Валерий Пискунов - Преодолей пустоту

Прошло еще несколько мгновений - я был спокоен, естествен, доброжелателен.

И волчица улыбнулась, в приветливом жесте слегка откинула вбок переднюю лапу. Легкое движение головой - любопытство; легкое движение телом - оживление, тактичная сдержанность. Теперь главное - не нарушить гармонии доверия.

Не сразу привыкаешь к этому: контролировать эмоции, мимику. Физиономика, самонаблюдение почти (потеряли смысл в обществе, где все заменила речь. Человек привык следить за словом, за выражением слова, а не за выражением лица. Ему легче и естественнее уловить фальшь в речи. Но так же, как человек чувствует определенную смысловую закономерность в речевых построениях, так зверь великолепно разбирается в языке жестов и мимики, в языке эмоций.

Я очень забавлялся, когда однажды со своим волчонком Диком попал на репетицию в театр. Я думал, что, немного освоившись, Дик потеряет интерес к окружающему. Однако он не спешил лечь у моих ног и задремать: то ли чувствовал напряжение актеров, то ли считал; что они имеют ко мне какое-то отношение. Потом мне показалось, что он смотрит пьесу вместе со мной, или, если быть точным, смотрит именно он, а я только слежу за текстом. Местами Дик воспринимал развитие действия совсем по-другому - в комичном противоречии с тем, что изображали, о чем вещали актеры. Актер "благодушествовал", а Дик напрягался, и шерсть на его загривке вставала дыбом. Актер "грозил", а Дик сочувственно подвывал.

Да, пожалуй, не следует забывать о том, что неизбежным следствием, невольным результатом твоих мыслей и чувств оказываются мимика, жест, взгляд. Они как бы несут ответственность за твое истинное я, как бы наперед проецируют смысл поступков.

Верю, верю всякому зверю...

Волчица несколько раз припала к земле. Кажется, она приглашала меня порезвиться.

Ну что ж...

Она сделала круг, пританцовывая передними лапами.

Тучи плотно обложили небо. Темень быстро сгущалась. Дождя уже, видимо, не будет. А вот туман... туман появляется. Но это ничего, хуже, что тело уже не улавливает импульсов Маяка. Наступает чувственная слепота. Впереди ночь...

Зверя не обмануть. Уловив мою рассеянность, волчица насторожилась. Усилием воли я отогнал посторонние мысли - настороженность зверя прошла.

Волчица, пританцовывая, снова сделала круг. Вдруг она взлетела вверх и мягко упала на лапы. Начиналась игра. Мы легко, вскользь задели друг друга. И вот - игровая схватка! Великое свидетельство доверия! Бывало, и раньше мне помогали звери, но вот так, пойти на игру с первой встречи!..

Игра - нелегкое испытание для натруженного за день тела. Но я уже вошел, в азарт. Это приятно - чувствовать себя со зверем на равных.

Волчица была стремительнее, гибче, но силы и ловкости хватало и у меня. Волчица, разлетевшись с невероятной скоростью, то вдруг резко тормозила, вспахивая лапами землю, то свирепо налетала на меня. Я чувствовал, какая в ее мышцах мощь. Немалая сила нужна была, чтобы выстоять под ее напором или смягчить ее удары. Впрочем, как ни свирепо налетала она, укусы ее были так осторожны, как если бы она брала в пасть волчонка.

Наконец мы выдохлись.

Мы сидели рядом. Я - привалившись к дереву, она-растянувшись на траве. Совсем рядом. Я протянул руку. Волчица пригнула голову к самой земле, ловя взглядом каждое мое движение. Я не торопился опускать руку. Я следил за ее глазами, за ушами, носом. Опустил руку, провел ладонью вдоль спины волчицы - она позволила мне это. Теперь можно было прикреплять теледатчик. Конечно, я мог сделать это уже во время игры - считается, чем раньше, тем лучше, потому что набегают очки. Но я хотел полной победы, полного доверия! Что ни говори, это мой последний забег.

Я осторожно надел па волчицу ошейник с датчиком.

Теперь на картах болельщиков в моем квадрате загорится второй золотистый огонек. И я заторопился. Нельзя, никак нельзя терять время. На той же карте, явственно представил я, огоньки в других квадратах тоже удваиваются, даже утраиваются. Есть ведь у меня и очень опытные соперники. Тот же Окитава!

Я приступил к обучению волчицы. Я приглашал ее к новой игре. Правда, импульсы Маяка были редки. Или, может быть, я их редко улавливал. Возможно, волчица воспринимала их чаще, чем мое утомленное тело.

Я завладел вниманием волчицы. Дождавшись сильного импульса, кинулся в его направлении. Рывок был для волчицы неожиданным - она замерла, напрягла уши. Я вернулся и возобновил обучение. Снова, уловив вибрацию, рванулся вперед, призывая зверя за собой.

Обучение продвигалось туго. Снова и снова, уловив импульс, я делал рывок вперед. Волчица неуверенно следовала за мной, не понимая, что именно служит для меня сигналом. И все-таки раз за разом, связывая с импульсом движение вперед и подкрепляя его лаской, одобрением, я начал кое-чего добиваться.

Но вдруг... вдруг внимание ее рассеялось, она стала прислушиваться к чему-то, не слышному мне. Судя по ее поведению, это не была опасность. Волк? Самец? Не придется ли все начинать сначала?

В светлой вечерней прогалине бесшумно появился волк, довольно крупный, но не матерый. Переярок. Он испугался меня, поджал хвост и при первом моем движении исчез так же бесшумно, как и появился. Однако ушел недалеко. Он явно наблюдал за нами, притаившись где-то поблизости, и это мешало обучению волчицы. С одной стороны, она как будто стала понимать, что от нее требуется: уже сама, оглядываясь на меня, подвигалась на импульс Маяка. Но потом вдруг останавливалась, принюхивалась, прислушивалась- волчонок отвлекал ее, внимание волчицы раздваивалось между нами.

Пришлось сосредоточиться как следует, постараться подчинить ее своей воле. Через некоторое время я с удивлением заметил, что переярок не только подвигается вместе с нами, но и понял условия игры.

Прошел, наверное, час. Уже не волчица и не я, а он, переярок, задавал тон, рвался вперед. Волчица шла по его следу. Замыкал гонку я и, видимо, был не самым ловким из троих. Все-таки уже опускалась ночь, а меня даже долгие тренировки не сделали ночным существом.

Наша маленькая эстафета вышла на открытую местность, бежать стало легче, я даже умудрялся дремать на бегу, как вдруг тишину разрезал долгий высокий вой.

Мои вожатые враз остановились. Глаза их вспыхнули ярким огнем.

Вой медленно стихал где-то вдали, когда в ответ раздался новый протяжный крик. Начиналась обычная ночная перекличка: "Я здесь!.. Я есть!.."

Горло волчонка напряглось, он ждал момента, когда тоже сможет крикнуть: "Вот он я, полный сил и жизни!". Но он был еще молод, чтобы решиться крикнуть первым. Первой должна быть мать. А она молчала и смотрела на меня...

Эге, да она ждет меня! Я приложил ладони ко рту и издал "вабу" хорошо выученный долгий волчий вой: "Я здесь!.. Я здесь!".