Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

Старое кладбище привычно опустело. Первые капли дождя упали на два одинаковых букетика из цветов и листьев, украсивших бурую траву безымянного холмика.

– Стив, прекрати вилять! Держи курс.

– Да не специально я! Тут целые облака этого льда, стабилизаторы только мешают!

– А ты сосредоточься!

– Слушаюсь.

Слушается он, как же, раздраженно подумал Рикард Кальвин. Атмосферный катер ведомого выпрыгивал в камерах заднего вида то справа, то слева. Стивен, разумеется, старался, как мог, но в таких делах нужен опыт.

Рик и сам с трудом удерживал корабль на правильном курсе – неравномерное сопротивление газов атмосферы постоянно утягивало катер в сторону. Предупреждающим движением пилот скорректировал траекторию полета через облако аммиачного льда и тут же обернулся на камеры – ведомый, ясное дело, болтался справа, почти вне поля зрения.

– Какого черта, Стив?!

– Я стараюсь, Рик! Ты же сам видишь, какой тут кисель.

– На приборы смотри, растяпа! Предварительная коррекция траектории – это программа пятого летного курса. Что ты делал вместо занятий? Бегал на свидания с Алей?

– Знаешь ведь, что нет. Не издевайся.

Не издеваться. Рикард медленно выдохнул. Легко сказать.

– Лейтенант Кальвин, это Стерх, как слышите?

– Слышу вас хорошо, Стерх.

– Доложите показания приборов.

– Глубина от условной точки – более четырех тысяч километров. Высота от «поверхности» – семьдесят километров. Давление на внешнюю обшивку – чуть больше трех бар, температура за бортом – сорок семь градусов Цельсия. По хромографии ничего не выявлено. Состав атмосферы соответствует вчерашним данным на 96,7 %. Двигаемся по заданной траектории, средняя скорость – около четырехсот километров в час.

– Почему так медленно?

Рик усмехнулся уголками рта, предвкушая, как краснеет сейчас Стив.

– Облака аммиачного льда и воды не дают возможности двигаться быстрее.

– Кальвин, сообщаем, что в термосфере над вами начинается шторм с интенсивной электрической активностью. При его распространении в нижележащие слои атмосферы вам придется уклоняться. Понятно?

– Вас понял, Стерх. Будем следить. Конец связи.

Рик устало поморгал, размял пальцы, уставился на хромограф. Водород, метан, гелий, аммиак, сульфид аммония, вода… Ничего необычного. Ничего интересного. Все как вчера, и как позавчера, и как неделю назад. А сначала-то казалось – вот уж работа так работа! Настоящее исследование, погружения в неведомую пучину, полную штормов, вихрей, гроз и неведомых опасностей. А на деле? А на деле через полгода все превратилось в утомительную рутину. Ну, ничего, это теперь уже ненадолго.

Руки на курсовых манипуляторах едва заметно дрогнули. Кальвин вздохнул.

Подать рапорт о переводе… как ни крути – это было сложным решением. Но теперь все сделано. И это хорошо. Да, черт подери!

– Рик, ты слышишь? – озабоченно пропыхтел Стивен. – Ионосфера начинает волноваться.

– Глубина?

– Пока далеко – на двух тысячах километров. Но шторм обещает быть сильным. Вихревые потоки двигаются с постоянным ускорением.

– Не трусь. Сюда ни одна молния не долетит.

– Да я не боюсь. Просто Стерх сказал…

– Помню я, что он там сказал, – нетерпеливо перебил ведомого Кальвин. – Хватит уже трястись за свою шкуру. Вернешься к своей Алечке, не волнуйся.

– Не начинай!

И правда, чего я опять завожусь? – одернул себя Рикард. – Уж кто-кто, а Стив точно ни в чем не виноват. Это я заварил кашу. Потому и злюсь. Да ладно. Меня переведут, и все разрешится. Будет ребятам счастье.

Катера, наконец, прорвались сквозь толщу облаков аммиачного льда и теперь плыли в газовом океане водорода и гелия. Сенсоры показывали незначительные следы паров воды и сульфида аммония. Давление постепенно повышалось, вместе с ним росла и температура. Рикард даже не глядел на обзорный экран. Что там увидишь, кроме бурой темноты, озаряемой короткими вспышками атмосферных разрядов? Зато на хромографах и спектральных анализаторах – буйство красок. Голубая дымка – это водород и гелий, бурые облака – метан, белые – аммиак, красные – соединения серы. Сверху – величественные громады облаков, снизу – слоистые полупрозрачные туманы, наползающие один на другой, а под ними – темные купола огромных туч. Хоть акварельки рисуй.

– Рик!

– Что такое?

– Можно я включу музыку?

– Валяй. Только негромко.

– Спасибо.

М-да… Акварельки, значит. Хотя зачем? Исследователи Юпа уже все нарисовали, а здесь все то же самое – планета-двойник. Сжатие, орбитальный и планетарный радиусы, объем, масса, средняя плотность, состав атмосферы – все совпадает, практически без погрешностей. Даже имечко дали – Зевс, греческий аналог Юпитера. Только вот на Юпе нашли гигантские «облака» гидразина – бесценного в биологической промышленности углеводорода, а тут – только следы. Непорядок. А кто должен разбирать любой непорядок? Правильно – Исследовательская Служба Флота.

На обзорном экране несколько раз мелькнули зарницы во весь горизонт, за ними проследовала череда ветвистых молний поменьше. Непроглядная тьма осветилась мутно-голубым светом, ясно очертив разводы аммиачных облаков и паров воды.

– Стив, ты видел?

– Да. Ионосфера бушует. Разряды на уровне тропопаузы, всего в десятке километров над нами.

– Будут ниже?

– Не должны. Почему Стерх молчит?

Действительно, почему? Раз начался такой шторм, надо бы выходить из его зоны. Атмосферные катера, конечно, рассчитаны на многое, но молнию Зевса принять на корпус как-то не хотелось бы. На Юпитере это добром ни разу не заканчивалось.

– Стерх, это Кальвин, как слышите?!

В ответ – тишина, наполненная шуршанием и треском. Не пробивается сигнал? Да что там, черт подери, происходит?!

– Стерх! Это лейтенант Кальвин! Шторм опускается на нас. Разрешите начать уклонение?

Молчание в ответ.

Черт!

– Рик! Что будем делать?

– Сухари сушить.

На обзорном экране заискрили новые молнии, голубыми и синими вспышками раскрасило всю верхнюю полусферу.

– Рик! Если будем двигаться прежним курсом, попадем прямо в середину возмущения. Давай уклоняться.

– Давать тебе Аля будет! Заткнись лучше.

Обиделся. Засопел. К черту его! Сопляк. Надо решать.

Кальвин дрожащими пальцами пробежал по клавишам. Смена траектории. Сделать дугу с уходом к экватору и погружением на десяток километров? Маловато. А два десятка? Нельзя – слишком высокое давление. Черт! А если бросок по эллиптической орбите, параллельно поверхности, с уходом к экватору на ускорении? Если не попадем в облака льда или пара – вполне! Сканируем. Чисто. Отлично.

– Стив, лови новый курс. Выполняем уклонение от шторма по эллиптической орбите с ускорением!