Уильям Котцвинкл - Ип

— Знаю.

— Странное поведение, Эллиот. Не кажется ли тебе, что не очень-то умно привлекать к себе внимание, да еще в такое время ?

И всезнайка поглядел на Эллиота многозначительно, как мышь, которая проела насквозь головку сыра и смотрит по сторонам.

Эллиот опять подавил в себе желание пнуть Лэнса, вздохнул и пошел к лестнице. Лэнс за ним — как жвачка, прилипшая к подошве ботинка.

— Но нашему биокретину, Эллиот, ты задал жару, уж это точно. Ребята из класса, который занимался там после нас, говорят: они вошли и видят — он совсем чумной.

К двери чулана в комнате Эллиота им пришлось перебраться через рассыпанный по полу хлам: Ип был в чулане, он лежал на подушках, и длинные пальцы ног его торчали вверх.

Лэнс изменился в лице.

— И ты спокойно оставляешь его одного? Ты что, спятил? Ведь он самое ценное, что есть в мире, а сюда кто угодно влезет и его похитит!

Эллиот взял старого путешественника на руки.

— Он наклюкался.

Ип открыл глаза:

— Скажи по буквам: «шесть бутылок».

— Больше чем достаточно, Ип.

Лэнс, все еще негодуя, заговорил снова:

— И зачем вообще нужно его прятать? Ведь на него народу захочет посмотреть больше, чем даже на «Нью-йоркских янки»! Это же настоящая золотая жила, Эллиот! Он, ты и я. Все оформим юридически.

Эллиот, поставив Ипа на пол, его поддерживал, но все равно вечный странник стоял на ногах нетвердо.

— Тебе нужен администратор, Эллиот, — простонал Лэнс, — нужен обязательно: ты никакого представления не имеешь о том, как надо обращаться с инопланетянами.

Эллиот, поддерживая Ипа под руку, ощущал тяжесть в теле древнего существа, тяжесть странную, глубокую: ничего похожего его руки не чувствовали никогда.

— Ип!

Он тряхнул инопланетянина, и тот на него посмотрел, но космические видения, которые сейчас открылись Эллиоту в его глазах, отличались от всего, что Эллиот за все эти недели таи наблюдал. Это были самые чудные знаки, какие только можно себе представить. Они обрушились на Эллиота со всех сторон, и тяжесть Ипа стала его собственной тяжестью.

— Ип, что… происходит?

Существо, прожившее бессчетные века, повисло на руке Эллиота. Плотность его тела менялась. Раздавливаемый земным тяготением, он был теперь как центр коллапсирующей звезды, превращался в черную дыру в пространстве.

То, что обрушилось на Эллиота, обрушилось и на Лэнса, который взял Ипа под другую руку: вес Ипа тянул его вниз, и Лэнс, и так небольшой, стал еще меньше.

— Слушай, он со всеми общается через тебя. Он твой. Но нужно оформить все юридически Мой папан юрист. Он что-нибудь придумает. Мы станем миллионерами, поедем куда только захотим. Все будут стараться с нами познакомиться, ведь мы будем самые знаменитые мальчишки в мире. Все захотят увидеть Ипа, а принадлежать он будет нам!

Но принадлежал Ип только гравитации. Голова у него была уже совсем чистая: он нейтрализовал, сфокусировав на миг свои скрытые силы, весь алкоголь, который был у него в организме. Но вот другому процессу, глубокой имплозии своего тела, он обратного хода дать не мог.

Да, кончается его жизнь среди звезд, внутри у него все съеживается до размеров булавочной головки. Его время истекает.

Но нельзя, если ему суждено уйти, допустить, чтобы вместе с ним ушел и мальчик. Однако именно это сейчас и происходило: черная дыра разверзлась, и избежать ее было невозможно. Тот, кто подлетит слишком близко, бывает проглочен — таков закон космоса.

— Скажи… по буквам… «уходите»…

Он хотел, чтобы они оставили его, ушли. Но они к нему льнули, и он чувствовал, как в него втекает их любовь. Глупые дети не понимают, что дорогами, которыми пойдет он, им не пройти. Он древний путешественник по путям бездны, а они всего-навсего несмышленыши…

В чулан прошмыгнул Харви, вид у него был озабоченный, голова опущена вниз: Мэри вернулась, она близко.

Харви посмотрел на существо из космоса, и в его собачьем воображении появилась темная яма; сотканные из света сахарные кости падали в эту яму одна за другой. Что-то прикоснулось к собственным его костям, и он отпрыгнул назад.

— Оставьте меня… — сказал Ип.

Нужно, чтобы он умер один. Но и тогда темная сила окажется, возможно, такой могучей, что начнет всасывать другие оказавшиеся рядом силы. Не вызовет ли он, одинокий пришелец, имплозию всей Земли? Не вывернет ли Землю его смерть наизнанку?

— Скажи по буквам… «опасность»…

Он сфокусировал сознание по очереди на всех космических уровнях, но так и не смог найти формулу, которая позволила бы нейтрализовать темную могучую силу. Он завяз, ему не вырваться, а до корабля много световых лет пути.

Спотыкаясь, мальчики поволокли Ипа через комнату.

— Какой он… тяжелый! — проговорил, тяжело дыша, Лэнс.

Собрав все свои силы, они подняли Ипа и опустили на кровать Эллиота, и тут послышались шаги Мэри на лестнице. Через несколько секунд Мэри открыла дверь в комнату.

— Привет, мальчики!..

Перед ней встал, служа, на задние лапы Харви. Наэлектризованная до невероятности шерсть на нем поднялась, и Мэри, глядя на него, не увидела, как Эллиот набросил одеяло на Ипа.

— Что вы делаете с Харви? — спросила Мэри; пес стоял перед ней, тяжело дыша, на задних лапах.

— Харви, — сказал Эллиот псу, — спокойнее.

А Ип падал глубже и глубже. Он ощущал присутствие тонкого и гибкого существа, хозяйки дома, и знал, что действующая в нем сила затянет и ее, и к общению с ней больше не стремился, ибо пути у них разные. Ей никогда не понять, где она оказалась, если она упадет в открывшуюся в нем бездну. Ее сознание, как и сознание детей, распадется… если он не встанет… встанет… скажи по буквам «встанет»…

Но он не мог пошевельнуться; он мог только слушать, что говорят на своем языке земляне.

— Как дела в школе?

— Хорошо.

— Есть хотите?

— Мы через минуту придем, — сказал Эллиот.

— Есть у вас… сыр? — спросил Лэнс.

Ему срочно нужно было подкрепиться. В голове у него творилось что-то очень странное. Ему казалось, будто он падает, падает в бездну, какой он до этого и представить себе не мог. Как той ночью на велике, но только наоборот: тогда у него было чувство, что еще немного, и он взлетит, а сейчас что-то темное, вязкое тянуло его вниз, и помочь ему мог только швейцарский сыр — так ему, во всяком случае, казалось.

— Кто-то уже съел весь сыр, — сказала, подозрительно глядя на маленького всезнайку, Мэри.

Она чувствовала: что-то происходит с ее мальчишками, материнская интуиция подсказывала ей это, но время для того, чтобы доискиваться истины, было сейчас неподходящее. И… у нее вдруг страшно заболела голова.

Она вышла из комнаты. Эллиот сразу повернулся к Ипу. Гримаса ужаса исказила лицо Эллиота, когда он увидел, какого цвета теперь Ип: почти серый.