Альфред Бестер - Тигр. Тигр!

— Это ты, Джеймс?

— Дядюшка Кроу, пойдемте, пожалуйста, со мной. Мне нужна ваша помощь.

Кроу ковылял рядом с Джеймсом, близоруко моргая на закатные сумерки.

— В чем дело, Джеймс? Неприятности?

— Профессор умер. Нам нужно его похоронить.

— Ну до чего жалко! Мы с ним так и не начали изучать астрономию. А где его тело?

— Да прямо здесь, у меня. — Джеймс подвел Кроу к солнечным часам, стоявшим посреди южной лужайки, — Покопайте здесь, дядюшка Кроу. Я хочу похоронить Профессора под постаментом.

— Нет ничего проще, — откликнулся Кроу.

Он быстро закопался в землю и исчез из виду. Время от времени из отверстия норы вылетали маленькие фонтанчики земли и песка. Через какое-то время Кроу снова появился.

— Все устроено. Уютная маленькая ниша прямо под центром постамента. Так где он сейчас?

Джеймс положил тельце рядом с норой. Кроу стал толкать его перед собой и снова исчез из виду. В конце концов из норы вылетел новый фонтан песка, и Кроу показался опять.

— Я его только присыпал, — сказал он извиняющимся тоном, — Нужно набить земли поплотнее. Ведь мы же не хотим, чтобы вмешались какие-нибудь грабители могил, верно?

— Конечно, — кивнул Джеймс. — Похорони его как можно надежнее.

Кроу закончил свою работу, пробормотал несколько слов сожаления и уковылял прочь. Джеймс долго еще стоял и смотрел на солнечные часы.

— Борец, — наконец сказал он и тоже пошел домой.

На потускневшей бронзовой пластине солнечных часов была вырезана строчка из бессмертного Томаса Генри Гекели [143] Томас Генри Гекели (1825–1895) — английский натуралист к литератор, дед писателя Олдоса Хаксли. (Прим. перев.) : «Великое завершение жизни это не знание, но действие».

К тому времени, когда случилась эта история, Северо-Восточный коридор [144] Трасса между Вашингтоном и Бостоном. (Примеч. ред.) превратился в Северо-Восточные трущобы, раскинувшиеся от Канады до Каролин, а к западу достигавшие Питсбурга. Фантастические затхлые джунгли, где царило насилие, население не имело легальных средств к существованию и определенного места жительства, а налоговая инспекция, комитет по контролю за рождаемостью и прочие государственные службы давно оставили надежду выполнять свои задачи как положено. Гигантский уличный муравейник, карнавал жизни, всеми порицаемый — и всем доставляющий радость. Даже те немногие привилегированные счастливчики, кто мог бы жить в дорогих и безопасных Оазисах или вообще где угодно за пределами трущоб, вовсе не желали переселяться. Джунгли затягивали.

Каждый день здесь шла борьба за выживание. Проблем тысячи, но самая тяжелая — нехватка чистой воды. Питьевой почти не осталось, ее запасы давно израсходованы развитой промышленностью во имя светлого будущего. На крышах, разумеется, установлены резервуары для сбора дождевой влаги. Само собой, выручает и черный рынок. Но это практически все. Поэтому трущобы воняют. И похуже, чем двор королевы Елизаветы, имевший возможность мыться, но не видевший в этом смысла. Коридор не может себе позволить такой роскоши, как мытье, стирка, влажная уборка, поэтому его ядовитые миазмы легко учуять еще с моря, в десяти милях от берега. Добро пожаловать в Веселый коридор!

Теоретически обитатели побережья могли бы мыться соленой водой. На практике же это неосуществимо: десятилетиями попадавшая в море нефть копилась на пляжах и превратила их в Клондайк для компаний по переработке промышленных отходов. Эти территории раскуплены до последнего квадратного метра и защищены от посягательств вооруженной охраной и грозными надписями: «Частная собственность! Проход запрещен!» Реки и озера также обнесены проволокой под током. Сторожей и письменных запретов здесь нет, но имеются знаки: черепа со скрещенными костями. Не поймете намека — тем хуже для вас.

Не следует питать иллюзий, будто все жители Коридора переживали из-за своего запаха, радостно перепрыгивая через гниющие на улицах трупы. Но все же озабоченных ситуацией хватало, и единственным спасением для них был парфюм. Предприятия, занимавшиеся его изготовлением, исчислялись десятками, однако бесспорным и недосягаемым лидером являлась «Континентал кэп компани». Эта компания уже лет двести не выпускала жестяные банки, перейдя на пластик, и по счастливой случайности давным-давно — с того времени прошло уже не меньше сотни собраний акционеров — заключила договоре некоей фирмой по изготовлению духов, который предусматривал поставку огромной партии пузырьков с неоновой подсветкой. Фирма разорилась, и ККК прибрала ее остатки к рукам, в надежде хоть частично возместить свои затраты. Поглощение это стало поисгине спасительным для компании, когда пришло время парфюмерного бума. Перед ККК распахнулись ворота в самый прибыльный бизнес эпохи.

Но она бежала ноздря в ноздрю с конкурентами, пока в ее штате не оказался Блэйз Скайаки. Только благодаря его стараниям компания стремительно ушла в отрыв.

Итак, Блэйз Скайаки. Происхождение: франко-японо-африкано-ирландское. Образование: бакалавр искусств (Принстон), магистр образования (Массачусетский технологический), доктор философии («Доу кемикал»). Кто-то из «Доу» тайком намекнул ККК, что Скайаки — перспективная лошадка, и судебная тяжба по нарушению корпоративной этики не закончилась до сих пор. Возраст: тридцать один год. Семейное положение: холост. Характер: прямой, открытый. Профессиональный уровень: гений.

Гениальным у Скайаки был нюх, благодаря которому в ККК его прозвали Нос. О парфюмерии он знал все. Продукты животного происхождения: серая амбра, бобровая струя, цибетин, мускус. Вытяжки из сока ароматических растений. Смолы деревьев и кустарников, бензоин, опопанакс, перуанский бальзам, толуанский бальзам, стиракс, мирра. Синтетические продукты, сочетающие природные и химические запахи, главным образом сложные эфиры и жирные кислоты.

ККК была обязана этому человеку наиболее популярными марками парфюма: «Вульва», «Смягчитель», «Ахала» (латинский вариант названия бренда гораздо привлекательнее, чем «Подмышка»), «Препарат F», «Война языков» и тому подобное. Компания дорожила своей жемчужиной. Блэйз получал достаточно, чтобы жить в Оазисе, и, что важнее, не страдал от дефицита чистой воды. Любая девица из Коридора не могла устоять перед искушением принять душ с ним за компанию.

Но за такие блага приходилось очень дорого платить. В быту Блэйзу запрещалось пользоваться ароматным мылом, кремом для бритья, помадой для волос или депилятором. Пить ему дозволяли только дистиллированную воду. Есть — исключительно пресную пищу. Как вы догадываетесь, все это было необходимо для содержания Носа в чистоте: лишь незамутненное чутье способно творить чудеса в стерильной лаборатории. Вот уже пол года он бился над весьма перспективной мазью с рабочим названием «Корректум», но результаты не радовали, и задержка беспокоила совет директоров ККК. Гений Блэйза никогда еще столь долго не трудился над какой-либо задачкой.