Станислав Михайлов - Эра воды

— Оценка размеров системы пещер затруднительна из-за недостатка информации. Модули могут быть высланы в автономное курсирование сроком не более чем на шестнадцать часов. В случае повышенных затрат энергии срок сокращается пропорционально затратам.

— Хм, повышенные затраты? Это типа каких?

— Разбор завалов, плавление или бурение, перемещение и удержание тяжестей, другие подобные причины.

Я задумался. Никаких таких или «других подобных причин» не ожидалось. Всего-то надо быстренько пробежаться по холодному подземелью, откартировать его и вернуться. А уж тогда мы с Робом покумекаем, что делать дальше. Кстати, в пещерах оказалось не так холодно, как можно было бы подумать, всего минус семнадцать по Цельсию. Снаружи сейчас ночь, там все восемьдесят, так что в подвальчике у нас не холодильник, а почти оранжерея, по марсианским-то меркам.

— Давай, Роб, посылай троих на разведку. Только чтоб гарантированно не заблудились. Пусть возвращаются через десять часов, рисковать не будем. Задача — картирование системы и видеонаблюдение. Одновременно пусть меряют и записывают все показатели, ради которых не нужно останавливаться. Когда выберемся, будет классный материал. Да, вот еще, при обнаружении чего-нибудь необычного, сильно непохожего на то, что уже видели, пусть фиксируют место на записи. Чтобы я не пропустил потом. Все понятно?

— Да, Пол.

Тут же три модуля прошуршали ножками и исчезли в темноте. Я посветил фонариком, но их и след простыл, луч выхватил только дальнюю стену зала в конце нашей пещеры и черный провал под аркой одного из двух ходов, обнаруженных роботами ранее. Каждый модуль по дороге будет оставлять ретрансляторы, чтобы не терять связь, а на обратном пути соберет их.

Я уселся поудобнее прямо на каменный пол, благо скафандр с его теплоизоляцией позволяет не задумываться о такой ерунде, и попросил Роба еще раз прокрутить видео, снятое каждым из модулей во время их короткой прогулки. Но чтобы не как в прошлый заход, а поочередно и в полный рост.

— Модуль «А», — сообщил робот и начал трансляцию. На сей раз проекция распахнулась во всю ширь и показалось, будто я сам еду по пещере, хотя на самом деле это иллюзорные стены ползли мимо меня.

Темная арка надвинулась, вспыхнула в свете прожектора и осталась за спиной. После небольшого зала, ничем не примечательного, модуль свернул налево и оказался в длинной узкой щели, стены которой целиком заиндевели и казались пушистыми от снега, а дно выглядело немного волнистым, молочно-белым. Возможно, так застыла текшая здесь когда-то вода.

Щель становилась все более узкой, мне уже показалось, модулю придется возвращаться, но вот он выскочил из нее, да так, что я охнул от увиденного и понизил скорость воспроизведения. Передо мной раскрылся огромный зал со сводчатыми стенами, уходящими в незримую высоту, и абсолютно гладким, темным полом. Словно по заказу модуль увеличил мощность прожектора и сфокусировал свет, дабы охватить панораму. Стены у основания заросли хаосом ледяных кристаллов, крупнейшие из которых были с меня толщиной, а самые тонкие едва превосходили палец. Один громоздился на другой, они выпирали друг из друга, сращивались и ветвились, некоторые были прозрачными, другие — матовыми, на верхних гранях многих наросли шапки снега, свисавшие наподобие мха или лохматившиеся как копны пушистой белой плесени.

Каждая плоскость, большая или крошечная, сверкала, когда свет отражался от нее в объектив; снег искрил и переливался разноцветными звездочками, прозрачный лед напоминал горный хрусталь, а робот мчался дальше, маневрируя среди наклоненных под разными углами колонн, любая размером не меньше нашего турболета, пронизывающих полость ото дна почти до самого верха. Подобные же штуковины, как я заметил, торчали и из высокого купола этой грандиозной пещеры.

Несколько раз модуль едва не налетал на горы ледяных глыб, вероятно, обрушившихся когда-то с потолка. Одни он огибал, другие брал штурмом, заправским пауком карабкаясь на них, ловко цепляясь и отталкиваясь множеством лапок.

Должно быть, зал в ширину имел метров двести и около тридцати в высоту. Наконец, модуль обежал его весь и неожиданно шмыгнул в отверстие, оставшееся незамеченным мною, хотя я разглядел три других. Короткий лаз, в стенах которого темнели включения замороженного песка, вывел спорого робота в новый грот, намного скромнее предыдущего, но не менее чудесный. Здесь было царство снега. Мохнатые, воздушные, искрящиеся сугробы сверху и снизу, растущие из пола, потолка и стен, тончайшие длинные сростки игл, ажурные инеевые паутинки — с едва слышным, а, возможно, с кажущимся звоном они распадались от колебаний разреженного марсианского воздуха, под грубым весом земной техники.

Модуль застрял в сугробе и провалился, обрушив на себя снежную шапку. Ненадолго изображение исчезло, однако появилось снова. Я подумал, что он, наверное, нырнет до дна и пророет себе нору, но робот поступил иначе, изменил способ перемещения, распластавшись и вытянув все манипуляторы в разные стороны. Теперь он напоминал водомерку с непропорционально длинными растопыренными лапками, без труда держащуюся на воде; только лапок было не шесть, а вдесятеро больше. Камера, приподнятая над ним, давала отчетливую картину: вот манипуляторы внахлоп накрывают участок сугроба впереди, модуль переносит на них вес и перемещает корпус — все же проваливается, хоть и неглубоко, в рыхлый снег, нетронутый веками — вот снова выбрасывает манипуляторы вперед…

Снежный поход закончился тупиком. Модуль задумался, сканируя стену, а затем вернулся в огромный зал и зарулил в один из выходов, которые я заметил раньше: широкая пещера, кое-где почти наглухо перегороженная каменными блоками, вела полого вниз.

Вдруг робот остановился. Дорогу поперек пресекала расселина с гладкими, словно облизанными стенами. Робот заглянул туда, я вслед за ним, пусть только лишь виртуально, и вот стены стремительно заскользили вверх. На миг я ощутил падение, потом сообразил: опускается зонд с видеокамерой. «Падение» продолжалось довольно долго. Однообразные перекаты молочно-белого, желтоватого и голубого льда, где-то гладкого, где-то в трещинах или разорванного торчащей поперек каменной плитой, поначалу привлекали меня, но вскоре наскучили.

— На этой трещине он остановился? И какая глубина? — спросил я Роба.

— По данным локации, один километр семьсот восемь метров.

— Зонд достиг дна?

— Нет.

— Значит, мы не увидим, что там внизу?

— При достижении нижней точки модуль «А» сфокусировал прожектор и выполнил съемку в нескольких спектральных режимах.

Действительно, движение стен вокруг прекратилось, больше мне не казалось, что падаю в пропасть. Камера замерла, модуль дал направленный луч, все вокруг полыхнуло ярким белым светом. В глубине что-то сверкнуло в ответ. Камера быстро приблизила изображение, я разочарованно покачал головой. Ничего интересного. Тот же гладкий лед, местами поврежденный упавшими с верхотуры глыбами.