Можешь обращаться ко мне «эй, приятель». — Я провел рукой по волосам. — Вчера на моих глазах умер человек, — признался я. — Старик. Он был парализован почти всю свою жизнь. В сороковые годы, когда ему было лет одиннадцать-двенадцать, с ним случился несчастный случай.

— Золотой век научной фантастики, — заметил ВАЛИС.

— Так вот, он был источником, — я пропустил мимо ушей его реплику, — по крайней мере для нескольких демонов. Моей когорты. Все мы — черт, даже не верится — оказались историями. Он придумал нас, а потом выпустил в мир.

ВАЛИС улыбнулся.

— Может, ты считаешь, что и Фил тоже придумал меня? Что мы с тобой оба — плод чьего-то воображения?

Его слова заставили меня моргнуть. Это ж надо, сморозить такую глупость.

— В некотором роде.

— Однако твой автор умер.

— Я не сказал, что разобрался во всем до конца.

— Но ты по-своему прав. Есть люди, наделенные даром видеть швы в ткани мироздания. Можешь называть их как угодно. Твой старик был из их числа. Фил тоже. Кто знает, сколько их всего на свете? Как минимум несколько тысяч. В данный момент какая-нибудь японская девочка не может оторваться от книжки-манги, а какой-нибудь индийский юноша возносит молитвы Шиве. Такие чувствительные души близки к границам, а их связь с этим миром весьма слаба.

— Неужели они ненормальные?

ВАЛИС пожал плечами.

— Давай не будем спорить о том, что есть причина, а что — следствие. Нам известно лишь, что когда смерть приходит за ними и тьма призывает их к себе, некоторые сопротивляются. Не желая, чтобы их втянуло во тьму, они цепляются за жизнь, заодно вытягивая из тьмы нечто.

— Демонов.

— Нас, — поправил меня ВАЛИС. — Тебе пора привыкнуть к тому, кто ты такой.

— И кто же мы такие? Пришельцы? Архетипы?

— Я сам пока не знаю. Возможно, юнгианцы по-своему правы. А может, и нет. Мы знаем лишь то, что мы больше, чем люди, что мы бессмертны и способны принимать самые разные формы. Нам не страшна порча, но мы податливы. Взять, к примеру, меня: я воплощение рационального начала — то есть того, в чем Фил нуждался больше всего, когда протянул мне руку. Правда, при этом он облек меня в форму, которая позволила ему лучше меня понять. Таким образом, я стал творением писателя-фантаста, искусственным разумом из космоса. Это одна из моих ипостасей. Ты же — юный негодник из мультика, любитель всяких пакостей.

— Я уже не такой.

— Нет. — Он провел ладонью по гладко выбритому подбородку, а потом посмотрел на руку. — Ты и я — мы не такие, как все. Мы переросли предписанные нам правила. — ВАЛИС опустил руку на колено. — Мы задержались надолго. Как только мы возжелали те жизни, которые сами прервали, мы устремились за пределы мономании, за рамки тех карикатурных персонажей, которые были нам предписаны. Наша задача — стряхнуть с себя беспамятство, вспомнить, кто мы. А вспомнив, занять свое место в мире.

— Если только кто-то не найдет способ уничтожить нас, — заметил я. Мои кулаки — кулаки Дэла! — впились в край одеяла. Я знал, что рискую, когда искал ВАЛИСа, но мне нужно было знать правду. — Кто-то вроде доктора Рама.