Альбер Робида - Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

— Чортъ-бы побралъ всѣ ваши сгущенные міазмы! — простоналъ депутатъ, опрокидывая стулья, чтобы скорѣе добраться до дверей. — Подайте мнѣ воздушный кабріолетъ!.. Извините, меня ждутъ дома!.. Я чувствую себя не совсѣмъ здоровымъ!..

Сюльфатенъ и Филоксенъ Лоррисъ бросились къ аппарату розыскивать обнаружившуюся тамъ течь. Филоксену Лоррису вскорѣ удалось ее найти. Трубка, которую Сюльфатенъ по разсѣянности сдвинулъ немного съ мѣста, пропускала сквозь обнаружившуюся скважину легкую струю міазмовъ, сгущенныхъ въ парообразную форму. Филоксенъ Лоррисъ и Сюльфатенъ до такой степени перепугались, что у нихъ на лбу выступилъ холодный потъ. Поврежденіе аппарата оказалось, однако, совершенно ничтожнымъ и почти незамѣтнымъ, такъ что его удалось тотчасъ-же исправить. Это было во всякомъ случаѣ большимъ счастьемъ. Еслибъ промедлили еще нѣсколько минутъ, то роковая разсѣянность Сюльфатена повлекла-бы за собой самыя бѣдственныя послѣдствія.

Испуганный видъ Арсена Маретта, пытавшагося пробраться сквозь толпу въ сѣни, гдѣ находились подъемныя платформы, встревожилъ гостей до того, что пришлось прервать исполнявшуюся телефоноскопомъ музывальную пьесу. Изъ числа болѣе серьезныхъ особъ, не интересовавшихся музыкой, многія, съ дѣвицами Бардо и Купаръ во главѣ, бросились отыскивать хозяина дома, чтобы узнать отъ него причину такого казуса.

— Что съ вами, почтеннѣйшій профессоръ? — спросила дѣвица Бардо, считавшаяся однимъ изъ наиболѣе блистательныхъ свѣтилъ парижской медицины. — Вы какъ-будто не совсѣмъ здоровы?.. Какой здѣсь у васъ странный запахъ!..

— Успокойтесь, опасность теперь миновала, но голова у меня дѣйствительно кружится. Главное, не разсказывайте никому про несчастную случайность!.. Пусть всѣ какъ можно скорѣе ложатся въ постель… Это будетъ всего благонадежнѣе!

— Пожалуйста только никого не пугайте! — замѣтилъ Сюльфатенъ. — Особенно серьезныхъ послѣдствій это имѣть не будетъ. Течь, слава Богу, обнаружена и прекращена… Ахъ, мнѣ дурно!..

— Какой несчастный случай? Какая тамъ течь? — спрашивали испуганные голоса.

— Изъ резервуара съ міазмами, — простоналъ Арсенъ Мареттъ, который, вслѣдствіе сильнаго головокруженія, не могъ добраться до выхода и, вернувшись почти уже въ безсознательномъ состояніи въ маленькую гостиную, безсильно упалъ на диванъ.

— Успокойтесь! — вскричалъ Филоксенъ Лоррисъ, хватая себя за лобъ. — Все это пустяки. Мы отдѣлаемся легонькой эпидеміей!.. Такой, что и говорить-то о ней не стоитъ!.. Ай, какъ у меня болитъ голова!..

— Эпидеміей!!!

Смятеніе распространилось уже и въ большой музыкальной залѣ. О концертѣ никто и не думалъ. Гости тѣснились ко входу въ маленькій боковой залъ, сгорая нетерпѣніемъ узнать, что именно случилось. Услышавъ про эпидемію, всѣ поблѣднѣли. Многіе почувствовали себя дурно, а нѣкоторыя дамы упали въ обморокъ.

— Все ограннчится легонькой заразной болѣзнью! Ручаюсь, что этотъ несчастный случай не повлечетъ за собою особенно пагубныхъ послѣдствій. Течь въ резервуарѣ была сравнительпо ничтожной!.. — объяснялъ прерывающимся голосомъ великій ученый.

— Мнѣ теперь тоже что-то пездоровится, — сказала дѣвица Бардо, щупая себѣ пульсъ.

— Это совершенно естественно, но, впрочемъ, пожалуйста не тревожьтесь!

He прошло и пяти минутъ, какъ зала, гдѣ произошелъ несчастный случай съ резервуаромъ сгущенныхъ міазмовъ, была уже переполнена людьми, которые, явившись освѣдомиться, въ чемъ дѣло, тотчасъ-же заражались сами и, спустя нѣсколько мгновеній, заболѣвали. Вскорѣ поднялся противъ Лорриса настоящій концертъ ожесточенныхъ жалобъ. Смертельно блѣдные и обезсилѣвшіе гости валялись въ изнеможеніи на диванахъ, стульяхъ и даже на полу. Другіе, охваченные, напротивъ того, лихорадочнымъ возбужденіемъ, мучились сильнѣйшими нервными припадками. Филоксенъ Лоррисъ до такой степени наглотался міазмовъ, что, вслѣдствіе сильнаго головокруженія, не въ состояніи былъ сдѣлать необходимыхъ распоряженій. Очевидно, надо было удалить всѣхъ изъ маленькой залы, пребываніе въ которой было сопряжено съ особенной опасностью, и хорошенько провѣтрить эту комнату. Видя, что туда набирается все большее число гостей, Ла-Героньеръ догадался растворить тамъ по крайней мѣрѣ окна настежъ.

Онъ съ безпокойствомъ считалъ біенія собственнаго своего сердца и щупалъ у себя пульсъ, но не могъ подмѣтить ровно никакихъ болѣзненныхъ симптомовъ. Одинъ изъ всѣхъ присутствовавшихъ онъ не поддавался заразѣ и чувствовалъ себя совершенно здоровымъ. Успокоившись за самого себя, бывшій больной тѣмъ не менѣе испугался при мысли о томъ, что его врачъ захворалъ и, розыскавъ Сюльфатена, предложилъ ему снов услуги.

— Вы говорили, что мое леченіе еще не докончено. Пожалуйста, не устройте такой штуки, чтобы оставить меня, какъ говорится, на бобахъ! Вѣдь если вы теперь умрете, я окажусь совсѣмъ на мели. Я готовъ всячески за вами ухаживать, не требуя за это съ васъ никакой платы, или хотя-бы даже скидки съ вашего гонорара, на что имѣлъ-бы несомнѣнное право!.. Какъ это, однако, могло случиться, что я остаюсь здоровымъ въ то время, какъ всѣ кругомъ захворали?..

— Благодаря сдѣланнымъ вамъ прививкамъ, вы обезпечены отъ зараженія міазмами, — отвѣчалъ Сюльфатенъ прерывающимся голосомъ. — Предложите гостямъ разъѣхаться. Тѣ, кто не входилъ въ эту комнату, отдѣлаются… легкой головной болью.

Ла-Героньеръ продолжалъ такимъ образомъ служить живою рекламой для новаго изобрѣтенія Филоксена Лорриса. Невоспріимчивость его къ заразѣ явилась блестящимъ подтвержденіемъ цѣлесообразности теоріи общеобязательныхъ прививокъ національнаго и патріотическаго лекарства, которую великій ученый развивалъ Арсену Маретту. До сихъ было достовѣрно извѣстно лишь, что это лекарство исцѣляло отъ пагубныхъ посдѣдствій переутомленія. Теперь-же несомнѣнно выяснилось, что примѣненіе его въ формѣ прививокъ дѣлаетъ организмъ невоспріимчивымъ къ милліонамъ микробовъ, распространившихся въ атмосферѣ вслѣдствіе несчастнаго случая съ новоизобрѣтеннымъ аппаратомъ Филоксена Лорриса.

Катастрофа въ домѣ Филоксена Лорриса. — Тридцать три мученика науки. — Возникновеніе новой, несуществовавшей передъ тѣмъ, заразной болѣзни. — Серьезный философскій трудъ г-жи Лоррисъ. — Знаменитый ученый оказывается въ крайне затруднительномъ положеніи.