Станислав Михайлов - Эра воды

— Инфракрасная съемка показала повышенную температуру на дне. — Сообщил робот. — Радиолокационное зондирование дает толщину льда до полутора метров. Предположительно, подо льдом находится более теплая среда, слабо проводящая электрический ток.

— Что это может быть? — тупо спросил я, и получил ответ, заставивший покраснеть.

— Наиболее вероятный состав подповерхностного слоя: вода низкой минерализации.

Ага, вот и первое открытие! Мы нашли подземную реку.

— Ро-об… — протянул я в задумчивости.

— К твоим услугам, Пол. — Тут же отозвался робот, решивший, что его позвали.

— Какая там температура?

— Необходимо уточнение вопроса.

— Какая температура вверху и внизу расщелины, как она менялись? В градусах Цельсия, округляй до целых.

— В начале спуска зонда температура составила минус двадцать. В точке остановки зонда температура составила минус тринадцать. Рассчитанная температура поверхности льда составила минус пять. Для расчета температуры воды недостаточно данных.

— А давление? По отношению к поверхности, округленно? Откуда здесь жидкая вода?

Услышав ответ, я присвистнул и хлопнул ладонью по бедру. Похоже, Марс еще не раз удивит меня. Подо льдом течет вода, глубже может быть еще теплее. Да что значит «может быть»?! Это наверняка так, ведь буровики уже вскрывали погребенные озера, правда, соленые, и не в этом районе Марса, и давление в них держится за счет литосферы, они же залегают линзами — а тут река.

— Показывай дальше, — скомандовал я.

— Модуль «А» достиг предела устойчивой радиосвязи и вернулся. Транслирую запись, сделанную модулем «B».

Вновь на меня наехала и скрылась за спиной арка выхода из нашей пещеры; мелькнул грот, теперь уже с другой стороны — более широкий, чем показалось по первой записи. Здоровенный монолит, который я ошибочно принял за правую стену, делил ледяную полость надвое, скрадывая пространство. Его нетрудно было принять за грубо высеченный менгир, неолитическую колонну, произведение искусства людей каменного века. «Если бы дело имело место на Земле, следовало бы непременно рассмотреть данную гипотезу, доктор Джефферсон» — хмыкнул я себе под нос.

Тормознув трансляцию и приглядевшись, я отметил, что порода-то в монолите определенно осадочного происхождения. Похоже на обычный песчаник, часто встречающийся на Земле. Прослоек замерзшей воды в нем не наблюдалось, зато поблескивала слюда. «Очень возможен доледниковый генезис, хорошо бы осмотреть на предмет окаменелостей, чем черт не шутит, вдруг повезет… И обязательно взять образец, когда будем проходить здесь…» — ненадолго я забыл, в каком положении нахожусь.

Пещера повела круто вниз, превратившись в наклонный колодец метров семидесяти глубиной. Обледенелые стены хорошо отражали свет. По данным радиолокации толщина льда составляла тут всего несколько сантиметров, глубже лежал камень. Модуль цеплялся за лед щупальцами, быстро перебирал ими и совершенно не скользил. Вскоре он выбрался на бугристую, матово поблескивающую поверхность — дно просторной пещеры с низко нависающей кровлей, на первый взгляд показавшейся мне каменной. Однако, подумав, я решил, что это вмороженные в лед обломки разнородного состава, будто гигантская липучка собрала их с поверхности, чтобы драпировать потолок в стиле «дикая природа».

Результат зондирования подтвердил мою мысль: выше, скорее всего, залегал лед. Осталось ли это от донной морены — кусков породы, срезанной ползущим ледником — или имело другую природу, можно разобраться потом, когда дойдут руки. А пока оставалось только следить за тем, как мелькают колонны и сугробы, как стремительно пролетают мимо замерзшие стены с коричневыми, черными, красными включеними осадочных пород, в основном, песчаника (но кое-где и чего-то похожего на карбонаты). Я делал звуковые пометки: «взять пробу», «посмотреть внимательнее» — и так увлекся, что из головы напрочь вылетела главной цели путешествия: поиск выхода на поверхность. Я чувствовал себя планетологом на рабочем месте, «в поле», и занимался привычной работой.

Модуль «B» блуждал в ледяных лабиринтах едва ли не втрое дольше своего брата, модуля «А», и было это связано с тем, что он попал в гигантский колонный зал с путаницей коротких ветвящихся ходов, где, не имея навигационной аппаратуры, можно было бы блуждать вечно, так и не отойдя от входа даже на полкилометра. Робот прилежно объехал все закоулки, профессионально проскребся через несколько «шкурников», один из которых оказался весьма извилистым, и вышел почти к начальной точке маршрута.

— Модуль «B» достиг предела устойчивой радиосвязи и вернулся. Показать следующую трансляцию?

Верно, пока я смотрел запись, три заново пущенных модуля успели убежать далеко. Бесценным результатом исследований станет карта, объемная модель системы пещер, в которые уже совсем скоро мне придется отправиться лично.

— Не надо. — Я так устал, будто сам пробежал километры. — Дождемся результата. Выдели необычные места, где мне посмотреть. Покажешь видео. Потом решим, что делать. Дерни меня, если найдут выход наружу. То есть позови.

— Да, Пол.

Мне захотелось размять ноги, невозможно столько сидеть. Подобрав молоток, пикнувший «здесь» с одной из ледяных куч, я широким шагом двинулся в сторону грота, к устью пещеры. Тяжелый полевой скафандр дотянул мой вес до земного, так что я чувствовал себя почти как на прогулке где-нибудь в Кентукки, в Мамонтовой пещере. И размерчик системы подходящий, полтыщи километров совокупной длины. Одно утешало, со мной был Универсальный вспомогательный робот. Хотя и промышленно-экспериментальный образец, но пока он меня не подводил, и я надеялся, так будет и впредь.

Все-таки идти самому совсем другое дело, нежели смотреть видео. Руки опираются на выступы льда и смерзшегося песка, ноги ступают по камням — чувствуешь сквозь перчатку, чувствуешь ступней, пусть даже через толстую подошву ботинка — они настоящие, и если потеряешь равновесие, по-настоящему стукнешься о них шлемом. Прочный сиплекс не разобьется, скафандры делают с умом, даже не расквасишь нос, зато получишь незабываемое ощущение от почти полного контакта с первозданной природой.

Колонна дикого камня, так заинтересовавшая меня, оказалась на поверку действительно сложенной полимиктовым песчаником. Отбив пару кусков, я убрал гидромолоток и повертел их перед глазами, меняя фильтры и приближение. Выглядели булыжники совершенно банально, но ведь это мои первые образцы на Марсе!

Ноги определенно еще не размялись, и я прогулялся до «снежной комнаты», так окрестил грот, обнаруженный модулем «А». Позволил себе краткую туристическую экскурсию. Не похоже на земные сугробы, а все же… Я распахнул руки и спиной завалился в рыхлый снег.