Валерий Пискунов - Преодолей пустоту

Меня вдруг охватила лень - ничего не хотелось делать, ни шевельнуться, ни шагу ступить, а просто лечь в траву, подставить спину ласковому солнцу и дышать, дышать...

Я озирался среди дремлющей растительности - искал хоть какого-нибудь движения, чтобы на чeм-то сосредоточиться, собраться, сделать первый рывок.

Но прежде - сориентироваться. В каком направления-двигаться? Солнце стояло высоко в небе. Лес нежился в теплом ветерке. По небу ходили волны синевы...

Ах, солнце, лес, ветерок,- сейчас вы только мешаете мне!

Я раскинул руки, стал медленно поворачиваться. Ощутил специфический холодок вибросигналов Маяка. Когда их действие уравнялось на обеих руках, янаконец установил точное направление-солнцебудет греть мне левую щеку. Финиш - там.

Я пересек поляну и углубился в прохладный лес. И сразу встрепенулся, заиграл мир. Солнце раздробилось в кронах деревьев, запрыгали блики по прошлогодним опавшим листьям, они зашуршали под ногами, ломаясь, рассыпаясь сухим крошевом. Скользнули по комбинезону.ветки- вперед!

Я заторопился, побежал, но как-то нехотя, вяло - еще был расслаблен, в плену лесной благодати. А бег механический, старательный немногого стоит.

Вверху справа качнулась ветка. Стоп! Кажется, птица! Под ногой хрустнуло - птица сорвалась с ветки, бесшумно пронеслась под кронами, лавируя между стволами, и уселась поодаль.

Я вздохнул радостно, освобождение и рванулся за ней, стараясь так же лепко и неслышно увертываться от веток. Это была игра, и я с наслаждением ей отдался. И птица, кажется, поняла мою затею. Она уже не улетала сразу при моем приближении, а поджидала, уставившись на меня, потом вскрикивала, распускала крылья, держала их какое-то время на весу и легко вспархивала. Мне же приходилось трудновато: кусты перемежались валежником, буреломом, сухими Деревьями, которые валились при малейшем прикосновении... Я бежал, гоня перед собой птицу, управляя ее полетом.

Но долго птицей мне не управлять. Очень скоро, я это чувствовал, она отвлечется - и все... и я останусь один, распугав на несколько километров в радиусе всех зверей... А это совсем не в моих интеросах.

Я замедлил бег. Что ж, пройденным путем я был удовлетворен, за мной остались длинные, извилистые километры...

Остановился, посмотрел на поджидавшую меня птицу - солнечный свет играл на ее оперении, ветерок приподнимал пух на загривке, птица покачивалась на ветке, распахнув крылья и раскрыв клюв.

Я взмахнул руками, крикнул - птица кинулась в чащу и пропала.

Солнце перевалило за полдень. Я не стал останавливаться для обеда. Кинул в рот Питательную таблетку и прибавил темп. Я хотел, пока тело еще чувствительно к импульсам, увеличить пройденное расстояние, насколько позволят силы.

Первый день всегда трудный. Для меня, для ветерана. Новичок, я знаю, не торопится - и на следующий день, думает он, можно продолжать в том же темпе. Что ж, бежать будет легко, может быть, даже легче, чем в первый день, потому что организм настроится на новый ритм. Но вот чувствительность к импульсам Маяка ослабнет, много времени будет уходить на поиски направления.

И главное - зверь, с которым нужно заключить союз! Пока новичок чувствует в себе силы, пока он уверен в себе настолько, что с небрeжением смотрит вокруг и прямo идет к Целй, он не торопится. А потом уже поздно. Есть еще силы бежать, но нет уже эмоциональных сил, чтобы завоевать дружбу зверя.

Я попробовал несколько разных призывных криков, но лес оставался глухим, а я бежал до этого слишком быстро, чтобы заметить следы зверей.

Прошел еще час, быть может. Те, что следили по телекартам, наверное восхищались: вот это рывок - неуклонно ползущая к финишу золотая точка! Но я не был собой доволен. Я все еще был один, если не считать птицы, играючи взявшей меня на буксир, птицы, на которую я даже не стал тратить датчик.

Солнце закрыли тяжелые облака. Возможно, будет дождь. В такой атмосфере сильнее чувствовались сигналы Маяка -тело отзывалось на них дрожью. Бежать становилось труднее - приходилось чаще лавировать. Дыхание сбивалось, возникло нервное напряжение. Это было началом усталости.

Что же делать? Бежать я еще, пусть не так быстро, могу. Направление не теряю. А дальше?.. Ни одного зверя кругом, а усталость подступает.

Опять попробовал призвать зверя - лес не откликался, только редкие птицы, притихшие перед дождем, пугались, вскрикивали.

Слева я почувствовал воду. Холодную, терпкую воду. Мой путь лежал мимо. Через некоторое время я пересек чью-то трoпу. Приостановился. Тропа была неширокий, и след ясно говорил, чья она. Кабан. Нет, с этим я навряд ли налажу отношения.

Лес треснул, и на тропу вылетел кабан, резко остановился, вогнав в землю передние лапы. Морда треугольная, широченный лоб с красными глазками.

Я привычно сосредоточился, отогнал посторонние мысли. Кажется, я выглядел уравновешенным - ни страха, ни посягательства на его жизнь.

Кабан буравил меня пронзительными глазками, но не агрессивно, а так, изучающе: кто? откуда? что намерен делать? Морда сытая, это хорошо видно, и это подтверждало, что обойдется без крайностей. Но мы и не поймем друг друга. Кабану сейчас хочется одного - пить, а эта тропа - прямой путь к воде. И кабан кинулся по тропе, не обращая больше на меня внимания.

Верю, верю всякому зверю...

Заходящее солнце пробило тучи, пронизало густую крону, лучи упали на землю, и в парящем свете... появилась волчица.

Я остановился, однако не слишком резко, чтобы это не выглядело как испуг. Пока зверь вот так изучает меня, ничего делать не стоит. Нужно дать возможность изучить себя. Вот он я - без зла и страха. Я слегка отвел взгляд и стал рассматривать зверя искоса: широкая грудь, крепкие ноги, над глазами белесые брови. Волчица - я не ошибся. Еще не старая, спокойная, сильная. И при ней нет выводка значит, в этот год она не была матерью, она свободна от страха за потомство.

Поза волчицы, ее мимика изменились. С самого начала она не видела во мне жертвы. Теперь она убедилась, что я не враг. Тут бы и повернуть ей и поспешить по своим Делам.

Я еще не издал ни одного звука, не мобилизовал эмоции, но волчица не спешила уйти. Видимо, знала уже людей, и они не вызывали у нее тревоги...

Да, ЭВМ оценивает труднопроходимость местности, звериный ареал. Но как машина может учесть, например, личность здешнего лесника? А ведь от этого зависит часто отношение зверя к тебе, спортсмену-проходчику.

Я издал тихий звук. Я проникся уважением и дружелюбием к этой сильной, спокойной волчице.

Она слегка отвела уши назад, глаза ее удлинились, взгляд скользнул по мне и ушел, казалось, в сторону. Но на самом деле, совершенно ясно, я все время был в поле ее зрения. Весь я - малейшее движение рук, мускулов лица фиксировался этим вроде бы посторонним взглядом.