Виталий Забирко - Мародер

Сережа вздрогнул и опасливо покосился в нашу сторону. Он все слышал, и наш разговор не доставлял ему удовольствия. Не нравилось ему, что криминальные разборки устраиваются у стойки его бара.

Арчил явно не ожидал такого поворота событий. Он замер, словно готовясь к прыжку на меня и одновременно понимая, что время для атаки упущено. Даже владей я только приемами современных боевых искусств, мое положение лицом к нему было предпочтительнее. Бисеринки пота на висках стали крупнее, он сидел, думал, дымилась сигарета между пальцами… А затем, по подсказке Сатаны, я понял, что с ним и, мало того, что будет дальше. Не думал Арчил, как со мной поступить, он пытался сдвинуться с места, но ничего у него не получалось.

– И как тебе мой гипноз? – насмешливо поинтересовался я.

Арчил потемнел и без того смуглым лицом. Он все слышал, все видел, но из-за наведенного Сатаной паралича не мог двинуться с места, и это было более эффективным средством, чем беспамятство в нуль-времени. Оганез до сих пор голову ломает, что с ним произошло, а этот до конца жизни запомнит урок.

– Позвать на помощь твоих подручных? – предложил я, кивая в зеркало.

Из горла Арчила донеслось нечто вроде сдавленного, едва слышимого стона.

– Можно, конечно, – кивнул я, – но мне почему-то кажется, что сейчас им будет не до тебя.

Телохранители Арчила не только делали вид, что играют, но и на самом деле бросали в автоматы жетоны, однако делали это чисто механически, для проформы, краем глаза наблюдая за нашей беседой у стойки бара. Внезапно автомат телохранителя, стоящего справа, звякнул, барабаны остановились, зазвучала бравурная музыка, и в поддон лавиной посыпались жетоны.

– Ты гляди! – изумленно сказал он напарнику. – Надо же, как пофартило!

Напрочь забыв о своих прямых обязанностях, он повернулся спиной к бару и принялся выгребать жетоны. Телохранитель слева дернулся к нему, но в это время его автомат также звякнул и разразился победной мелодией джекпота.

– Во, и у меня тоже! – растерялся он.

Никто из них на своего шефа уже не обращал внимания.

– Я предупреждал, что им будет не до тебя, – посочувствовал я Арчилу. – Видишь, до чего алчность доводит? По-моему, они выиграли столько, сколько ты с меня потребовал бы послезавтра. Причем выиграл каждый. Так кого рэзать будем?

Капли пота уже катились по лицу Арчила, и он синел от безуспешных потуг двинуться с места.

– Не пыжься, – посоветовал я, – как бы кондрашка не хватила.

Возле счастливчиков начала собираться толпа зевак, но в это время в противоположном конце зала зазвучала бравурная мелодия, затем из другого угла, а потом все автоматы, даже свободные от игроков, грянули в унисон, и тарахтенье жетонов слилось в барабанную дробь. Толпа восхищенно ахнула, загудела и бросилась подбирать жетоны, сыпавшиеся из поддонов на пол.

За стойкой Сережа уронил стакан, он со звоном разлетелся вдребезги, но бармен не обратил на звон внимания, зачарованно глядя на беснующуюся толпу, в которой метались распорядители с растерянными, бледными лицами, безуспешно пытаясь утихомирить людей и вернуть казино жетоны.

– Я сегодня милостивый, – сказал я Арчилу. – Иди-ка ты на все четыре стороны, а обо мне забудь навсегда.

Сатана отпустил его, тело Арчила обмякло, и он с трудом удержался на высоком табурете. Сигарета дотлела до фильтра, обожгла пальцы, и это привело кавказца в чувство. Синева схлынула с лица, и оно снова стало каменным. Урок явно не пошел впрок. Такие, как он, не терпят унижения и никогда никому ничего не прощают.

Так и не посмотрев на меня, Арчил бросил окурок в рюмку с коньяком, встал и, не проронив ни слова, сделал шаг от стойки.

– Стой! – сказал я. – А платить за коньяк кто будет? С меня пример берешь?

Арчил остановился, зашарил по карманам, достал стодолларовую банкноту и неуверенно протянул мне.

Я отрицательно покачал головой.

– Не мне. Сережа, – позвал я, – тут клиент расплатиться хочет.

Бармен не слышал, зачарованно наблюдая за вакханалией в зале.

– Сережа!

– Д-да?.. – наконец услышал он, но головы к нам не повернул.

– Клиент расплачивается.

Не отрывая глаз от зала, бармен подошел, рассеянно взял банкноту.

– Сдачи не надо, – насмешливо сказал я. Приятно быть щедрым за чужой счет.

На щеках Арчила вздулись желваки, но он опять ничего не сказал, не посмотрел в мою сторону, повернулся, якобы уходя, и его рука дернулась к поле пиджака.

Вначале я не понял, почему он застыл в странной позе, будто хватил прострел, но затем догадался. Неплохо иметь на подкорковом уровне толмача в виде межвременной тени, хотя я предпочел бы обыкновенную интуицию. С Сатаной одни проблемы, и его положительные свойства ничто по сравнению с отрицательными.

Встав с табурета, я отодвинул полу пиджака Арчила и вынул из подмышечной кобуры «беретту». Повертел перед глазами, затем сунул себе в карман.

– Нехорошо… – осуждающе покачал я головой. – Предупреждал тебя, чтобы и в мыслях обо мне ничего не было, а ты что делаешь? Зачем за ствол хватаешься, да еще в людном месте?

Людям в «людном месте» было не до нас. Они шумели, галдели, где-то уже началась потасовка из-за жетонов. Пристрели я сейчас Арчила, никто бы и не заметил. Разве что его телохранители пришли бы в себя от звука выстрела, но сейчас им не было дела до своего шефа.

– Считай это вторым предупреждением. Третьего не будет! – жестко сказал я и наконец-то заглянул Арчилу в глаза. Темные, навыкате, они были полны ненависти, и доводов рассудка Арчил не понимал.

Я поморщился.

– Иди! – сказал ему и легонько подтолкнул в спину.

Оцепенение отпустило Арчила, и он механической походкой зашагал мимо беснующейся толпы к выходу. Подсказки от моего эго не последовало, и я не был уверен, сам ли он идет или его ногами двигает Сатана. Впрочем, какое это имело значение?

Телохранители Арчила, набив карманы жетонами, наконец-то спохватились, увидели спину удаляющегося шефа и поспешно бросились вдогонку, удостоив меня лишь мимолетными взглядами. Скатертью дорога.

Я вновь забрался на табурет, повернулся спиной к залу, взял рюмку и с грустью констатировал, что она пуста.

– Налей-ка мне еще водки, Сережа, – попросил я.

– А?

Бармен никак не мог оторваться от захватывающего зрелища. Жалел, что сейчас на работе и не может выйти из-за стойки. Портят нас деньги, ох портят… Мне ли не знать, сам недавно был таким. Порченым.

– Водки, прошу, налей.

Сережа, не глядя, нашарил пустой стакан, налил докраев и поставил передо мной. Получилось у него на редкость неуклюже, так как в правой руке он машинально комкал стодолларовую купюру.

– Нет, вы видели такое?! – восхищенно воскликнул он. – Егор Николаевич, вы видели, что творится?