Станислав Михайлов - Эра воды

В сопровождении модуля я вернулся на базу и решил вздремнуть, покуда не появятся с докладом его братья, наши профессиональные отшельники, модули «А», «B» и «C».

С козырька у противоположной стены свешивались и поблескивали длинные тонкие сосульки, совсем как зимой на Земле. Я шел, следуя указаниям навигатора, с каждым шагом спускаясь все глубже и глубже, чтобы в конечном итоге выйти на поверхность. Таков кратчайший из вариантов пути, просчитанных роботом.

Первого автономного путешествия трех модулей не хватило, чтобы найти выход. Пришлось посылать их снова и снова, перемещая базу, прежде чем это дало результат — слишком разветвленной и запутанной оказалась система пещер. Я так устал ждать и шататься по подземельям, что лишь кивнул Робу, когда он, наконец, сообщил, что цель достигнута: модуль «А» обнаружил не слишком удобное, но все же место, где можно вылезти на поверхность — дыру в потолке очередной полости, распахнувшейся для нас аж на двадцатиметровой высоте.

Не могу сказать, что испытал радость. Флегматично отметил про себя: «Отличная работа, нашли дыру; и впереди ждет еще одна отличная работа — дойти до этой дыры, вылезти из нее живым и вытащить оборудование; а там опять понадобится отлично поработать — установить радиомаяк и дождаться спасателей, несмотря на самум».

Ни малейшего сомнения в том, что пыльная буря не утихла за время моих подмарсовых блужданий, у меня не возникало. И я не испытывал иллюзий, будто подняться со дна пещеры на два десятка метров, опираясь только на разреженный воздух — тривиальная задача.

Лабиринт имел несколько уровней, соединенных наклонными ходами, щелями, вертикальными колодцами. Огромные колонные залы, поросшие ледяными кристаллами, в некоторых местах — до непроходимости, чередовались с узкими лазами и маленькими однообразными гротиками, на смену которым приходили истинные шедевры марсианских глубин, например, впечатляющее произведение хаоса — гигантская полость, внутри которой словно бы взорвался морской еж. Стены, округлый пол и потолок буквально нашпигованы толстенными прозрачными иглами, каждая около метра в диаметре. Модуль пауком прыгал по ним, перебегая с кристалла на кристалл, но второго выхода так и не нашел. Не представляю, в результате чего образовалась эта штука, какой геологический процесс ее породил.

И сосульки… Я заметил их недавно, раньше не было. Похоже, давление и температура воздуха с глубиной выросли настолько, что капельки воды успевают конденсироваться и стечь по потолку, не замерзая и не испаряясь сразу.

Вокруг стало больше камня — не смерзшегося песка, засевшего уже в печенках, а настоящего монолитного песчаника, известняка, мергеля, доломита и аргиллита, знакомых по Земле. Конечно, отличия были. После исследования минерального состава эти породы назовут иначе, с марсианским привкусом. Но суть не изменится.

Осадочные карбонаты и сланцы, в том числе метаморфизованные, указывают на долгую геологическую историю, связанную с глубоким морем. Известняки и доломиты откладываются далеко от берега, где растворенная в воде известь или остатки организмов с карбонатным скелетом осаждаются, постепенно скапливаясь на дне. Ближе к берегу в них добавляются мельчайшие частицы глин, микроскопические крошки разрушенных минералов, приносимые течением рек, ил. Еще ближе глины начинают преобладать, постепенно переходя в песок, причем, чем дальше в море, тем более мелкозернистый откладывается материал, а вдоль полосы прибоя — крупно перемолотый щебень, окатанный в гальку.

Имея полную геологическую карту, можно установить границу и глубину древнего моря, периоды его наступления и отступления, выраженные в движении береговой линии. А определив возраст пород, можно разложить эти события по стратиграфической шкале, то есть по времени. Когда-нибудь планетологи так и поступят, и я надеялся приложить руку к этому процессу, но сначала нужно было выбраться отсюда.

Привал сделал в небольшом живописном гроте, стены которого напоминали пупырчатую жабью кожу, прикрытую полупрозрачной завесой ледяных сталактитов и сталагмитов, сросшихся в тонкие узловатые колонны. Потолком служила доломитовая плита, из трещин в ней свисали ряды чистейших сосулек. Грязно-желтый лед покрывал пол, весь в гладких ямках, словно вылизанный языком неведомого зверя.

Роб с единственным модулем остановился следом за мной, остальные бегали по окрестностям как авангардные и фланговые разъезды, в стародавние времена прикрывавшие движение армии. Правда, сейчас они никого не прикрывали, а лишь картировали систему пещер, отмечали изменение влажности, температуры и давления, записывали видео.

— Сколько нам еще до выхода? Округляй до часа.

— Прогнозируемое время в пути равняется тридцати шести часам.

— Это с учетом отдыха?

— Время на отдых человека учтено.

— Ожидаемый расход батарей?

— Сто двадцать одна тысячная… — начал робот.

— Стоп-стоп-стоп. — прервал его я. — Считай в батареях. Округляй в большую сторону. Сколько?

— Три батареи, — ответил он.

Отлично, даже если плюс еще две про запас, всего их около сотни. Энергетический голод нам не грозит, как и любой другой, по крайней мере, в обозримом будущем…

— Потеря связи с модулем «С». — Неожиданно сообщил робот.

— Как это?

— Потеряна связь с модулем «С».

— Да понял я! Что случилось-то? Почему?

— Причина неизвестна. Наиболее вероятно механическое повреждение. Модуль «С» находился в зоне устойчивой радиосвязи.

— Пошли другой выяснить причину. Стоп. Покажи-ка запись, он же тебе передавал? Начни с минуты до потери контакта.

— Трансляция начнется через три секунды, приготовься, Пол. Раз, два, три…

Почему в бесстрастном голосе Роба мне опять слышится издевка?

Окружающая реальность изменилась. Конечно, только иллюзия, но привыкнуть к этому непросто, хотя робот научился-таки, наконец, предупреждать меня и давать паузу перед началом трансляции. Стены моргнули, я оказался в тоннеле, подозрительно похожем на рукотворный. Конечно, никакой он не искусственный — старая лавовая пещера. Кстати, лавовые пещеры на Марсе мне до сих пор не встречались.

Модуль «С», некогда сделавший эту съемку, быстро выскочил из тоннеля и попал в обширную полость с наклонной, будто прогибающейся вовнутрь неровной крышей. Словно на гигантскую чашу положили слой чего-то мягкого, и оно постепенно просело вовнутрь. Кстати, это не «что-то», а лед. Наверху — ледник; под ним, похоже, остатки вулканического кратера.

Модуль, цепко хватаясь за выступы скал, спустился на дно чаши и увеличил мощность прожектора. Диаметр кратера, по всей вероятности, около пятисот метров, но перед глазами только малая его часть, остальное не видно из-за кровли, провисшей почти до дна. Модуль осветил ее, стали видны трещины, вывалившиеся блоки, обломки пород, вмороженные в подошву ледника — будущая морена.