Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

Конечно же, я согласился выделить ей сопровождения, а места схронов, нашим разведчикам должен был указать, оказавшийся ее племянником, Родриго Перейра. В общем, жизнь, определенно, опять меня баловала, за спасение людей я получил небольшой бонус, и это было просто замечательно.

После разговора, Иза Моралес присоединилась к беженцам, а Диего Миронес подозвал второго человека, желающего мне что‑то сообщить. Этот собеседник, среднего роста плотный мускулистый брюнет, лет сорока, в обычной для местных жителей брезентовой горке, представился как альмугавар Роберто, без обозначения своей фамилии. Лично мне, слово альмугавар не говорило ни о чем. Однако, увидев, с каким почтением на этого мужика посмотрел Диего, я спросил переводчика:

— Что такое альмугавар?

— Раньше, во время Реконкисты, так звали горцев из Каталонии, Арагона и Наварры. Они вооружались дротиками и короткими мечами, и ходили в разведывательные рейды на территорию мавров. Очень сильные и злые воины были. Я даже немного их древнюю боевую песню помню: «Мы вынесем усталость, дожди, снег и жару. И если сон настигнет нас, как кровать мы будем использовать нашу землю. И если мы проголодаемся, то съедим сырое мясо. Проснитесь! Вперед! Быстро и неотразимо, словно молнии, нападайте на вражеский лагерь, где много добычи! Вперед альмугавары — воины гор! Давайте пойдем туда, чтобы накрошить мяса, ибо дикие звери голодны всегда».

— Ну, а к данному человеку, — кивнув на Роберто, спросил я, — это прозвище, какое отношение имеет?

— Сейчас альмугавар это определение высокопрофессиональных наемников, которые в одиночку бродят по всей Испании от одного редкого поселения людей к другому и за немалую плату предлагают свои услуги. Очень крутые ребята, которых все боятся и уважают, а дикари их просто ненавидят, потому что они уничтожают этих тварей без разбору не щадя ни женщин, ни детей.

— И откуда ты про них столько знаешь?

— С детства мечтал альмугаваром стать. Прибиться к какому‑нибудь одиночке в ученики, и пойти с ним по всему Пиренейскому полуострову бродить.

— Теперь твой интерес становится понятным. Ну, что же, спроси этого вольного наемника, как он в этих краях оказался, почему к нашей разведгруппе вышел и чего желает сообщить.

Переводчик задал альмугавару вопрос, и тот ответил:

— Полтора месяца назад меня наняли жители городка Арзуа, которые с дикарями воевали, и когда их разбили, по автостраде А‑9, я увел группу беженцев на соединение с людьми из Мелиды. Невдалеке от Ла‑Коруньи встретил ваших воинов, людей бросить не мог, мое слово крепкое, и сдался вместе с ними. Здесь встретил мелидцев, значит, моя миссия выполнена, и теперь я хотел бы наняться в ваш отряд.

— Странно, а я считал, что ты хочешь информацией поделиться.

— Возьмешь на службу, многое тебе расскажу, не пожалеешь.

— Что умеешь и сколько хочешь получить?

На ходу, наемник принял горделивое выражение лица и произнес:

— Я воин и умею все. А в оплату хочу хорошее оружие. — Он указал на мой «абакан», который висел за спиной, и «стечкин» на портупее. — Килограмм золота ежемесячно, патронов, сколько мне надо, еду с твоего стола, и двух женщин, каких сам выберу.

— Да, ты с претензиями, наемник, — усмехнулся я и, окинув его смешливым взглядом, ответил: — Нет, в твоих услугах мы не нуждаемся.

— Проверь меня сначала! Ты просто не знаешь, какой я рукопашник и сколько в моей голове ценной информации, которая может тебе пригодиться!

Как раз в этот момент, на небольшой придорожной полянке с чистым источником, отряд остановился на привал и, скинув с плеча автомат, я махнул рукой немного в сторону, на открытое пространство, и сказал:

— Пойдем, проверим, каков ты в деле, а то языком трындеть, как правильно говорится в одной древней присказке, не мешки ворочать.

— Неужели сам выйдешь? — удивился альмугавар.

— Выйду.

Наемник скинул куртку и, последовав за мной, ухмыльнулся и произнес:

— Если победа будет за мной, то берешь меня на службу, ровно на год со всеми моими условиями.

— Только женщин тебе не обещаю, они не рабыни.

— Идет.

— Конечно, идет, вот только если я выиграю эту схватку, то ты станешь моим рабом. На один год. И все двенадцать месяцев, будешь мне служить за еду, кров и одежду.

— Принимается, — на миг, заколебавшись, все‑таки согласился Роберто.

Видя, что намечается схватка, вокруг пятачка, метров десять на десять, где мы с альмугаваром остановились один напротив другого, сгрудились зрители, вперемешку беженцы и разведчики. Какое никакое, а развлечение, в котором местные жители могут посмотреть на схватку нового владетеля Ла‑Ферроля с «легендарным» наемником. Ничего, пускай полюбопытствуют, мне чужое внимание не мешает, а осрамиться я не боюсь, так как реально сильней Роберто, который, наверняка, боец знатный, но до уровня большинства моих воинов ему еще расти и расти.

Диего Миронес отошел от нас в сторону и, резко взмахнув рукой, что‑то выкрикнул, видимо, просигналил начало схватки. Однако мы с Роберто кидаться в бой не спешили, а мерялись взглядами. Глаза в глаза, кто сильней. Так проходит не менее минуты и, наемник не выдерживает первым. Он делает три быстрых мелких шажка, приближается ко мне и, подпрыгнув в воздух, пытается достать меня правой ногой в голову. Чего‑то подобного я от него и ожидал, отступил в сторону, и сделал шаг в направлении его полета. И как только, ловко перекатившись по траве, он вскочил на ноги, отработал классическую боксерскую «двоечку» — левой в челюсть, правой в корпус. Мои удары достигли цели, и Роберто зашатался. Однако сразу вырубить противника у меня не получилось, то ли удар в челюсть смазал, то ли наемник слишком крепкий орешек. И он отмахнулся от меня простой открытой ладонью, которая с такой силой по моей левой щеке прошлась, что от боли и неожиданности я отпрыгнул назад.

— А‑а‑а!

Над полянкой разносится крик альмугавара и он бросается на меня. Но снова я отступаю в сторону, и подсечкой, сбиваю взбешенного и потерявшего над собой контроль Роберто наземь. Наемник снова вскакивает, и в этот раз летит на траву от сильного прямого удара ногой в грудь Я чувствую, как под моим берцем проминается грудная клетка наемника, и понимаю, что теперь он встать не должен, по крайней мере, в ближайшие пять минут точно, и оказываюсь прав. Роберто уже не до схватки и, прижимая к телу ладони рук, он нелепо раззявил рот, и пытается вобрать в себя воздух.

— Командир, вы его не убили? — спрашивает обеспокоенный Миронес.

— Не должен, я меру знаю, так что он сейчас отлежится и снова пойдет.

И действительно, вскоре альмугавар смог встать сначала на карачки, затем на колени, а там и во весь рост поднялся. Правда, тут же и согнулся, потирая ушибленную грудь. Привал к тому времени как раз закончился и вместе с переводчиком, подойдя к Роберто, я поинтересовался: