Евгений Прошкин - Зима 0001

Температура, как он и ожидал, поднялась до шестидесяти с гаком. Быстро ходить в такую жару было опасно, поэтому на путь от платформы до здания метеослужбы Егор потратил почти столько же, сколько просидел в электричке. Пройдя за тройные двери, он разделся и не спеша, чтобы не сбить дыхания, поднялся на второй этаж.

- Что вы хотите? - пресно молвила секретарь. Вот как. На "вы".

- Мы хотим пообщаться с начальством, - слегка манерничая, ответил Егор.

- На предмет?

- На предмет денег, - твердо сказал он.

- Простите, не понимаю.

- Это уже перебор. Шеф на месте?

- Гражданин, а вы не ошиблись? - вполне искренне удивилась она.

- Ну хватит, хватит. Еще скажи, что не узнаешь.

- Предупреждаю: я вызвала охрану.

- Зачем? - в свою очередь удивился Егор.

- Сейчас объясним...

В коридоре показались двое - оба жили по соседству, и Егор частенько ездил с ними в одном вагоне. Охранники взяли его под локти и оттеснили к окну.

- Влад... Да Влад же! Костя! Вы что, разыгрываете меня?

- Не знаю, откуда вам известны наши имена, но то что они вам известны, это не в вашу пользу, - длинно объявил Костя.

- Чего надо? - спросил Влад.

- К шефу я, за деньгами. Он, когда меня рассчитывал, вместо денег...

- Выбирайте, - перебил его Костя, - либо уйдете сами, либо поедете в полицию.

- Вы что, мужики?.. - опешил Егор. - Вы меня не узнаете?

- Я повторяю вопрос и вызываю наряд.

- Да вы... как... - Егор поперхнулся и, выдернув руки, пошел к лестнице. - Это он вас заставил? Шеф заставил, да? Смешно, мужики. Смешно и глупо. Я на вас в суд подам.

Он налетел плечом на Веронику, и та чуть не свалилась за низкие перила. Егор корректно поддержал ее за талию, но она почему-то взвизгнула.

- Ребята, что вы смотрите?! - закричала Вероника. - Ненормальный какой-то! Зачем его пустили?

Костя с Владом снова двинулись на Егора, и он, оценив суровость их физиономий, поспешил к выходу.

На полдороге к платформе, сняв капюшон и задрав лицо к белесому небу, стояла Маркова.

- Надень немедленно! - велел Егор. - Шестьдесят пять, не меньше. Так врежет - до больницы не довезут.

- Что вы хотите? - спросила она, совсем как секретарь.

Глаза у Маришки были заплаканные. В смысле - красные. Слезы при шестидесяти пяти в континентальной зоне высыхали прямо на щеках.

- Мы хотим... - горько проговорил Егор. - Маришка... Я Соловьев! Ты тоже меня не помнишь? Как же это, Маришка? Как же?..

- Простите. Я не знаю, в чем ваша проблема, но никаких Соловьевых...

- Да надень капюшон-то, дурища!

Маришка шмыгнула носом и, еще раз вякнув "простате", поплелась к зданию.

- Маркова! - позвал Егор. - Ты же меня любишь! А? Дура ты набитая. Ты почему рыдала-то? Потому что меня уволили! Зачем ты вместе с этими?.. Зачем вы сговорились? Не из-за денег же! Там денег - тысяча таксов. Смех.

Она изобразила рукой что-то вроде "отстаньте" и скрылась в тонированных дверях. Егор плюнул и направился к платформе.

Если уж Маришка... если даже она... Егору все меньше верилось в то, что это розыгрыш. Слишком слаженно у них получилось. Да и много чести для рядового сотрудника. И Вероника!.. Она бы не выдержала, хихикнула - если б это был розыгрыш.

Какое-то время Егор еще надеялся, что вот сейчас, через секунду, через две, из здания высыпет толпа в бледных плащах - с бутылкой шампанского, с идиотскими прибаутками... Он бы, конечно, простил. Поломался бы для порядка - и простил. Куда деваться, родной коллектив. Однако прошла и минута, и пять, он уже стоял на платформе, а двери все не открывались.

Окатив его волной горячего воздуха, затормозила. электричка. Он с тоской посмотрел на четыре купола. Оператор нетерпеливо свистнул, и Егор, стряхнув капюшон назад, шагнул в искусственную прохладу тамбура. Он еще верил, что все образуется. Но уже не очень искренне. Надо было себя успокоить, он и успокаивал. А верить - уже почти не верил.

Обычно он садился во второй вагон - там больше народу, там веселей, но сейчас Егор перешел в последний, четвертый. Здесь не было ни души. Выбрав неудобное место, спиной вперед, он скрестил на груди руки и прикрыл глаза. Ему хотелось бы ехать долго - не пятнадцать минут, а час или два, или до самого вечера. Ему было о чем поразмыслить.

- Гражданин... - сказал кто-то.

Егор вздрогнул и поднял голову. Он, кажется, заснул. Вот уж чего не ожидал...

- Гражданин. Ты ведь гражданин? Гражданин Востока. О-о... Ты только вслушайся: гражданин Востока...

В проходе между креслами, выпятив огромный круглый живот, стоял бородатый старик. Вместо плаща на нем был длинный, до пола, халат из какой-то грубой ткани, подпоясанный веревкой. Егор обратил внимание, что у халата нет капюшона, - человек мял в руках плетеную шляпу. От солнца она защищала не идеально: лысина и скулы старика были темно-коричневыми, а в складках морщин черными. Борода же и спутанные волосы по бокам выгорели до цвета разбавленного молока. Старику можно было дать от шестидесяти до восьмидесяти, впрочем, можно было дать и сто. Тем не менее он выглядел энергичным и жизнерадостным непристойно жизнерадостным для такого возраста.

Наверно, это маразм, сонно отметил Егор.

- Что вы хотите? - не задумываясь, спросил он.

- Гражданин Востока... - бессмысленно повторил старик. - Если ты обладаешь избыточными денежными средствами, ты мог бы ими поделиться. Например, со мной.

- Вам нужны деньги? Но вы должны получать пенсию.

- Пенсию получают по месту жительства, гражданин. А когда таковое отсутствует, соответственно отсутствует и все остальное. Например, пенсия.

- Вы странник? - изумился Егор.

- Странник? Что же во мне странного?

- Нет, странник - потому что странствуете.

- О, да, я странствую. Там, сям... Странствую и любуюсь. Красиво сделано.

- Что сделано? - не понял Егор.

Старик неопределенно кивнул и, нацепив шляпу, поднял с пола большой мешок. В мешке находилось что-то квадратное и по виду легкое, однако нес его старик аккуратно, словно внутри был дорогой сервиз.

О странниках Егор кое-что слышал, но раньше их никогда не встречал. Говорили про них примерно так: лентяи, алкоголики, наркоманы. Говорили, что они обуза для общества, хотя и не очень обременительная. Законов странники стараются не нарушать, а число их ничтожно мало. Вот, собственно, и все, что о них говорили. Тут и говорить особенно нечего.

- Гражданин! Гражданин Востока! - гаркнул из дверей старик. - Твоя платформа.

- Да? - встрепенулся Егор.

Он не помнил точно, когда задремал, но странник мог быть и прав. Егор привстал и посмотрел в окно - электричка подъезжала к четырехкупольному зданию метеослужбы.

- Спасибо, - буркнул Егор, отходя к противоположному тамбуру. Приближаться к бродяге ему не хотелось.

- Не жди последнего часа, гражданин Востока, - сказал тот.