Уильям Котцвинкл - Ип

Не сразу, но сознание вернулось к Эллиоту, и Майкл, стукаясь о него и, как и он, пошатываясь, повел брата в его комнату; ощущение у Майкла было такое, будто он тащит чугунный шар. Что за странная сила тянет их вниз? Что происходит с братом? Что происходит с домом? Рушится он, что ли?

Майкл потрогал стену на всякий случай, но стена двигалась в других измерениях, внутри древесных волокон танцевал черный свет.

— Брось, Эллиот, ну что ты так…

Он с трудом втащил брата в его комнату: Эллиот был теперь твердый, как чугун.

А Ип под одеялом на кровати у Эллиота стал уже совсем белым.

Майкл положил Эллиота рядом с Ипом: внутри Майкла тек и разливался страх.

Ип дышал вглубь, внутрь своей огромной атомной мощи. Ничто больше не было ему подвластно.

«Спаси меня!» — воззвал он к своему Капитану, который в далекой ночи мчался на Корабле Наиудаленнейшего Света.

«Приди, мой Капитан, приди за слабеющим ботаником первого класса».

«Растения умирают».

«И я… боюсь, что я тоже умираю».

— Теперь мы обязательно должны обо всем рассказать. Эллиот, — заговорил Майкл. — Без помощи нам не обойтись.

Эллиот повернулся к Майклу: в глазах у младшего брата плавали, сверкали угрожающе, блестели щупальцами медузы-аурелии.

— Нельзя, Майкл. Не делай этого.

Эллиот знал: от остального мира ничего хорошего Ипу ждать не приходится. Армия не поймет. Правительство тоже. Они схватят чудесное существо и начнут делать с ним всякое.

— Он будет наш с тобой… пополам, — сказал хрипло Эллиот. — На это я могу согласиться.

Майкл вытер пот с лица, судорожно пытаясь понять, что в моральных пределах их игры означает половинное право владения. Исходившая от постели сила раскачивала его взад-вперед, двигала, как марионетку, по комнате, и Майкл знал, что даже с половиной этой силы им не совладать. Уж слишком велика она по сравнению с их собственной силой. Стены пульсировали тьмой, и в каждой волне этой тьмы Майкл видел тысячу маленьких силуэтов Ипа: за каждым из них горел космический огонь. Не собирается ли космическое существо сжечь весь мир?

— Эллиот… — Пытаясь укрыться от дикого танца перегруженных избыточной энергией атомов, Майкл неверными шагами отошел от кровати. — Если нам не помогут, мы его потеряем. И… тебя тоже, Эллиот.

Глаза Эллиота были теперь как красные физалии, это их красноватые щупальца двигались в его взгляде. Земля и вообразить себе не могла бы ту энергию, которая сейчас была в этих глазах. Эллиот светился, как раскаленный в горне металл. Он и так умел притвориться, что у него высокая температура, но на этот раз…

Майкл подхватил одной рукой Эллиота, а другой поднял Ила.

Майкл был большой и сильный, но вес этих двух существ для его рук…

Только чудом держал он железный шар Эллиота и космическое солнце Ипа. От энергии, сосредоточенной внутри Ипа, пальцы Майкла дергались. Волшебное электричество, накопленное за десять миллионов лет изучения Вселенной, перетекало сейчас к нему.

Майкл втащил их обоих в ванную и поставил под душ. Нужно погасить этот огонь, охладить Эллиота…

На Ипа и Эллиота хлынула вода.

Пошатываясь, Ип шагнул под водопад… но ведь это водопад на Венере, в потаенном гроте, во тьме которого пляшут невидимые реки. Ип закрыл глаза, и реки на него хлынули. Он думал, что будет прилетать сюда снова и снова но нет, скоро для него все кончится.

И ничего он не сберег, забыл, что «горе тому, кто любопытен», а ведь эту поговорку хорошо знают все, кто летает к дальним мирам.

Хочешь, заглядывай в измерение, хочешь, выглядывай из него, но смерти остерегайся.

Какой же он глупец, что не сберег своего бессмертия! Много звездных миль гладко протопал, а все равно оступился.

И вот теперь… последний душ.

Перепончатыми ногами Ип шлепал по воде и напевал чуть слышно: ему казалось, что он в одной из древних пещер космоса и эхо откликается под ее сводами:

— …Пе-реломы буд-дуттт…

Колени его были как из свинца, казалось, тонны свинца спрессованы в них, и он, не в силах больше стоять, опустился на дно ванны.

С ним вместе опустился и Эллиот.

— Ип, вылечи себя…

Эллиота пронизывали мощные разряды энергии, но управлять этой энергией он не мог; для него она была просто огнем, обезумело прыгающим в его теле, и целительный луч был погребен в волнах пламени.

Дверь внизу отворилась, и в дом вошла Мэри, а с нею Герти.

— Пойди развесели своего брата, — сказала Мэри.

Мэри поставила сумку с продуктами на стул: едва она вошла в дом, невыносимая головная боль возобновилась. Будто в лоб, прямо в его середину, вонзили нож.

Пытаясь хоть как-нибудь уменьшить боль, она подвигала головой, сжала виски.

Вниз по лестнице чугунно загрохотали шаги Майкла, который перед ней тут же и появился.

— Потише, милый, — сказала Мэри, — а то пол проломишь.

— Мам, я кое-что должен тебе сказать. Только ты сядь.

Мэри начала медленно опускаться в кресло. О боже, лишь бы не какое-нибудь новое несчастье с ее детьми, лишь бы не сегодня, лишь бы не укусы или еще что-нибудь жуткое, мальчишечье, с драками!

Она тяжело села, и кресло заскрипело под ней, как сухожилия, которые вот-вот лопнут.

— Что-нибудь серьезное?

— Такое серьезное, что ты и представить себе не можешь.

Она вскочила: голова кружилась, что-то ужасное надвигалось на нее со всех сторон.

— Помнишь домового?

Теперь глаза, как медузы, были у Майкла.

На лестнице послышались шаги Герти, и Мэри почувствовала, как в доме сотрясается пол от веса пятилетнего ребенка.

— Мамочка, — закричала Герти, — они ушли! В чулане их нет!

— Их? — Мэри посмотрела на Майкла.

— Лучше я тебе просто покажу, — сказал Майкл.

Он повел ее на второй этаж, к ванной.

— Дай самое торжественное обещание, какое только можешь, что… — начал он.

— Майкл… — Как заколки, выскальзывающие из волос, остатки мыслительных способностей покидали ее голову, а тут еще Майкл заговорил на языке «Подземелий и драконов». — О чем идет речь?

Майкл сдвинул занавеску ванны. Мэри моргнула, и мгновение глаза ее были закрыты, потому что она боялась их открыть: ей сперва показалось, будто на дне ванны шевелится клубок рептилий. Но когда Мэри открыла глаза, она увидела в ванне Эллиота и…

— Мы болеем… — Эллиот поднял руку. — …Мы умираем…

По ним текла вода, по Эллиоту и этой страшной маленькой фигуре, башне кошмаров в три фута вышиной. Башня кошмаров обнаружила признаки жизни: губы существа задвигались, и Мэри услышала надтреснутое эхо огромных пещер:

— …тон… ко… е… и… гиб… ко… е… су… ще… ство…

— Он с Луны, — сказала Герти.

Мэри схватила Эллиота и рывком вытащила из ванны. Только бы убежать скорей, откуда бы ни была эта мокрая, похожая на рептилию тварь, такая страшная, что на нее смотреть невозможно, и цеплявшаяся, как ей показалось, за Эллиота.