Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

«Ну, — думаю, — если и остальные сейчас навалятся, то дела мои станут совсем плохи. Надо решать проблему как можно скорей и не оглядываться на правила честного боя».

Прыжок на противника! Парень выставляет вперёд левое плечо, а я кулаком наношу ему скользящий удар прямо в висок.

— А‑га‑ха! — Противник с дикими хрипами падает на тротуар, а я тороплюсь на помощь к гвардейцам и их союзнику.

К счастью, остальные студиозусы из самых лучших семей Конфедерации оказались послабее своего лидера и спустя пару минут уже лежали рядом с моим первым противником.

И когда всё окончилось, наконец патруль МВД появился — три степенных и солидных мужичка лет под сорок, с короткими карабинами за плечами и в новеньких синего цвета гимнастёрках. Представились, всё как положено, без грубости и хамства, проверили документы, осмотрели побитых студентов, а затем и гвардейцев. После чего задали единственный волнительный для них вопрос, имеет ли кто‑то желание писать заявление в участок. Таковых не нашлось ни с нашей стороны, ни с противной, всё же мальчики серьёзно не пострадали, и только их лидер время от времени встряхивал контуженой головой.

Патруль прошествовал дальше и скрылся за поворотом, а я повернулся к студентам и спросил:

— Продолжение будет или пойдём по стопарику за мир во всём мире и меж нами в частности выпьем?

Рыжеволосый прикоснулся к синяку на голове, который быстро набухал красным, болезненно поморщился и ответил:

— Давайте выпьем. На сегодня боёв хватит.

— Из‑за чего хоть драка вышла?

— Как всегда, из‑за девушки.

— И где она?

— Да пока мы тут махались, она с другим ушла.

— Вот так всегда: двое дерутся, а третья сторона всё самое вкусное съедает. Пошли в ресторан, я угощаю.

— Нет уж, угощение за мной, — в разговор вступил мой старый знакомец Чингиз Керимов, который и был тем человеком, что за гвардейцев вступился, и которого я не видел уже года три. — Ради такой встречи сегодня всё только самое лучшее и за мой счёт.

— Здравствуй, Чина. — Я протянул руку.

— Здравствуй, Саша. — Крепкое рукопожатие.

— Пойдём посидим? — Он кивнул на распахнутую дверь в ресторан.

— Давай, ведь не каждый день такого хорошего товарища, как ты, встречаешь, — согласился я и, расплатившись с извозчиком, направился за ним.

Мы посидели с нашими оппонентами, выпили мировую, познакомились и отошли за столик Чины, который, как оказалось, только вчера прибыл в столицу, а сюда зашёл совершенно случайно, перекусить в обеденный перерыв. Прошло всего полчаса после жаркой рукопашной схватки, а гвардейцы со студентами уже были друзья не разлей вода и пели какие‑то свои, неизвестные нам песни. И, глядя на них, таких весёлых и беззаботных, мы с Керимовым чувствовали себя самыми настоящими стариками.

— Эх, — тоскливо вздохнул Чина, — где мои шестнадцать лет?

— Да ладно. Тебе сейчас сколько?

— Двадцать девять.

— Женат?

— Да, недавно две дочери родились, живу в Керчи. А у тебя что нового?

— Тоже женат, сыну третий год пошёл, обретаюсь здесь, в столице, но бываю дома редко, дела торговые.

— Странно, а я всегда думал, что ты истинный армеец и до самой своей смерти будешь государству служить, — удивился Керимов.

— Служить можно по‑разному. Кстати, я по зиме тебя искал и узнал, что ты с морским караваном куда‑то ходил?

— Ну, это всё по заданию вашей госбезопасности. Не знаю, говорить или нет.

— Мне можно, я сам с таким караваном ходил, только сухопутным.

— Вот что, значит, ты имел в виду, когда про службу говорил, — кивнул татарин. — Тогда — да, для тебя секрета нет. На Констанцу этим летом плавали.

— И как там?

— Ничего хорошего, единственный рабочий порт на всём румынском побережье, а все остальные, Мангалия и мелкие деревушки, турками в пепелище превращены.

— На чём ходили?

— Две небольшие самоходные баржи, сделанные в этом году на Керченском судостроительном заводе. Скорость так себе, не больше шести‑семи узлов, а грузоподъёмность совсем смешная — два трюма по триста пятьдесят тонн. На продажу возили боеприпасы и продовольствие. Так честно тебе скажу, Саня, больше я в те края с торговой миссией не ходок.

— И в чём проблема?

— Понимаешь, мы вдоль береговой черты шли, и когда я на разрушенные поселения смотрел, то сочувствовал местным, было какое‑то понимание, что тяжко людям пришлось. Но когда я с ними в деле столкнулся, то жалость куда‑то испарилась. Представь, причаливаем мы к торговым пирсам, всё как положено, честь по чести. А нас тут же окружают войска, и местный председатель муниципии требует отдать ему весь груз. Вроде как я не имею права самостоятельно торговать на их земле. Хотели отчалить, а в нас стрелять стали, и хорошо ещё, что со мной бойцы из ГБ были, так городских вояк из ДШК причесали, что только клочки по закоулочкам полетели.

— Значит, ты не расторговался?

— Этого я не говорил, — усмехнулся Чингиз. — Мы на обратном пути в Одессу зашли, где ещё две наши баржи из другого каравана стояли, и всё прекрасно сбыли, так что я с прибылью.

— А по разведке как?

— Этим не я занимался, а люди полковника Захарова. Ты ведь знаешь его?

— Да, довелось познакомиться.

— Вот они и добывали информацию. В Одессе, понятно, в какой портовый бар ни зайди, пьяные речи послушаешь — и сразу становится известно, куда и кто поход замыслил да кто и с кем враждует. Вольница! Там никаких секретов нет. А в Румынии: войдём в тихую бухту, поисковая партия на берег высадится, пленников притянет, и дальше вдоль береговой черты шуруем. В подробности я не вникал, но кое‑что полезное и для себя узнал. Ты как, не хочешь морской торговлей или лихим промыслом заняться?

— У меня и на берегу проблем выше крыши. Вложиться или разово в чём‑то поучаствовать — это возможно, а всерьёз в эти дела влезать, извини, камрад, пока не могу себе этого позволить. А к чему вопрос, есть дело достойное?

— Есть. — Чина улыбнулся, да так маслено сощурил глазки, что мне сразу вспомнился Крым и наши по нему хождения.

Когда он дорезал одного из попавших к нам в руки бандитов, которые хотели нас неподалеку от Феодосии ограбить, то точно так же улыбался.

— Если не секрет, говори, — кивнул я головой, — что скажешь, останется между нами, и если мне твои дела будут интересны, то обещаю, подумаю всерьёз и поддержку окажу. Что задумал?

— Хочу налёт на румынские берега организовать. Военный командир из меня плохой, а купец хороший, и поэтому мне нужен человек, который на себе весь поход вытянет. С меня идея, припасы и транспорт, а с тебя совет, кто может мне с этим предприятием помочь, ведь наверняка связи в армии остались. Выручай, Саша, а я не обижу и в долю возьму.