Андрэ Нортон - Ночь масок Звёздное колесо Опасные сны

В доме её тетки Рождество никогда не было особенно весёлым. Вероятно, сказывалось старинное новоанглийское представление, что это папистский праздник и его вообще отмечать не нужно. Это мнение разделяли все Дагтерты, и оно дошло до поколения мисс Нессы. Гвеннан купила несколько открыток и, разложив их на столе, подумала, как мало людей она действительно знает, даже в этом городке, в котором прожила почти всю свою жизнь.

Она старательно написала по открытке семейству каждого члена попечительского совета, одну адресовала мисс Грэхэм и её матери, не забыла Ньютонов. Запечатав конверты и наклеив марки, оно отложила стопку в сторону. Несколько рождественских подарков — Грэхэмам, Ньютонам — она благоразумно выбрала по каталогам задолго до непогоды, так что недавний перерыв в почтовом сообщении на них не отразился. Осмотрела свои приготовления к празднику и впервые подумала, как они жалки.

Конечно, будет ещё печенье. Мисс Несса считала его обязательным. Пирожки она отнесёт Ньютонам на рождественский обед, и потом нужно будет испечь печенье, которое она будет держать в библиотеке всю рождественскую неделю.

Хотя она и не такая искусная повариха, как большинство жительниц города, Гвеннан смогла неплохо с этим справиться — сказывалась школа мисс Нессы. Конечно, никаких украшений для дома у неё не было, но в библиотеке она расставила зелёные растения, а класс мисс Грэхэм прислал Санта Клаусов и другие свои поделки, и она их разместила как могла лучше.

День зимнего солнцестояния…

Гвеннан стояла у стола, на котором расставила посуду, формы для печенья, все необходимые продукты, которые с таким усилием собирала в предыдущие недели.

День зимнего солнцестояния…

Значение этого дня она неожиданно ощутила всем сознанием. Как будто ей нанесли сильный удар. Девушка схватилась руками за голову, склонилась над столом. Нет! Она не хочет! Они ничем не обязана леди Лайл… Воспоминания охватили её, она ощутила холодный страх.

День зимнего солнцестояния…

Она ничего не обещала. Никогда! Её нельзя заставить это сделать, ведь она не обещала. Она ничего не просила у леди Лайл, ничего не ждала от неё, она хочет только, чтобы её оставили в покое.

День зимнего солнцестояния…

Гвеннан боролась отчаянно, но знала, что у неё нет никаких шансов на победу. Она была так уверена, что избавилась от принуждения, что она больше не орудие Лайлов. И вот поняла, как тщетны были её попытки соорудить стены и преграды, что ей дали только тень свободы, как кошка позволяет мыши немного побегать, прежде чем снова схватит её лапой. Она не свободна — она поймана.

Гвеннан опустилась на ближайший стул. Она никогда не плакала. Ещё ребёнком она встречала боль и разочарования со сжатыми губами и внутренней решимостью не плакать. Но теперь она чувствовала, как глаза её наполняются слезами, она совершенно не справлялась со своими чувствами. На ней стоит метка, она такая же слуга Лайлов, как их смуглолицая прислуга, которую она видела во время своих немногих посещений дома. Оборотная сторона всех чудес этого дома — рабство, потому что именно в рабстве Лайлы держали тех, от кого требовали службы.

Она боролась, напрягала всю свою волю и решимость. Гвеннан заставила себя встать, она даже не пыталась стереть слёзы — пусть текут. Она может и будет бороться. Руки её шевельнулись, сначала неуверенно, потом всё с большей решимостью. Она отмеряла, перемешивала, вырезала тесто с помощью старого набора жестяных форм, которые отыскала в шкафу во время уборки. Ставила печенье на противнях в печь, доставала, золотистое и рассыпчатое под слоем красного и зелёного сахара, — и всё время боролась, пыталась вырваться на свободу.

Но, насыпая печенье в подготовленные расписные коробки, девушка уже знала, что проиграла битву. Завтра утром она должна будет сделать то, о чём просила сё в письме леди Лайл. Она снова будет участвовать в игре Лайлов, и спасения от этого нет.

Вечером она рано легла и завела будильник онемевшими пальцами. Перед этим сходила в гостиную и взяла оттуда плащ и конверт с подвеской. Взглянув на подвеску, она увидела, что циферблат ожил — видны были оба ряда символов: большие и маленькие, тускло светился треугольный указатель. Она предпочла бы открыть окно и выбросить эту вещь в ближайший сугроб; но вместо этого надела цепь себе на шею. Тёплый металл удобно лёг во впадину меж грудей.

Гвеннан ждала, что ночью её будут преследовать сны, и боялась этого. Но спала она крепко и спокойно. Проснулась до звонка будильника, сразу и окончательно, будто кто-то позвал её. Методично оделась в самое тёплое платье, не стала ни есть, ни пить.

Взяла плащ и на крыльце под тускневшим светом звёзд набросила его. Снова он окутал её — с готовностью, если так можно сказать о куске ткани (и если это вообще ткань), обернулся вокруг неё, будто только ей и предназначено было носить его. Запах стал ещё сильнее. Какой-то весенний запах, предвещающий пробуждение земли к новой жизни.

Дорога была расчищена только частично. Никаких следов, никто не проходил от дома Лайлов. Стена — белая насыпь, слегка горбатая. Небо над головой серое, безоблачное — будет ясный день.

Ясный день, и солнце встаёт. День зимнего солнцестояния. К этому дню льнут тёмные тени. Очень много мыслей теснилось в голове Гвеннан. Это самый короткий день в году, и люди должны заманить солнце, вернуть его, чтобы оно служило миру. Иногда это делали при помощи жертвоприношений. Кровь проливалась на снег, когда люди, утратившие все прежние знания, старались вернуть на землю природное тепло, вернуть жизнь.

Снег не лип к краям её плаща. Больше того, казалось, что полы плаща раздвигают сугробы, через которые приходилось пробираться Гвеннан. Вскоре она оказалась у стены, много раз перелезала она через неё. Девушка, помогая себе руками, перебралась через снежный бугор.

Голые чёрные деревья на краю леса резко выделялись на белом снежном фоне. Перебравшись через стену, Гвеннан остановилась и посмотрела в ту сторону. Деревья росли густо, и даже без листвы казалось, что под ними лежит густая тень, что это чьё-то укрытие… чье? Она не знала, только сама эта мысль ей не понравилась.

Она побрела по колено в снегу, держась подальше от деревьев. Вот насыпь и камни. Хотя у них и широкие плоские вершины, снег на них совсем не держится, да и у насыпи не было сугробов, как она обнаружила, когда начала подниматься. Вероятно, ветер постоянно обдувает холм и уносит снег.

Света было достаточно, чтобы она увидела крышу дома. Одинокий столб дыма поднимался с неё в неподвижный воздух — единственный видимый признак жизни. В лесу же было абсолютно тихо.

Гвеннан остановилась между двумя меньшими камнями, третий возвышался прямо перед ней. Сунув руку под плащ, она расстегнула молнию на куртке и достала подвеску. Циферблат ярко светился, тепло его хорошо чувствовалось рукой даже сквозь перчатку.