Гарри Гаррисон - Мир смерти

— Ты не можешь знать мое имя. Почему ты здесь? Чтобы убивать мой народ?

Брайон заставил себя не вспоминать о прошлой ночи. Убийство. Именно это он и сделал. Но какое-то затаенное ожидание, тень надежды в душе дита заставила его ответить правду:

— Я здесь, чтобы помешать уничтожению твоего народа. Я верю, что войну можно остановить.

— Докажи.

— Отведи меня в Фонд Культурных Отношений в городе, и я докажу это. Здесь, в пустыне, я не могу сделать ничего. Только умереть.

Впервые на лице дита отразились какие-то чувства. Он нахмурился и что-то пробормотал себе под нос. Теперь, когда он вел бой с самим собой, на его лбу выступил пот.

Приняв решение, он встал. Поднялся и Брайон.

— Идемте со мной. Я отведу вас в Ховедстад. Но сперва скажи мне — ты с Нийорда?

— Нет.

Безымянный дит только хмыкнул и, развернувшись, пошел прочь. Брайон поднял на плечо неподвижное тело так и не пришедшей в себя Леа и последовал за ним. Шли они часа два, причем дит шагал очень быстро, и наконец достигли каменной пустыни. Дит указал на самую большую из скал, источенных ветром.

— Жди здесь, — сказал он. — Кто-нибудь за вами придет.

Пока Брайон укладывал девушку в тени скалы, он наблюдал за его действиями, а потом в последний раз протянул ему ваэду.

Уже уходя, дит заколебался и, обернувшись, проговорил:

— Мое имя… Улв.

Брайон сделал все, что мог, чтобы устроить Леа поудобнее, но сделать он мог немного. Если вскоре она не получит медицинской помощи, то умрет. Обезвоживание организма и тепловой удар доконают ее.

Незадолго до заката Брайон услышал вибрирующий звук — это работал двигатель вездехода, приближавшегося к ним с запада.

С каждой секундой шум становился все громче по мере того, как вездеход приближался к ним. Он обогнул остроконечную скалу — явно искали их. Здоровенный транспортер остановился, подняв облако раскаленной пыли, и водитель пинком распахнул дверь.

— Полезайте внутрь — и живо! — скомандовал он. — Жары напустите!

Он явно был готов в любую минуту снова запустить мотор и поглядывал на Брайона с неприкрытым раздражением.

Не обращая внимания на нервного водителя, Брайон осторожно уложил Леа на заднее сиденье и только после этого закрыл дверцу. Вездеход сразу же рванулся вперед. В машине не было холодно, но температура была по меньшей мере градусов на сорок ниже, чем снаружи. Брайон укрыл Леа всей одеждой, какая только нашлась в их рюкзаке: такое внезапное охлаждение стало бы очередным и, возможно, фатальным потрясением для ее организма. Водитель, нависший над рулем и гнавший машину, кажется, на пределе скорости, не сказал им ни слова с тех самых пор, как они забрались в вездеход.

Брайон посмотрел на второго человека, вылезшего из машинного отделения. Человек был тощим и костлявым. В руке он держал оружие, нацеленное на Брайона.

— Кто вы? — спросил он со злостью.

Нечего сказать, прием был более чем странный. Однако же Брайон начал осознавать, что Дит — вообще странная планета. Он сидел не двигаясь, так как не хотел провоцировать тощего, а потому, когда заговорил, голос его звучал тихо:

— Мое имя Брандт. Мы высадились с космического корабля две ночи назад и с тех пор шли по пустыне. А теперь постарайтесь не слишком волноваться и не стреляйте сразу, когда я вам это скажу: Вайон и Айхьель мертвы.

Глаза тощего расширились, водитель же бросил через плечо испуганный взгляд и быстро отвернулся. Пробный удар Брайона достиг своей цели. Можно было предположить, что они действительно работают в Фонде.

— Когда их застрелили, нам с девушкой удалось спастись. Мы пытались добраться до города и связаться с вами. Вы ведь из Фонда, верно?

— Да. Разумеется, — ответил тощий, опуская оружие. Мгновение он остановившимся взглядом смотрел в пространство, покусывая губы. Потом, словно бы в удивлении от собственной невнимательности, снова поднял пистолет. — Если вы действительно Брандт, то мне хотелось бы кое-что узнать. — Свободной рукой он порылся в нагрудном кармане и вытащил желтый листок. — Теперь ответьте мне — если, конечно, можете, — каковы три последних состязания в… — он снова заглянул в бумажку, — в Двадцатых?

— Шахматный финал, стрельба по мишеням из положения лежа и фехтование. А в чем дело?

Тощий ухмыльнулся и засунул пистолет в кобуру, явно удовлетворенный ответом.

— Я Фоссель, — представился он и помахал перед Брайоном бумажкой. — Это пароль Айхьеля — нам это переслали с контрольного пункта нийордцев. Он предполагал, что может погибнуть, и потому передал полномочия вам. Вы теперь главный. Я был заместителем Мерва, пока его не убили. Должен был работать на Айхьеля, а теперь, надо думать, я ваш.

По крайней мере, до завтрашнего дня, пока мы не соберем вещи и не уберемся с этой проклятой планеты.

— Что значит «завтра»? — удивился Брайон. — До начала войны еще три дня, и нам еще нужно кое-что сделать.

Фоссель тяжело рухнул на сиденье, потом так же внезапно вскочил на ноги, вцепившись пальцами в спинку кресла, чтобы сохранить равновесие: машину трясло.

— Три дня, три недели, три минуты — какая разница? — его голос с каждым словом звучал все выше; ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжать, не срываясь на визг. — Послушайте. Вы только что прибыли сюда и еще ничего не знаете. Мне не повезло, что я попал в это чертово логово и был вынужден смотреть на ту мерзость, которую вытворяют аборигены. И пытаться быть вежливым с ними, когда они убивали моих друзей. Да еще эти нийордские бомбардировщики висят над головой, того и гляди кто-нибудь нажмет на пусковую кнопку… Что, если один из тех парней наверху начнет размышлять о своем доме и о кобальтовых «игрушках» здесь, внизу, и скинет бомбу, не дожидаясь срока?

— Сядьте, Фоссель. Сядьте и отдохните, — в голосе Брайона прозвучало сочувствие, но сказано это было приказным тоном. Фоссель качнулся еще раз, потом рухнул в кресло. Он сидел, прижавшись щекой к окну, закрыв глаза, а на виске у него билась голубая жилка, и было видно, как беззвучно шевелятся его губы. Слишком долго он жил в непосильном напряжении.

Общая атмосфера, царившая в здании ФКО, ничем не отличалась от состояния и настроения Фосселя. Врач был единственным, кто сохранял хладнокровие: он немедленно занялся Леа и велел доставить ее в больницу. По всей вероятности, у него было достаточно пациентов и времени раскисать просто не было. Что же до остальных… С того самого момента, как вездеход въехал в гараж, Брайон с головой окунулся в атмосферу уныния. Ощущение это было вездесущим, и не обращать на него внимания было попросту невозможно.

Сразу после еды Брайон отправился в сопровождении Фосселя в бывший офис Айхьеля. Сквозь прозрачные стены он видел сотрудников, спешно пакующих архивы и готовящих их к погрузке на корабль. Теперь, когда Фоссель перестал быть здесь главным, он несколько успокоился. Брайон понял, что ему нужно любыми средствами заработать себе авторитет и заставить людей подчиниться ему, поскольку они, несомненно, немедленно возненавидят его за то, что он собирается сделать.