Виталий Забирко - Мародер

– Напрасно вы не ушли, Егор Николаевич. Ждите гостей…

Не глянув на меня, он вернулся к клиентам и продолжил разговор как ни в чем не бывало. Спасибо, что предупредил, хотя мог этого и не делать. Он рисковал, а мне было все равно, но Сережа этого не знал. И это было приятно. Другом я назвать бармена не мог, а вот приятелем… Только сейчас я понял этимологию слова «приятель».

Я не стал оборачиваться и посмотрел в зеркало за стойкой. Людей в зале было много: кто играл с автоматами, кто глазел, как играют другие, кто праздно ходил, – и определить того, кто должен был подойти ко мне, я сразу не смог. Зато бросилось в глаза, как у свободных автоматов странно подрагивают барабаны, а у некоторых самопроизвольно крутятся, пытаясь совместиться в выигрышном варианте. Черных лоскутов Сатаны нигде не было видно, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто пытается сорвать джекпот.

Только этого не хватало! Если престарелая дура оттуда спровоцировала своим выигрышем флуктуацию шестого-седьмого порядка, то какая флуктуация может случиться, если жетоны рекой посыплются изо всех автоматов подряд?!

Однако я тут же успокоился, уловив подсознанием посыл межвременного эго, что никакой флуктуации не будет. Страж для того ко мне и приставлен, чтобы сглаживать любые флуктуационные завихрения потока времени вокруг моей особы, и сейчас он занимался именно этим.

Отвлекшись на проделки Сатаны, я увидел незваного гостя только тогда, когда он подошел к стойке бара. Смуглый, сухопарый мужчина среднего возраста, в безукоризненном темном костюме, с аристократическим лицом кавказского князя и ледяными, остановившимися глазами сел на табурет рядом со мной, достал из кармана золотой портсигар, вынул длинную тонкую сигарету, прикурил. Вел он себя так, словно вокруг никого не было: ни меня, ни бармена, ни молодой пары из российской глубинки и вообще никого в зале казино; будто он до такой степени презирал окружавший его мир, что не считал нужным кого-либо замечать. Определенно его праправнуки мутировали в постантов: похожи они с Воронцовым как две капли воды. Один генотип.

Подошел Сережа и поставил перед ним пепельницу.

– Что будете заказывать?

Новый клиент неторопливо затянулся, выпустил пару красивых колец табачного дыма.

– Коньяк, – наконец обронил он, глядя сквозь бармена.

– Какой именно?

– Хороший, – все так же глядя в никуда, сообщил он.

Сережа налил рюмку «Hennessy», поставил на стойку и отошел к провинциальной парочке. Наклонившись к ним, он что-то тихонько сказал, лица у молодых людей вытянулись, они опасливо покосились в нашу сторону, быстро расплатились и поспешно ушли.

Я посмотрел в зеркало и увидел сопровождающих «кавказского князя». Двое ребят спортивной комплекции в джинсах и просторных светлых рубашках стояли у игральных автоматов вполоборота к бару и делали вид, что играют. Один стоял справа, другой – слева, отрезая мне пути к бегству. Но я не собирался бежать.

«Князь» пригубил коньяк, поморщился и поставил рюмку на стойку.

– Меня зовут Арчил, – представился он, не считая нужным повернуться ко мне лицом.

Я промолчал, хотя на языке язвительно вертелось: «Кто же не знает Арчила? Такую личность издалека видно!» Намазал последний кусочек оленины горчицей, затем хреном и, отправив в рот, принялся методично пережевывать. Прав был Сережа: горчица с хреном напрочь перебивали вкус оленины, но в момент опасности во мне подсознательно проявилась сущность реликта. Там ни крошки, ни капли съестного не мог оставить. Не такое приходилось едать.

Арчил снова пригубил коньяк, снова поморщился.

– А ты – никто, и звать тебя – никак, – изрек он, по-прежнему не глядя на меня. – По моим данным, ни к силовым структурам, ни к криминалу ты не имеешь никакого отношения. Пустышка. Червь.

Я заломил бровь и с любопытством посмотрел на него. Надо же, сколько амбиций! Будь на его месте блюститель стабильности, я бы стушевался, но слышать такое от местного… Раньше я избегал подобных ситуаций, скрупулезно просчитывая на вариаторе каждый шаг, и боевой психокинез применял только во время акций. Без знания будущего не такой уж сладкой оказывается простая жизнь в этом времени.

– Правильные у тебя данные, – согласился я. – Добротная у Оганеза «крыша», если она имеет своих людей в силовых структурах. Да и по тебе сразу видно – орел! Что же заставило орла снизойти до червя и, подобно курице, разгребать навоз?

Ни один мускул не дрогнул на лице местного криминального князька. Он затянулся сигаретой, выпустил большое красивое кольцо и сказал в никуда, будто разговаривал со своим отражением в зеркале за стойкой бара:

– Ты обидел моего друга, не расплатился с ним за обед.

– Ах вот ты о чем! – усмехнулся я. Хотел напомнить, что Оганез предложил «кушать за его счет», но не стал. Знал я эти криминальные заморочки, когда «его счет» становится моим. – За мной не заржавеет. Сколько я должен?

– Вчера в кафе было тридцать долларов, – бесцветным тоном сказал Арчил. – Сегодня это три тысячи. Завтра будет тридцать тысяч. А послезавтра у тебя не будет такой суммы, чтобы расплатиться, и я тебя зарежу.

Аристократическим жестом он стряхнул с сигареты пепел, снова пригубил коньяк. Акцента в его голосе не чувствовалось, и только последнее слово он произнес твердо, по-кавказски: «зарэжу». Наверное, на местных действовало его презрительное спокойствие, но я-то не местный. Я бы и в одиночку справился с ним и с двумя его подручными, но подкоркой почувствовал, что Сатана предпринимает какие-то свои меры, и расслабился. Если приставили ко мне стража, пусть занимается своим делом, не буду мешать.

Краем глаза я увидел, что бармен стоит у другого конца стойки и с хмурым видом ожесточенно протирает полотенцем и без того сияющие бокалы. Жаль было Сереже меня, но вмешиваться он не собирался. Он тут жил, а я только собирался обосновываться. Все-таки приятель еще не друг.

– Таки зарэжешь! – выдержав паузу, фыркнул я и повернулся к Арчилу на табурете. – Один уже хотел застрелить из помпового ружья. Знаешь, что с ним случилось?

– Гипноз тебе не поможет, – все тем же бесстрастным голосом сказал Арчил. Лицо у него по-прежнему было каменным, на меня он не смотрел, но на висках вдруг выступили мелкие бисеринки пота.

И тогда я все понял. И в помине не было в Арчиле ничего аристократического – он боялся встретиться со мной взглядом, предполагая, что я, обладая экстрасенсорными способностями, ввел Оганеза и Леву в гипнотический транс. Темный человек, что с него возьмешь… Я сам толком не знал, чем обладаю.

– Зарэжешь так зарэжешь, – согласился я. – Тогда делай это сейчас, позже не получится.