Алекс Орлов - Ловушка для змей

– Спасибо, Фриззи.

Джим присел рядом с девочкой и только сейчас заметил, что она пришла сюда в ночной рубашке, да и выглядела вблизи старше, чем показалось сначала.

Старая боль чувствительно уколола Джима в сердце, однако он сказал себе: «Пустяки, через десять минут я выпровожу ее. Позову слугу и скажу, чтобы проводил девочку до флигеля».

– Послушай, не нужно этого, – Джим взял руку Фриззи и настойчиво убрал со своего колена.

– Ой! – Она смешно сморщила свой носик. – Извините, само получилось!

Это было сказано так естественно, что Джим готов был поверить, и Фриззи снова показалась ему тем же непосредственным ребенком.

– Можно я посмотрю этот светильник над изголовьем кровати? – спросила она.

– Да, конечно, – сразу согласился Джим, довольный, что она будет держаться от него подальше.

Фриззи забралась на кровать и стала переступать своими ножками по пышным перинам, словно по сугробам снега. Когда она достигла светильника, тот разом просветил сквозь рубашку ее вполне развитые формы, не утаивая никаких подробностей.

Джим судорожно сглотнул, не в силах оторвать взгляд от этого эффектного зрелища. В довершение ко всему Фриззи повернулась боком, словно подтверждая, что одинаково хороша со всех сторон.

– Вы так странно смотрите на меня, господин герцог, – удивленно сказала она. – У меня что-то не так с одеждой?

И, не отрывая от Джима взгляда, Фриззи стала медленно к нему приближаться, а Кэш, поняв, что проиграл, сам протянул к ней руки.

Сказать, что они сошлись, как животные, было мало. Они напали друга на друга, как ядовитые гады, сплетаясь в клубок и издавая змеиное шипение. Их тела извивались, конвульсивно дергаясь, но потом отталкивали друг друга, изнемогая от усталости.

В такие минуту Фриззи плакала и говорила, что мама будет ее ругать, а сейчас уже, наверное, ищет, однако Джим молчал. Он не мог сконцентрироваться ни на одной мысли, только слепая жажда вела его к телу разгоряченной самки, и эго безумие продолжалось.

Сколько часов эт"о длилось, Кэш не помнил. Он проснулся, когда на улице было солнце и его лучи проникали в спальню, избегая касаться оскверненного ложа.

– Ваша Высочайшая Категория, – прогнусил кто-то противным голоском – Господин герцо-о-ог!

Кэш приподнял тяжелую, будто с похмелья, голову и с ужасом обнаружил, что его постель перепачкана кровью.

Первой мыслью было, что здесь произошло убийство, но потом: «Ах, да…» Он все вспомнил.

– Ваша Высочайшая Категория! Вас ждут с приказом от императора…

Джим перевалился на спину и только тут заметил, что он совершенно наг, а из-за дверной портьеры выглядывает масляная рожа какого-то лакея.

– Одежду принеси, – хрипло приказал Кэш.

Лакей тотчас засеменил к кровати и поднял с пола… изорванные вещи Джима. Изорванные и обильно залитые кровью «Да что б тебя – и здесь тоже…» – Неси другие, – недовольно сказал Кэш, опасаясь, то этот придурок, чего доброго, начнет интересоваться, откуда это и все такое… Джиму не хотелось вспоминать из минувшей ночи ни одного мгновения, ни короткого вздоха.

Слуга проворно притащил белье и новый мундир, да еще сапоги с пряжками из серебра.

– Извольте, господин герцог, я подержу…

Джиму показалось, что слуга хотел добавить что-то еще, но не решился.

«Да будет тебе пугаться, – отчитал себя Кэш, – никто ничего не знает, а девчонка… Девчонка будет молчать, нужно только найти ее и дать денег».

– Можете не беспокоиться, Ваша Высочайшая Категория, – не глядя Джиму в глаза, проговорил лакей.

– Ты о чем? – будто не понимая, спросил Джим.

– Та девчонка… – Слуга осмелел и поднял глаза на господина.

Их взгляды скрестились, и Кэш был удивлен твердостью этого взгляда. Из слуги лакей прямо сейчас превращался в повелевающего.

– Я тебе сейчас уши отреж-жу, козел старый, – совершенно серьезно произнес Джим и потянулся к пристегнутому к портупее кортику.

– Прошу простить, прошу простить меня, Ваша Высочайшая Категория, – залопотал слуга, снова уставившись в пол. – Но не извольте беспокоиться, девчонка не проболтается.

– Почему так уверен?

– Убил я ее, – просто сказал слуга и вздохнул, как будто сожалея о содеянном.

– Как это убил?! – Джим отказывался верить сказанному.

Он поднялся с кровати и, на ходу поправляя амуницию, подошел к окну.

– Очень просто убил, господин герцог. Лопатой по голове и в саду закопал. Вы изволите стоять как раз напротив ее могилки – там между сосной и кустом сопелки видите? Это ее холмик…

– А как же мать?! – невольно вырвалось у Джима.

Ему представилась безутешная женщина, бьющаяся в судорогах и заламывающая руки от безвозвратной потери, однако слуга истолковал вопрос по-своему:

– Она тоже ничего не скажет, Ваша Высочайшая Категория. Я и ее убил… – В голосе лакея послышались горделивые нотки – ну как же, сам сумел помочь хозяину.

– Зачем же ты и ее убил? – все еще не понимал Кэш. Он пребывал в шоке еще после первого признания слуги.

– А чтобы не болтала, глупая баба, – слуга довольно улыбнулся. – Если получше присмотритесь, Ваша Высочайшая Категория, то там, рядом с первым холмиком, увидите и второй… Я ее тоже – лопатой…

«Я должен уничтожить эту мразь. Я должен его немедленно уничтожить», – подытожил Джим и шагнул к резной тумбочке, в которой лежал его адмиральский пистолет – огромная пушка, больше подходящая для штурмового боя.

– Господин герцог! – воскликнул слуга, прижав руки к груди. Он понял, что задумал Джим, доставая оружие. – Господин герцог, помилуйте, я никому не скажу, честное слово, я в этом доме двадцать лет…

Грянул выстрел, и слуга, отброшенный чудовищным ударом, отлетел к противоположной стене, однако Кэш на этом не успокоился и, подскочив к обмякшему телу, двумя выстрелами размозжил лицо.

При последнем выстреле пистолет выпал из ослабевшей руки, а Джим повернулся и пошел к выходу.

– Что я наделал? – вслух произнес он. – Что я наделал? Я убил – я всех их убил…

Едва он открыл дверь, его чуть не сшиб Лу, который тоже был с пистолетом, а следом за ним по лестнице скакало полдюжины лакеев, вооруженных кто чем.

– Что случилось, Джим? Кто стрелял? Ты не ранен?

– Постой, – Кэш посмотрел на бегущих слуг и взял Эрвиля за локоть. – Оставь их здесь, Лу, и пойдем в комнату, я должен все тебе рассказать…

– Ты точно не ранен, Джимми? – озабоченно переспросил Лу, на всякий случай оглядывая Джима на предмет огнестрельных ран.

– Со мной все в порядке. То есть не совсем в порядке… – Джим досадливо махнул рукой и, повернувшись, прошел вглубь спальни.

Эрвиль последовал за ним.

– Вот тут все и произошло, Лу, – заговорил Джим, почему-то уставившись на потолочные фрески.