Роберт Шекли - Лавка старинных диковин (сборник)

По вечерам я наслаждался рассказами Стива о Венеции, Ибице и Париже. И пусть информация была не совсем точной, Стив делился со мной личными впечатлениями, воспоминаниями. То есть уникальными данными.

В первые же несколько дней я научился содержать человека как домашнее животное. Его нельзя кормить один раз или дважды в день, как собаку. Человек требует трех приемов пищи плюс перекусы в промежутках между ними. Время от времени он выпивает стаканчик чего-нибудь горячительного, особенно по вечерам. Человеку нельзя позволять объедаться, поэтому порции стоит подавать умеренного объема. Стив добавки просил редко, и ему вполне хватало печенья со стаканом молока.

Я зарабатывал более чем достаточно, чтобы содержать питомца, пусть даже и двуногого.

Стив изменил мою жизнь. Утром я уходил на работу, а он оставался дома. То и дело прибирался, хотя этого и не требовалось – я ведь установил автоматические системы очистки жилища.

Питомца я никогда не запирал. Люди, если их круглые сутки держать в четырех стенах, хиреют и становятся раздражительны. У Стива имелся дубликат ключа от дома. Человека не надо запирать, даже если он твоя собственность. Правда, Стив и не давал повода сажать его под замок. Порой он уходил гулять на весь день, прохаживался по парку Бичвуда или городским кварталам. Голодным он у меня никогда не ходил: я давал ему денег на кофе и сэндвич.

Он не рассказывал, чем занимался до того, как я его купил, да я и не спрашивал.

Вечером он возвращался, мы беседовали, и потом Стив ужинал. Мы немного смотрели телевизор, и на этом наш день завершался.

Стив стал чудесной компанией. Он подарил мне то, чего у меня прежде не было и о чем я даже не мечтал, – подобие семьи. Мне стало за кем приглядывать, с кем разговаривать. И о ком, не побоюсь этого слова, заботиться. Все шло просто замечательно и шло бы так и дальше, если бы однажды ко мне не вломились.

Свое жилище в Бичвуде, что на юге штата Коннектикут, я защитил статической электронной системой безопасности, как и все мои соседи. В пол были вмонтированы датчики движения, над входной дверью висела статическая камера. Когда я или Стив уходили, система включалась автоматически. Если бы кто-то проник в дом, она послала бы сигнал в штаб компании «Дом под защитой», и они оповестили бы полицию. Те отправили бы по нужному адресу наряд… Идея проста и вроде бы гениальна, однако несовершенна – как и сами люди, о чем я, случается, забываю.

Через час после того, как мы со Стивом отправились в Нью-Йорк, чтобы посмотреть новую постановку пьесы Жана Поля Сартра «Нет выхода», во всем Бичвуде и на юге Коннектикута произошел сбой энергоснабжения. Позже выяснилось, что кто-то его спровоцировал.

Еще Сартр говорил: «Ад – это другие».

В Нью-Йорке в тот вечер случилось несчастье: неподалеку от въезда в тоннель Холланда попал в аварию ведущий актер труппы. Он сломал ногу, и спектакль отменили. В виде компенсации нам дали билеты на другую пьесу, и мы, немного разочарованные, сели на обратный поезд до дома.

Стив первым почуял неладное – сработали его человеческие инстинкты. Дверь была не заперта, и внутри горел свет. Нам следовало бежать из дому, но вместо этого мы вошли в спальню и там застали двоих. Воры пытались вскрыть сейф в стене, укрытый за репродукцией картины Сезанна.

Грабители ничуть не удивились нашему приходу. Один, неверно истолковав наши со Стивом отношения, даже произнес:

– Ну-ну, что у нас тут? Старикашка и его ручной робот.

– Что вам нужно? – спросил Стив. – У вас нет права здесь находиться.

– Заткнись, старый ты сукин сын, или мы пристрелим твою железку. – Грабитель навел на меня ствол пистолета.

– Стив, – попросил я, – молчи. Не разговаривай с ними.

– Сообразительный какой, – произнес грабитель. – Только я все равно тебя пристрелю. Ненавижу машины! Всю работу у нас отняли.

Он прицелился в меня.

– Не дергайся, – снова попросил я Стива, однако тот уже начал действовать. В ту секунду он, как истинный человек, решил, наверное: пан или пропал. Стив кинулся на грабителя и успел схватить его, не дав выстрелить.

Правда, напарник вора достал свой пистолет и пальнул Стиву в голову.

Пришла моя очередь биться. Я бросился на грабителя как разъяренный терьер – мы, разумные роботы, легки, проворны и при этом неудержимы. Я схватил грабителя поперек талии и уже потянулся, чтобы взять его на удушку…

А в следующий миг ситуация вновь переменилась. В спальню ворвалось еще больше народу: люди в форме, двое полицейских и охранник. Меня оттащили от грабителя, его самого и его подельника разоружили и заковали в наручники. Стиву было уже не помочь: пуля вошла в левый глаз и пробила череп насквозь.

Меня попытались утешить, но, право же, что можно сказать роботу, который ничего не чувствует? Я ведь просто гражданин, который симулирует человеческие эмоции, не испытывая их по-настоящему.

Стив погиб. Мой ручной человек умер, спасая меня. Бедный дурак, он так и не понял, что мне ничего не грозит, ведь я давно обо всем позаботился. Даже если бы пуля повредила жизненно важный механизм, в банковском хранилище припасена точная моя копия – ее всегда можно скачать и установить.

На следующий день я вышел на работу. Какой смысл держать траур, если и так все знают: роботы не горюют.

Впрочем, Стива мне не хватает, очень. Моментов, когда я видел его истинно человеческую природу, ничем не заменишь.

Из Стива вышел отличный питомец: понятливый, послушный. Я и не замечал, каким он был великолепным спутником.

Люди часто оставляют себе сувениры на память о чем-либо или о ком-либо. Почему роботы должны быть исключением? На следующий день я изготовил чучело Стива, которое посадил в его любимое кресло в гостиной у окна.

Но городская администрация заставила убрать Стива. Сказали, это негигиенично, пускай даже я тщательно стерилизовал чучело и обработал химикатами. Это, видите ли, против человеческих обычаев. Власти сказали: «Либо похорони труп, либо кремируй».

Я их не понял. От предка, Эдвина аа14323аа, мне остались кое-какие интегрированные схемы – и это считается допустимым. Не понимаю… Разумные роботы и люди – все мы равноправны в глазах закона. Так почему я не могу оставить себе голову и тело Стива? Пусть посиживает у окна в кресле – такой, каким я его впервые встретил.

– Проклятье! – раздался голос. – Я все еще жив!

– Кто тут? – испугался Ричи Каслмен.

– Да я это, Моисей Грелич, – ответил внутренний голос.

Грелич? Знакомое имя. Ну конечно же! Греличу принадлежало тело, которое Каслмен купил для своего нового воплощения.

– Я должен быть мертв, – бубнил Грелич. – Мне обещали, что я буду мертв.