Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

Кальвин вздрогнул. Мелодия оборвалась. Чувство всеобщей любви и восхищения – тоже. Зато вернулась драгоценная способность мыслить рационально.

Итак, рассуждай, Рик, рассуждай! Ты близок к ответу!

Сначала – пляска образов, потом Аля, потом…

Стоп. Что за образы это были? В основном вспышки, словно молнии. А еще – какие-то похожие на паучков создания, цепляющиеся друг за друга длинными щупальцами-отростками… и между отростками тоже проскакивали словно электрические разряды… а потом они сплетались в канат… который был на самом деле хвостиком лошадки…

Где он уже это видел? Эти пауки – что-то до боли знакомое! Что-то очень известное… Ладно, хватит. Идем дальше. Потом что? Потом стало темно.

Стало темно, страшно, и исчезли все мысли. Были только желания и злость. И все это казалось таким простым и естественным… И словно в противовес – взлет наверх и эйфория… всеобщая любовь…

Может, это – Рай и Ад?

Сатана и Бог?

Но при чем тут паучки, лошадки и молнии?

Ну, с грозой понятно – Зевс был громовержец. Поэтому и молнии.

Стоп!

То падение вниз – словно в глубины атмосферы, туда, где начинается океан жидкого водорода! И мысли – словно из глубин подсознания! Первобытная ярость, инстинкты, борьба… все самое темное, самое потаенное, самое низменное. И – самое естественное!

А потом наоборот – верхние слои атмосферы и возвышенные, нерациональные, божественно чистые мысли, благодать… это что? Возможно – лучшее, что есть в нас? Умение наслаждаться красотой… умение любить и прощать… ощущение жизни…

Все это – лишь разные уровни сознания!

Все это – лишь разные уровни атмосферы планеты!

Стоп!

Паучки. Щупальца. Молнии. Зевс.

Нейроны. Аксоны. Мысли. Мозг.

Мысль – электрический импульс. А молния? Тоже.

Вот и все. Так просто!

Он сам тебе все показал. Как же ты сразу не догадался?

Кальвин с трудом разлепил веки.

Голова раскалывалась на мелкие острые осколки. На губах запеклась солоноватая на вкус кровь. Комбинезон оказался насквозь мокрым от пота.

Вот черт!

Рикард несколько минут просидел без движения, просто открывая и закрывая глаза. Ничего не менялось.

В кабине было совершенно темно. В кабине?!

Человек, со стоном приподняв руки, ощупал шероховатую поверхность сиденья, приборную панель, прохладные изгибы курсовых манипуляторов… Да, он находился в кабине своего атмосферного катера. Слышалось равномерное гудение антигравитационных двигателей.

Рикард сделал осторожный глубокий вдох. Воздух был теплый и очень влажный – значит, системы жизнеобеспечения работают на пределе. Катер поврежден. И приборы не светятся. Нет напряжения на панели.

Так.

Мысли ворочались лениво, словно оглушенные рыбины. Любая попытка обратиться к памяти пресекалась тупой болью, которая стальным обручем сдавливала виски.

Пилот провел рукой по лицу, ощущая потную липкую кожу. Потом медленно стянул с головы шлемофон и зажмурился. Стало немного легче.

Раздался тихий треск, а потом, подмигнув желтым огоньком, ожила прямая связь:

– …Рик! Рик, ты меня слышишь?!

– Слышу, Стив. Не кричи так, голова раскалывается, – проговорил Кальвин, не открывая глаз. Можно ли быть уверенным, что все это не очередное видение, подкинутое планетой в несчастный человеческий мозг? Можно ли быть теперь хоть в чем-то уверенным?

– Рик, я отключился! Я видел… такое! У меня были галлюцинации, но потом в них появился смысл. Ты не поверишь… Зевс – это не просто газовый гигант!

– Успокойся, пилот. Доложи, что с катером.

Несколько секунд молчания. Идиот Стив даже и не подумал начать с общей проверки. Слышно было, как он щелкает тумблерами и пыхтит.

– Плохо дело, Рик. Видимо, нас накрыло молниями и сожгло электронику. У меня вышел из строя курсовой компьютер, система оптимизации нагрузки двигателя, сгорело реле усилителя орбитальной связи… хромограф и спектрограф обесточены, сетка координат не работает… и система кондиционирования не справляется…

– Что с двигателем?

– Я сейчас просто болтаюсь в пространстве в режиме гашения гравитации. Двигатель работает, но системы выравнивания хода и оптимизации не работают.

Кальвин медленно открыл глаза, запустил общую диагностику. Буквы и цифры на отчетном экране системы еле светились. Пилот пригляделся, сплюнул. Так и есть – повреждения те же, что и у Стива. Плюс – нет подсветки панели и перегорел обзорный монитор. Но движок работает, топливо пока есть, и это главное.

– Стив! У тебя открыт обзорный экран? Ты меня видишь? Можешь определить расстояние до меня?

– Зачем? Твой катер болтается в сотне метров прямо перед моим.

– Отлично. Значит, нас не раскидало. Это хорошо. Расчет буду делать сразу на двоих, без поправок.

– Рик! Ты тоже отключился, да? Ты что-то видел?

– Видел, видел, – буркнул Рикард, настраивая шлемофон в режим мягкого освещения.

Так. Есть. Что тут у нас? Вот это новости…

– И ты догадался? Он разговаривал с нами! Зевс! Он попытался объяснить, что действует и существует подобно мозгу человека. Только электрическая активность имеет более сложную природу, чем нейрональная. Иная биохимия. Ты понимаешь?!

– Стив, катись к черту! Заткнись и не мешай мне думать. Надо вытащить нас отсюда. Обоих и живыми. Мы до сих пор разговариваем только потому, что аварийная автоматика, до того как сдохнуть, успела запустить режим гашения гравитации и вырубила курсовые ускорители. Иначе мы давно бы сожгли все топливо. Знаешь, сколько времени мы пробыли без сознания?

– Нет. У меня слетели на ноль все таймеры.

– Восемь стандартных часов.

Стивен изумленно затих. Потом хрипло уточнил:

– Ты уверен?

– Да. У меня дублирующая механическая система. Восемь часов. А теперь заткнись. Мне надо рассчитать, сколько у нас осталось топлива и воздуха. Уверен, что мало. Но хочу знать наверняка.

Несколько минут они просидели в молчании. Кальвин, так и не сумев перезагрузить бортовой компьютер, начал корябать расчеты маркером прямо на стенке приборной панели, подсвечивая фонариком шлемофона. Дышать становилось все тяжелее – содержание кислорода в воздухе падало, температура и влажность – росли, это ощущалось и без приборов.

Вот и оправдали себя годы отличной учебы, невесело усмехнулся Рик, выводя одну за другой многоэтажные формулы. Итак, средний расход для гашения гравитации на высоте семьдесят километров… на восемь часов, с учетом инерции… только вот… как узнать – когда именно аварийная система вырубила форсаж и курсовые ускорители? Будем считать – в момент, когда мы потеряли сознание… так… а как отследить перемещение, если слетела сетка координат? Черт!

– Рик… – голос Стивена казался каким-то потусторонним в темной, наглухо задраенной кабине. – Ведь если Он разумный… Он же не бросит нас погибать? Он же должен был понять, что мы тоже разумные… раз Он показывал нам эти картинки… иначе зачем все это нам объяснять?