Пол Андерсон - Звездный лис

— Хорошо, — ответил Хейм. — Это, должно быть, Андре Вадаж с женой. Они тебе понравятся. Именно благодаря Андре мы вылезли из всей этой каши. Теперь он имеет возможность ублажать свою любовь к простору, доставшуюся ему в наследство вместе с генами цыгана, на ранчо в долине Борде площадью в десять тысяч гектаров. При этом он по-прежнему остается певцом, равным которому нет во всей Солнечной системе.

— Буду очень рад познакомиться, — сказал Петерс, провожая выходящую служанку оценивающим взглядом. — Знаешь, Гуннар, — пробормотал он, — кажется, я нашел вескую причину, объясняющую твое решение остаться здесь. Количество красивых девушек на Новой Европе просто ошеломляющее, и все они, по-моему, смотрят на тебя как на идола.

На лицо Хейма набежало мимолетное облачко:

— Боюсь, они здесь несколько иные, чем на Земле. Ну что ж… — Он поднял бокал. — Скэл!

— Шолом!

Оба встали, когда в гостиную вошла чета Вадаж.

— Бонвеню, — сказал Хейм, обменялся с другом рукопожатием, поцеловал руку Даниэль. Теперь он уже научился делать это только уважительно.

Удивительно, подумал он, глядя на девушку, как быстро заживает нанесенная ею рана. Жизнь, к сожалению, далеко не волшебная сказка, где рыцарь, победивший дракона, получает в награду принцессу. Ну и что из этого? Разве нашелся бы человек, пожелавший жить в мире менее богатом и разнообразном, чем этот? Ты распоряжался собой как кораблем — с дисциплинированностью, благоразумием и мужеством — и в конце концов нашел свою гавань. К тому времени, когда я, выполняя данное ей обещание, стану крестным отцом ее первенца, мои чувства к ней, вероятно, ничем не будут отличаться от чувств дяди по отношению к своей племяннице.

Нет, понял вдруг Хейм, ощутив, что сердце внезапно забилось быстрее, это произойдет еще раньше. Война кончилась. Теперь он мог послать за Пизой. И Хейм почти не сомневался, что вместе с ней или без нее к нему прилетит Джоселин.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ЭКИПАЖ КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ «ГЕНРИ ХАДСОН»:

Кемаль Гуммус-луджиль — ракетный инженер, турок.

Джон Лоренцен — астроном с Луны.

Эдвард Эвери — психолог из Северной Америки.

Джоаб Торнтон — физик с Марса.

Тицус Хидаки — химик-органик из Маньчжурии.

Фридрих фон Остен — солдат-наемник, немец.

Мигель Фернандес — геолог, уругваец.

ЧУЖАКИ С «РОРБАНА»:

Силиш

Янусарран

Аласву

Джугау

Где-то щелкали реле, где-то бормотал про себя робот. Тревожные сигналы, постепенно раскаляясь, дошли до гневно-красного цвета, и сирена завела свой идиотский рев.

— Прочь отсюда!

Три техника бросили свои занятия и в поисках точки опоры уцепились за ближайшую стену. Пульт управления был красным ковром. Лишенные веса тела техников потянулись через заполненный гулом сирены воздух к двери.

— Убирайтесь, вы!..

Они выскочили раньше, чем Кемаль Гуммус-луджиль замолчал. Он сплюнул им вслед, ухватился за кольцо в стене и подтянулся к пульту.

РАДИАЦИЯ, РАДИАЦИЯ, РАДИАЦИЯ — завывала сирена. Радиация достаточно сильная, чтобы пробить защиту, ионизировать воздух в машинном отделении и заставить контрольные приборы сходить с ума. Причем она все усиливалась — Гуммус-луджиль был достаточно близко к измерительным приборам, чтобы прочесть их показания. Интенсивность излучения нарастала, но он пока мог оставаться тут без особой опасности.

Почему его обременили командовать слабоумными трусами, которые так суеверны насчет гамма-лучей, что, проходя мимо конвертора, бросали на него трепещущие взгляды?

Выставив вперед руки, он остановил свободное падение кончиками пальцев. Щелкнул, с трудом дотянувшись, ручным выключателем. Где-то сработали автоматические защитные линии, и ядерный огонь в конверторе превратился в маленькое солнце — но, черт побери, человек еще может справиться с этим!

Ожили другие реле. Вступили в действие замедлители, перекрывая доступ горючему. Генераторы начали создавать угнетающее поле, которое должно остановить реакцию…

Но не остановило!..

В течение нескольких секунд Гуммус-луджиль осознавал этот факт. Вокруг него, в нем самом воздух был полон смерти: она не видна на глаз, но легкие уже начинают светиться. Однако теперь интенсивность излучения спала, ядерная реакция боролась с угнетающим полем, и он мог попытаться выяснить, где неисправность. Он двинулся вдоль огромного пульта к приборам автоматического обеспечения безопасности. Под мышками стало мокро.

Они испытывали новый, усовершенствованный конвертор, и ничего больше. Что-нибудь могло случиться с той или иной его частью, но сложный комплекс блокировки, саморегулирующийся, защищенный от неосторожного воздействия, способный вмешаться во всех мыслимых случаях, должен был это сделать…

Сирена заревела еще громче.

Гуммус-луджиль почувствовал, что все его легкое тело становится мокрым. Доступ горючего был прерван, однако реакция не прекратилась. Угнетающее поле не действует! За обшивкой пылает адский огонь. Потребуются часы, чтобы он угас, но все, кто находится на корабле, к тому времени будут трупами.

Некоторое время Гуммус-луджиль висел над пультом, испытывая чувство бесконечного падения из-за невесомости, слушая рев сирены и глядя на отвратительный красный свет. Если они оставят корабль на орбите, он будет горячим много дней и конвертор совершенно разрушится. Он должен справиться с этим немедленно!

За ним сдвинулись защитные перегородки, и вентиляционная система прекратила свое постоянное жужжание. Робомониторы корабля не позволяли отравленному воздуху быстро распространиться по всем помещениям. Они, во всяком случае, все еще функционируют… Но о нем самом они позаботиться не могут: радиация продолжает поедать его тело.

Гуммус-луджиль сжал зубы и принялся за работу. Аварийное ручное управление все еще было неисправно. Он проговорил в ларингофон:

— Гуммус-луджиль — капитанскому мостику. Я собираюсь выстрелить эту проклятую штуку. Это означает, что наружный корпус будет горячим в течение нескольких часов. Есть кто-нибудь снаружи?