Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

— Сработает ли это? — Я по-прежнему говорил только с Альбертом Эйнштейном. Он пожал плечами, а Зигфрид шевельнулся, но не заговорил.

— Не будь таким ребенком, — упрекнула меня Эсси. — Отвечай, Зигфрид.

— Госпожа Лаврова, — ответил он, взглянув на меня, — думаю, не сработает. Мне кажется, коллега упомянул эту возможность, только чтобы я мог отвести ее. Я изучил записи передач Пейтера Хертера. Симптомы совершенно очевидные. Женщины-ангелы с хищными носами — это так называемый крючковатый нос, госпожа. Вспомните о детстве Пейтера, сколько он слышал о необходимости «очистить» мир от злых евреев. В его снах много ярости, стремлений покарать. Он болен, у него уже был серьезный сердечный приступ, он больше не контролирует свое поведение. В сущности, он регрессировал к вполне детскому состоянию. Ни внушение, ни аппеляция к разуму не подействуют, госпожа. Единственная возможная альтернатива — долговременный психоанализ. Но вряд ли он согласится, да и корабельный компьютер с этим не справится. И во всяком случае на это нет времени. Я не могу помочь вам, госпожа, у меня нет ни малейших шансов на успех.

Давным-давно я провел сотни часов, слушая рассудительный, сводящий с ума голос Зигфрида. Мне не хотелось снова слышать его. Но, знаете, оказалось, что он не так уж плох.

Эсси пошевелилась радом со мной. «Полимат, — сказала она, — пусть приготовят свежий кофе. — И мне: — Я думаю, мы здесь еще побудем какое-то время».

— Не знаю зачем, — возразил я. — Похоже, у меня ничего не выйдет.

— Если не выйдет, вернемся в постель, — спокойно ответила она. — А тем временем мне интересно, Робин.

Почему бы и нет? Странно, но теперь мне тоже не хотелось спать. Я был одновременно возбужден и расслаблен, и мозг мой работал четко и ясно. «Альберт, — спросил я, — есть ли прогресс в чтении книг хичи?»

— Не очень много, Робин, — виновато ответил Он. — Нашлись и другие книги по математике, как та, что вы видели, что же касается языка… да, Робин?

Я щелкнул пальцами. Беглая мысль, бывшая где-то на периферии сознания, внезапно стала яснее. «Чертовы числа, — сказал я. — Эти числа, которые нам показывала книга. Это ведь те самые, которые Мертвецы называют чертовыми?»

— Конечно, Робин. — Он кивнул. — Это основные константы вселенной, по крайней мере этой вселенной. Однако существует еще проблема принципа Маха, который утверждает…

— Не теперь, Альберт! Как ты думаешь, а откуда их взяли Мертвецы?

Он помолчал, нахмурившись. Постукивая трубкой, взглянул на Зигфрида, потом сказал: «Я высказал бы предположение, что Мертвецы общались с машинным разумом хичи. Несомненно, для этого есть возможность в обоих направлениях».

— И я так подумал! А что еще, по твоим предположениям, могут знать Мертвецы?

— Трудно сказать. Их запись очень несовершенна. Коммуникация с самого начала была очень затруднена, а теперь полностью прекратилась.

Я выпрямился. «А что если мы снова попытаемся связаться? Что если кто-нибудь отправится на Небо хичи и поговорит с ними?»

Он кашлянул. Стараясь не говорить покровительственно, сказал: «Робин, несколько членов группы Хертеров-Холлов плюс мальчик, Вэн, не смогли получить ясных ответов на эти вопросы. Даже наш машинный разум не очень преуспел, хотя, — вежливо добавил он, — отчасти это из-за того, что приходилось общаться через корабельный компьютер, Веру. Очень плохая запись, Робин. Они одержимы, нерациональны, Робин, их ответы часто бессвязны».

За мной стояла Эсси с подносом в руках: я не слышал сигнала из кухни, что кофе готов. «Спроси его, Робин», — приказала она.

Я не стал делать вид, что не понимаю. «Дьявол, — сказал я, — ну ладно, Зигфрид. Это твоя часть работы. Как заставить их говорить с нами?»

Зигфрид улыбнулся и расцепил свои руки. «Приятно снова поговорить с вами, Робин, — сказал он. — Я хотел бы прежде всего поздравить вас со значительным прогрессом со времени нашего последнего разговора…»

— Хватит!

— Конечно, Робин. Существует одна возможность. Запись одного из старателей, женщины по имени Генриетта, кажется более полной, у нее только одна навязчивая мысль — относительно неверности ее мужа. Мне кажется, что если мы подготовим программу, соответствующую ее мужу, и попробуем через нее связаться…

— Сделать для нее поддельного мужа?

— В основном да, Робин, — кивнул он. — Не обязательно точную копию. Мертвецы, вообще, неточные записи, и потому можно допустить неточности. Конечно, программа должна быть…

— Ладно, Зигфрид. Ты можешь написать такую программу?

— Да. С помощью вашей супруги.

— А как мы вступим в контакт с Генриеттой?

Он искоса взглянул на Альберта. «Мне кажется, тут поможет мой коллега».

— Конечно, Зигфрид, — энергично подхватил Альберт, почесывая одну ногу носком другой. — Первое. Напишите программу со всеми вспомогательными подпрограммами. Второе. Запишите ее на процессор PMAL-2 с оперативной памятью объемом в гигабит и всеми необходимыми добавочными устройствами. Третье. Поместите ее в пятиместный корабль и отправьте на Небо хичи. Там вступите в контакт с Генриеттой и начинайте ее расспрашивать. Вероятность успеха 0,9.

Я нахмурился. «Зачем везти туда все это оборудование?»

Он терпеливо ответил: «Дело в с, Робин. В скорости света. У нас нет радио-быстрее-света, поэтому и нужно туда отвезти машину».

— Но компьютер Хертеров-Холлов имеет радио-быстрее-света.

— Он слишком маломощен, Робин. Слишком медлителен. И самого плохого я вам еще не сказал. Механизмов будет очень много. Они почти полностью займут пятиместник. Это означает, что он прибудет на Небо хичи совершенно беззащитным, а мы не знаем, кто его встретит у дока.

Эсси сидела рядом со мной, прекрасная и сосредоточенная, держа в руках чашку кофе. Я автоматически взял ее и сделал глоток. «Ты сказал „почти“, — указал я. — Может ли там быть пилот?»

— Боюсь, что нет, Робин. Остается место всего для ста пятидесяти килограммов.

— Я вешу всего половину! — Я почувствовал, как напряглась рядом со мной Эсси. Итак, мы подошли к самой сути. Голова у меня была ясной, как никогда. Паралич нерешительности отступал с каждой минутой. Я сознавал, что говорю, понимал, что это значит для Эсси, и не хотел останавливаться.

— Это верно, Робин, — согласился Альберт, — но вы ведь не хотите прилететь туда мертвым? Нужна пища, вода, воздух. Ваш стандартный запас, с учетом регенерации, больше трехсот килограммов, и просто нет…

— Короче, Альберт, — сказал я. — Мы с тобой оба знаем, что речь об обратном полете не идет. Полет в один конец. Двадцать два дня. Столько времени занял он у Генриетты. Вот сколько мне нужно. Запас на двадцать два дня. И я окажусь на Небе хичи, и остальное уже не будет иметь значения.