Андрей Силенгинский - На килограмм души (сборник)

– Так что вы мне шьете?

Я ведь тоже могу задать прямой вопрос, правда?

– Что за жаргон, Кирилл Александрович!

– По-моему, он тут вполне уместен.

– Вы просто свидетель.

Прозвучало это фальшиво, как четырехрублевая монета.

– Вы хотите сказать, что три раза вызывали на допрос свидетеля по делу о самоубийстве? Свидетеля, который едва знал погибшего? – Сарказм получился сам собой, без всяких усилий с моей стороны.

– Что вы хотите от меня услышать?

– Причину, капитан. Прошу прощения за некоторую фамильярность, обстановка навевает.

– Причину… А вы знаете, я назову вам причину. Думаю, вреда от этого не будет.

Иногда я думаю о религии. В последнее время чаще. Мне кажется, что Бог должен быть одинаковой размерности с нашим миром. И, следовательно, более многомерным существом, чем человек. Это не богохульство, не стоит понимать меня чисто в математическом смысле. Я не имею в виду пространственные координаты – длину, высоту, ширину… Координаты имеют отношение к сознанию. Моральные, нравственные, духовные, интеллектуальные, эмоциональные…

Я сам сходил к кассе и принес нам еще по пиву. Очень жарко, все-таки. Капитан начинать рассказывать не спешил, а я и не думал его торопить. Мы доели шашлык и почти допили пиво, когда Евгений Михайлович, глядя куда-то в сторону, заговорил:

– Константин Александрович, вам что-нибудь говорят фамилии Гришин, Федорчук, Половцев?

Все-таки я был слегка растерян. Хотя можно было ожидать… Чем еще объяснить такой пристальный интерес капитана к моей персоне. Какой, однако, настырный тип. Или это всеобщая компьютеризация виновата?

– Вполне нормальные славянские фамилии, – говорю, чтобы собраться с мыслями.

– Я могу имена добавить, – лениво бросает капитан, опрокидывая кружку надо ртом и утирая тыльной стороной ладони пену.

– Ладно, сдаюсь, – мой смех звучит не очень легко. – Я знал этих людей.

– Тогда вы, думаю, можете сказать, что их объединяет с Виталием Самойловым. – Капитан нетороплив и цепок. Но и я уже собрался.

– То, что все они были знакомы со мной?

– Ага. – Капитан радостно кивает, словно учитель, поощряющий правильный ответ ученика. – Это во-первых. А во-вторых, все они покончили с собой.

– Трагичное совпадение, – говорю я после паузы, необходимой, чтобы тоже допить пиво.

– Совпадение? – вполне невинно спрашивает капитан.

С трудом давлю зевоту. Разговор мне уже не интересен.

Как мне объяснить ему, что жизнь моя стала легче, после того, как я научился окружать себя только подходящими вещами? А люди сильнее вещей. Подходящие могут очень весомо помочь, неподходящие портят жизнь куда сильнее, чем любая люстра или пепельница. Иногда бывает так непросто держаться подальше от неподходящих людей…

Отвечать я не собираюсь, да капитан и не ждет от меня ответа. Я готовлюсь к новой волне вопросов – на этот раз о моих взаимоотношениях с остальными тремя самоубийцами. Но капитан сумел еще раз меня удивить.

– Скажите, Константин Александрович, вы – экстрасенс?

– А что это такое? – реагирую мгновенно.

– Думаю, это все знают, – Евгений Михайлович разводит руками.

– Будем считать, что я – не знаю.

Капитан теряется. Иногда так сложно понять, что за вопрос ты задал…

– Человек, с особыми возможностями… недоступными обычным людям.

– Евгений Михайлович, – я улыбаюсь во весь рот, – вы в среду футбол смотрели? Как там Месси на одном квадратном метре из двух защитников клоунов сделал? Я так не могу, вы тоже, да и еще шесть миллиардов человек на это неспособны. Месси – экстрасенс?

– Вы же понимаете, имеются в виду способности несколько иного рода…

– Какого?

– Сверхъестественные, что ли.

Можно было продолжить игру и предложить капитану объяснить и этот термин. Но я вовсе не задавался целью ставить его в неловкое положение. Я просто сказал:

– То, что способен сделать человек, определенно не может считаться сверхъестественным.

Если Бог – более многомерное существо, нежели человек, то верно ли обратное? Является ли любое существо, более многомерное по отношению к людям, Богом для них?

Третью кружку мы пили уже медленно. Я бы, если честно, и не стал бы ее заказывать, но разговор не получил своего логического завершения, а сидеть просто так за пустым столиком как-то не принято. Капитан, похоже, руководствовался аналогичными мотивами.

При этом он старательно показать, что выпитое пиво оказало на него более сильное воздействие, чем это было на самом деле. Откинулся на спинку стула, вытянул ноги под столом, зевнул пару раз… Ему бы не помешали черные очки, чтобы скрыть очевидно цепкий взгляд.

– Ну, а вы, Константин… Александрович. Вы лично обладаете способностями, недоступными для других?

– Конечно, Евгений… Михайлович, – чуть-чуть передразнил я его. – Я полагаю, что каждый человек обладает чем-то подобным. Недоступным для других, как вы удачно выразились. Не каждый только об этом догадывается.

– Все-то вы как-то… – Капитан правой рукой изобразил нечто среднее между ползущей змеей и плывущей рыбой. – Словами жонглируете, от ответов уходите. Уходите, уходите, не спорьте. – Он погрозил мне пальцем, хотя и не пытался протестовать. – Можете конкретно рассказать о каком-нибудь своем умении?

– А вы можете превратиться во что-нибудь ма-а-аленькое, например, в мышь, – передразнил я капитана голосом Кота в сапогах из мультика.

Он послушно улыбнулся, а потом внезапно посерьезнел.

– Знаете, я столько интересного о вас услышал. В основном от ваших студенческих друзей.

– До школьных пока не добрались?

– Не добрался. Пока.

– Доберетесь, верю. – Я тоже зевнул. Заразная штука, эта зевота. – Настырности в вас хоть отбавляй, и человек вы неглупый. Только ведь… напрасно все это.

– Напрасно?

– Конечно. Впрочем… упорство надо вознаграждать. Вы просили рассказать об одном из своих умений – пожалуйста, я расскажу. Причем как раз о том, что вас больше всего интересует. Мне ничего не стоит сказать вам сейчас несколько слов. Самых обычных на ваш взгляд, вы не почувствуете в них ничего дурного. Вы совершенно нормально проведете остаток сегодняшнего дня и ляжете спать. вам приснится сон. Даже не кошмар в привычном понимании. Просто неподходящий для вас сон… Долго объяснять, да не суть… И утром вы покончите с собой.

Капитан молчал, сидя с полуоткрытым ртом и механически покручивая пальцами кружку на столике. Он мне поверил. И испугался, как и должен любой нормальный человек. Я вовсе не хотел его запугивать, это просто побочный продукт.

– Вы можете примерить ко мне сто пятую или сто десятую, только это совершенно бесполезно, и вы это понимаете. Меня не осудит ни один суд по очень многим причинам. Начиная с полного отсутствия мотивов. Так что сдавайте дело в архив, капитан, наверняка ведь уже начальство на вас давит – столько времени возитесь с банальным самоубийством.