Пол Андерсон - Звездный лис

— Я очень рад вас видеть, доктор Лоренцен, — Эвери выглядел виновато и понизил голос до шепота. — К сожалению, не могу предложить вам сейчас выпить. Здесь другой участник экспедиции пришел по делу… Марсианин, понимаете…

— А?.. — Лоренцен вовремя остановился. Он не знал, нравится ли ему в качестве коллеги по экспедиции марсианин, но отступать было уже слишком поздно.

Они вошли в гостиную. Третий человек сидел там и не поднялся им навстречу. Он тоже был высоким и стройным, но жесткость его лица ничуть не смягчалась строгим черным костюмом лоучианской секты. Бее его лицо состояло из углов, у него были выдающиеся нос и подбородок, коротко остриженные черные волосы.

— Джоаб Торнтон — Джон Лоренцен, — представил их Эвери.

— Прошу садиться…

Эвери сел в кресло. Торнтон сидел выпрямившись на краешке своего кресла, которое принимало форму сидящего в нем.

— Доктор Торнтон физик — радиация и оптика — в университете Нового Сиона, — объяснил Эвери.

— Доктор Лоренцен астроном в обсерватории Луна-полиса. Бы оба, джентльмены, отправляетесь с нами в составе экспедиции Лагранжа. Теперь вы знакомы, — он попытался улыбнуться.

— Торнтон… Не мог ли я слышать ваше имя в связи с фотографированием в Х-лучах когда-то? — спросил Лоренцен. — Мы используем некоторые ваши результаты при изучении жесткого излучения звезд. Очень ценные результаты.

— Благодарю вас, — тонкие губы марсианина изогнулись в подобие улыбки. — Но хвалить нужно не меня, а Господа.

На это нечего было ответить.

— Прошу меня извинить, — обратился он к Эвери, — мне надо покончить с одним делом. Мне сказали, что в состав экспедиции включен некий инженер по имени Роберт Янг. Я просмотрел список участников экспедиции и обнаружил, что его религия — если это можно так назвать — новое христианство.

— Гм… Да. — Эвери опустил глаза. — Да, я знаю, что ваша секта в натянутых отношениях с этой религией, но…

— Б натянутых отношениях! — На виске Торнтона запульсировала жилка. — Новые христиане заставили нас эмигрировать на Марс, когда находились у власти. Это они исказили нашу религиозную доктрину так, что все реформисты стали презираемы повсюду. Это они вовлекли нас в войну с Венерой («Не совсем так, — подумал Лоренцен, — отчасти эта война была следствием борьбы за власть, отчасти же ее организовали земные психомеды, которые хотели заставить своих хозяев сражаться не на живот, а на смерть».) Это они по-прежнему клевещут на нас по всей Солнечной системе. Это их фанатики заставили меня носить на Земле оружие. — Он сглотнул и сжал кулаки. Когда он снова заговорил, голос звучал гораздо спокойнее. — Я терпимый человек. Один Господь знает истину. Вы можете привлечь в экспедицию католиков, магометан, иудеев, неверующих, себастьянцев… не знаю, кого еще. Но если я приму участие в этой экспедиции, то выдвигаю условие. Мы должны будем вместе работать, вместе сражаться и, может быть, отдавать жизнь друг за друга. Я не смогу выполнить это по отношению к новому христианину. Если он участвует в экспедиции, то не участвую я. Это все.

— Ну, ну… — Эвери беспомощным жестом провел рукой по голове. — Я сожалею, что так получилось…

— Эти идиоты в правительстве, которые подбирали штат экспедиции, должны были подумать об этом с самого начала.

— А вы не считаете…

— Нет, не считаю. У вас есть два дня, в течение которых вы должны будете сообщить мне, что Янг отстранен, иначе я отправляю свой багаж обратно на Марс. — Торнтон встал. — Извините, что мне пришлось быть столь резким, — сказал он. — Но это необходимо. Поговорите обо мне с директором, а сейчас мне нужно идти. — Он пожал руку Лоренцену.

— Рад знакомству с вами, сэр. Надеюсь, что в следующий раз мы встретимся в лучших условиях. Я хотел бы обсудить с вами проблему исследования Х-лучей.

Когда он вышел, Эвери шумно вздохнул.

— Как насчет выпивки? Я в ней страстно нуждаюсь. Что за несчастье!

— С разумной точки зрения, — осторожно сказал Лоренцен, — он прав. Если эти двое окажутся вместе на корабле, может произойти убийство.

— Конечно, — Эвери достал из ручки кресла микрофон и произвел заказ, потом повернулся к гостю. — Не понимаю, как могла произойти подобная непростительная ошибка. Но это меня не удивляет. Кажется, над всем проектом тяготеет какое-то проклятие. Все идет не так, как нужно. Мы уже на год отстаем от намеченного графика. Стоимость проекта вдвое превысила первоначальную.

Появился столик на колесах с двумя порциями виски с содовой. Остановился перед ними. Эвери схватил стакан и жадно отпил.

— Янгу придется остаться, — сказал он. — Он всего лишь инженер каких много. А мы нуждаемся в физике ранга Торнтона.

— Странно, — сказал Лоренцен, — что человек такого ума, один из лучших математиков, может быть сектантом.

— Ничего странного. — Эвери угрюмо хлебнул виски.

— Человеческий мозг — удивительная штука. Он может одновременно верить в дюжину противоречивых вещей. Мало кто из людей умеет мыслить, а те, кто умеет, делают это лишь поверхностно. Остальное — условные рефлексы и рационализация тысяч подсознательных страхов, ненависти и желаний. Мы, в конце концов, постигнем науку человека — истинную науку. Мы, в конце концов, научимся учить детей. Но на это нужно очень и очень много времени. Слишком много безумного в человеческой истории и во всем устройстве человеческого общества.

— Ну… — Лоренцен неловко повернулся. — Я согласен с вами, сэр. Но перейдем к делу. Вы хотели видеть меня.

— Только для выпивки и беседы, — сказал Эвери. — Я обязан знать членов экипажа лучше, чем они сами знают себя. Но на это тоже нужно время.

— Когда я согласился участвовать в экспедиции, вы получили мои психотесты, — сказал Лоренцен и покраснел. — Разве этого недостаточно?

— Нет. Тесты — всего лишь собрание отдельных черт, уменьшенных профилей и чисел. Я же должен знать вас как человеческое существо, Джон. Я вовсе не любопытствую. Я бы хотел, чтобы мы стали друзьями.

— Ладно. — Лоренцен сделал большой глоток. — Начинайте.

— Никаких вопросов. Это не обследование, всего лишь беседа, — Эвери снова вздохнул. — Боже, как бы я хотел уже очутиться в космосе! Бы не представляете, каким трудным было это дело с самого начала. Если бы наш Торнтон знал все детали, он бы определенно решил, что Божья воля не пускает людей на Троэс. И, возможно, был бы прав. Иногда я поражаюсь…

— Первая экспедиция вернулась?

— Это не была экспедиция Лагранжа. Это была особая астрономическая экспедиция, следовавшая в созвездие Геркулеса. Изучая звезду Лагранжа, они обнаружили систему Троэс-Илиум и провели из космоса кое-какие наблюдения, в частности сфотографировали планету, но они не совершали посадку. Первая настоящая экспедиция Лагранжа не вернулась.