Станислав Михайлов - Жемчужина

— Ой! Ну, ты вообще… Синяк же будет! Где аптечка?!

Соскочив на пол и быстро оглядевшись, Катя с видимым удивлением обнаружила аптечку под рукой, задумчиво медленно взяла ее и приложила к ушибленной скуле. Щелкнул микроинъектор.

— А что это она тут… А это что… — в недоумении Катя сняла с себя датчик контроля за состоянием. Ее брови очень красиво изогнулись, прямо-таки две вольтовы дуги, и она с ожиданием уставилась на меня.

— Ну… — начал я, — ты тут как-то очень неожиданно вырубилась.

Брови изогнулись еще сильнее, хотя секундой назад казалось, что дальше некуда.

— Я помню, мы говорили о парадоксе, петле времени, Ксенате, Лиен… — облачко набежало на ее лоб, — а потом… Я уснула? Вот так просто: взяла и уснула?

Катино лицо выражало крайнее удивление. Я спустил ноги с кровати, вывел аптечку из режима ожидания, выключил ее. Похлопал по месту рядом с собой, мол, садись, дорогая, сейчас все расскажу и покажу, но тебе лучше слушать сидя.

Катя молча подчинилась.

— Ты не просто уснула, — я посмотрел ей в глаза и обнял ее. — Ты потеряла сознание. А потом начала говорить, и говорила несколько часов на чистом древнемарсианском языке…

— Это Лиен! — Воскликнула Катя. — Это она, Пол! И… Я больше ее не чувствую?!

В Катиных глазах — испуг. Нечастое зрелище. Самый настоящий, стопроцентный…

— Пол, это как потерять часть себя!

Она растеряна. Даже… потеряна? Я прижал ее к себе, и она — нет, не может быть… она разрыдалась! Рубашка промокла. Первые слезы моей Кати на моем плече. Наверное, глупо и даже где-то по-скотски, но я обрадовался очередному знаку нашей близости. Сквозь волнение. Сквозь сильное волнение.

— Итак, — чеканно спокойным голосом подытожил я, — я лишился Ксенаты, а теперь ты лишилась Лиен.

Катя, сквозь всхлипы, кивнула.

— Но канал не закрыт. Ксената снится мне, и иногда, не понимая этого, слышит меня. Слышит, значит, может начать слушать. Мы можем на него влиять. Теоретически.

Катя снова всхлипнула, кивнув мне в плечо, но было видно, что она успокаивается.

— Теперь Лиен. Она еще в нашу первую встречу, там, на Марсе, на острове, как-то слишком нервно отреагировала на мои мысли о маске. О барельефе на стене пещеры, что привел меня к ней. И она почувствовала мои мысли о тебе. Спросила тогда, как тебя зовут. Но попросила не рассказывать ничего больше… Она боялась узнать то, что может ей помешать идти избранным путем. Ее смерть. Возможно, она не была неизбежной, такая смерть. Но если бы не она, я бы не попал на древний Марс. Так?

Катя кивнула уже без всхлипа и подняла на меня красные заплаканные глаза. Пусть она считает, что это некрасиво, но я запомню их навсегда. Еще одна ее сторона. Моей женщины. И пусть больше никогда и ничто ее так не расстраивает.

— Итак… — я продолжал итожить, держа взятый уверенный ритм, — не ее ритуал вызвал меня туда, или не только он, но и ее смерть. Вот что было первым парадоксом, петлей во времени. Чтобы я появился среди них, она должна была умереть. Но она была еще жива, когда я появился. От такого у любого крышу снесет со стропил, даже без известия о мученической смерти…

— Пол… — Катин голос слегка дрожал. — Я тебе не говорила? Ты настоящий мужчина. Я хочу с тобой быть. Всегда.

В моих ушах зазвенела сотня треснувших колокольчиков и загудел ураганный ветер. Я прикрыл глаза и, надеюсь, незаметно, судорожно сглотнул. Катя умеет быть неожиданной.

— Весь к вашим услугам, миледи, на веки вечные, — церемонно и, одновременно, улыбаясь, произнес я, только голос хрипотцой выдавал предельную искренность сказанного.

— Я знаю, Пол, спасибо, — ответно улыбнулась она. — Так что там дальше в твоем списке «итаков»?

Как мы умеем высокое свести к будничному. Я хмыкнул и слегка замялся, вспомнив, о чем собирался сказать дальше:

— Ксената говорил, что она выбрала меня… — я покраснел. — Выбрала, как женщина мужчину. И в ту ночь, знаешь, когда я думал, как попасть на Ганимед… Ну, когда ты почти всю ночь переговаривалась с этими своими… В общем, я был с ней.

— Я знаю, — спокойно ответила Катя.

— Так это была ты?! — с облегчением выдохнул я.

— Я знаю от нее, — улыбнулась Катя.

— Но… Это же невозможно!

— Я просидела на переговорах почти до утра, — пожала она плечами, — та я, которая Катя Старофф, лидер-инспектор Комитета Контроля.

— Но… — я совсем растерялся.

— Тебе не приснилось. Я не знаю, как объяснить. Ты был с ней и со мной, потому что мы одно целое. И я, при этом, была на совещании. Это как бы раздвоенное время.

— Но…

— Пол, — мягко произнесла она, взяв меня за руку, — поговорим об этом в другой раз. Лучше, после того, как она вернется. А пока давай о том, как ее вернуть. Как вернуть их обоих. Итак?

Я сконфуженно молчал. Это надо переварить. Посидеть в тишине и переварить. Но сейчас нужно взять себя в руки, мы обсуждали не менее важное и, безусловно, более безотлагательное.

— Я записал все, что ты говорила… Что говорила Лиен. Но боюсь, без переводчика не поймем ни слова.

— Отправь на расшифровку. Нет, я сама отправлю. Несколько часов связной речи… Ребята могут что-нибудь вытащить.

Я согласно кивнул и перебросил ей запись. Она замерла, тряхнула головой:

— Нет, не буду слушать.

Вызвала кого-то, вроде, из криптоотдела. Парень, блондин, я раньше не видел. По выражению его лица я понял, что видеосвязь односторонняя. Ну, еще бы, мадам Старофф ведь в неформальной обстановке: в неглиже и с красными глазами.

Парень пообещал сделать все возможное и пропал.

— Ушло на анализ, сообщат, когда будут новости, — Катя выглядела уставшей несмотря на долгий сон.

Поймала мой взгляд:

— Паршиво смотрюсь? Да не ври, паршиво. Это как частичная смерть.

— У меня с Ксенатой не так… — я развел руками. — Было не так. Он приходил и уходил, когда хотел. Или когда мог. Я слышал его голос в голове. Однажды он, пожалуй, управлял мною. Я не вполне уверен. Помнишь, когда льдина падала на тех студентов?

Катя вздохнула.

— У меня не так, Пол. С самого начала.

Повисла осязаемая тишина. С момента, когда Катя прилетела на Ганимед меня вытаскивать, мы избегали этой темы. Одно время я думал даже, что мне показалось, но все не решался спросить. Те ее слова, про «мы». И как она слышала тогда мои мысли. Я не был уверен, что это произошло наяву.

А она, видимо, тоже не могла начать первой. Представить только, что она пережила на Марсе: ее мужчина находится между жизнью и смертью по неизвестной причине, тогда, в пещере — приходит в себя, и тут она понимает, что больше не хозяйка в своей черепной коробке, что там поселилась еще одна, совершенно незнакомая женщина, нет, больше того, марсианка из безумно далекого прошлого, из времен, когда по Земле, возможно, еще ходили динозавры. И эта гостья, эта захватчица пришла с не пойми какими целями, но при этом ясно, что пришла за ее, Катиным, мужчиной, и претендует на него в самом определенном смысле. И, по Катиным словам, это «было сразу», то есть никаких «голосов», как у меня с Ксенатой, а как-то так раз — и вместе, две змеи в одном клубке… В голове не укладывается. Как она справилась, моя бедная Катя…