Александр Усовский - Книги лжепророков

Вот и город Губкин… Одиссей подивился: на въезде в город, вдоль трассы, через каждые пятьдесят метров стояло штук двадцать освещённых снизу громадных плакатов, на которых подробно описывалась история этого города — благо, существовал он недолго, с 1939 года. Всё ясно — "дитя" сталинской индустриализации; Курская магнитная аномалия, залежи железной руды…

На самом въезде в город, окружённая скоплением фонарей, была разбита огромная клумба, на которой цветами было написано "Губкин 1939". На душе у Одиссея от такой красоты стало приятно, и пограничные гнусности как-то отошли на второй план.

Старый Оскол он проехал в четвертом часу — когда далеко на востоке небо уже начало сереть. Самого города он, правда, не увидел — город остался справа — но зато в придорожном кафе в Каплино ему удалось прикупить шесть банок энергетического напитка; с ним бороться со сном стало неизмеримо легче, и Одиссей, выдув три баночки, с новыми силами рванул на восток.

А вот и граница Курской области…. И тут же по днищу его "копейки" забарабанили камни — дорога ремонтировалась, причём, по советским обычаям, гравий должны были утаптывать сами проезжающие машины. Впрочем, вскоре выехав на свежеотремонтированное шоссе, он уже пожалел, что так быстро кончилась гравийка — новенький асфальт жутко прилипал к колёсам, и скорость его машины мгновенно упала; чтобы держать нормальные сто десять, двигателю "жигулички" приходилось переходить чуть ли не на форсаж.

В начале пятого он перекусил в кафе в селе Горшечном, в километре от пересечения его дороги с шоссе Курск-Воронеж. Заспанный мужик навалил ему полную миску котлет, выдал две почти полные банки с кетчупом и майонезом, и, недовольно поморщившись, но, всё же приняв тридцать гривен в уплату — опять повалился спать на топчанчик, установленный прямо за прилавком. Немало подивившись такому доверию, Одиссей добросовестно съел всё, что было в тарелке — и, едва переставляя ноги от навалившегося чувства сытости, подошёл к холодильному шкафу и, подёргав дверцу, удивился ещё раз — никто и не думал как-то её закрыть в обереженье воровства. Подходи и бери, что хочешь! Приятная патриархальность нравов, ничего не скажешь…

Взяв две бутылки холодного чая, Одиссей положил в коробочку из-под "орбита", служившую уже спящему мужику кассой, мятый полтинник — украинские гривны тут, как он уже успел убедиться, считаются вполне полноценной валютой — и тут услышал за спиной до боли знакомый шум мазовского мотора. Оп-па! Оглянувшись, он увидел хвост автопоезда; на задних дверях полуприцепа сияли старательно отмытые номера (что требовали таможенники на погранпереходе, в ином случае снимая двадцать гривен или сто рублей с нерадивого водителя). Одиссей разочарованно вздохнул — фура была не та, хотя номера весьма похожи. Ладно, будем надеяться на лучшее — раз грузовики тут ездят по ночам, вполне возможно, что он встретит "свою" фуру на подъезде к Воронежу. Надо только поддать газу!

Шоссе Курск-Воронеж, на которое он выехал сразу же после экстра-раннего завтрака (или это был сверх-поздний ужин?) в это раннее время было отнюдь не пустынно; туда-сюда проносились машины, работали придорожные кафе и заправки, и уже в Вязноватовке, отъехав от перекрестка всего километров двадцать, он был схвачен за превышение скорости невесть откуда здесь взявшимся пикетом ГИБДД. Немудрено, что он превысил максимально разрешенную каким-то знаком, спрятанным в кустах, скорость в сорок километров в час — дорога шла по холмам, вверх-вниз, и искушение поддать газку было слишком велико. Отделавшись от гаишников, угрожавших ему всяческими карами, двумястами гривнами, Одиссей продолжал держать сто десять, несмотря на знаки — ему нужен был "МАЗ" с полтавскими номерами! Правда, моторчик его "жигулей" покашливал всё активнее, иногда давая сбои — но пока тянул. Хотя бы он дотянул его до Владимирской области!

Рельеф местности (по идее, долженствовавшей быть, согласно карте, ровной степью) оказался на редкость не равнинным, плюс к тому ветер дул ему прямо в лоб — посему Одиссею приходилось выжимать из изрядно уставшей машинки все соки. Дорога, увы, оказалась пересечена здоровенными оврагами с уклонами градусов в тридцать, шириной в полкилометра каждый и глубиной ну никак не меньше метров пятидесяти — и нырять в эти ущелья (и тем более — выбираться из них) его "жигулям" становилось всё труднее и труднее…

Проехав Стрелицу, он на перекрестке повернул налево — до Воронежа осталось всего-ничего; и вдруг на обочине шоссе, почти у самого моста через Дон — он увидел сиротливо стоящий МАЗ. Номера на задней двери полуприцепа безумно радовали глаз — 17 093-06 СК, те же, что были указаны в товарно-транспортной накладной.

Стоп, ребята-демократы! А вот теперь поедем медленно, аккурат так, как предписывает стоящий перед мостом знак "40". Вот ты, голубчик! Попался! Теперь мы тебя эскортируем дружно и весело до самого Коврова!

Одиссей проехал мимо стоящей машины, бросил на неё взгляд в зеркало заднего вида — и, весело насвистывая, въехал на мост; теперь где-нибудь тормознуться, сесть в засаду — и ждать, когда друг сердечный на этом МАЗе двинется в путь. Паршиво ехать в одиночку за рулём легковой машины — но за рулём грузовика одному ещё паршивей!

Тут Одиссея вдруг как молнией ударило. Водитель в кабине ОДИН! А Лёха Нечипоренко однозначно говорил, что фура из Кременчуга вышла с сопровождающим! Твою мать!

Одиссей быстро развернулся, не глядя на двойную белую полосу — и на полной скорости помчался назад. Водитель один! Чёрт возьми! Неужто те, что играют за чёрных — прорубили фишку?!

Припарковав свои "жигули" аккурат за фурой — Одиссей вышел на шоссе и, не спеша, подошёл к кабине МАЗа. Для начала хорошо бы вежливо постучать — а уж там посмотрим…

— Эй, друг, ты не с пятого автопарка?

Водитель опустил стекло на своей двери и, оценивающе глянув на Одиссея, покачал головой.

— Ни. Я с Кременчуга.

— Подкалымить хочешь?

— Ни. Я ж с грузом.

Одиссей оглядел пустынное в эту минуту шоссе — и махнул рукой водителю.

— Слазь! Есть деловой разговор на триста гривен!

Шофер, не спеша, открыл дверь, ещё раз осмотрел Одиссея — и осторожно спустился вниз, сжимая (на всякий случай) в правой руке монтировку. Одиссей про себя улыбнулся — осторожный, хохол!

— Ну, шо трэба?

— Браток, ты грузился в пятницу в Кременчуге на Ковров? Станками для фирмы "Омико-обувь"?

— А тоби шо?

— Для начала не мне, а тебе. — И с этими словами Одиссей протянул водителю бумажку в сто гривен.

Тот её осторожно взял, старательно рассмотрел, а затем, засунув деньги в карман — спросил уже чуть более дружелюбно:

— Ну, грузыв. Докумэнты у порядку, груз — на мисти. Тилько…