Андрэ Нортон - Рассвет в 2250 году

Было безопаснее временно оставаться там, где он был. Чудища не могли добраться до него, не перелезая через барьер и таким образом, подставляя себя под удар. И, распластавшись на земле, он мог бы избежать града стрел снизу. Поэтому слишком ослабевший, чтобы двигаться или просто четко мыслить, он продолжал вжиматься в землю на том месте, где упал. Через некоторое время Форс услышал новый звук, доносившийся сквозь грохот боя. Он повернул голову на долю дюйма и лицом к лицу оказался перед крысиной клеткой. Ее тоже доставили к этому брустверу. Пленные крысы метались в ней, их бешеный визг, рожденный страхом и ненавистью, был достаточно громок, чтобы его можно было расслышать в шуме боя. Вид этих грязных, жирных тел возбудил его так, как это не могло бы сделать ничто иное, и он пополз прочь от качающейся клетки.

Где находился второй пленник — степняк? Форс осторожно приподнялся на локтях и увидел на некотором расстоянии от себя его безвольное тело. Он снова опустил голову на руки. Теперь он мог двигаться… в какой-то мере… обе ноги и одна рука подчинялись ему… Он мог скатиться с холма… Но степняку все еще угрожала верная смерть… Форс пополз мимо клетки с крысами, мимо связанных фашин, перекошенного, поспешно воткнутого частокола из стволов молодых деревьев, мимо всего, что Чудища таскали и бросали в кучу, создавая себе укрытие от копий и стрел. Он проползал за один прием лишь несколько дюймов, и между этими приемами были длинные паузы. Но он все же двигался вперед. Дротик вонзился в землю как раз перед его вытянутой рукой. Чудища наконец заметили его и пытались прикончить. Но тот, кто в такой попытке подставил себя под удар, захрипел и упал обратно со стрелой в горле. Глупо было предоставлять и лучникам внизу даже такую малозаметную мишень. Форс пополз дальше. Теперь он был уверен, что сможет добраться до степняка. И он не обращал никакого внимания на то, что происходило внизу или за частоколом. Он должен сберечь все свои силы и волю для этого путешествия. Затем он присел на корточки у двух связанных голеней, протягивая руку к узлам, которые удерживали запястья. Но руки его снова упали. Две стрелы пришпилили пленника надежнее, чем любая ременная петля. Степняку теперь уже не нужна помощь. Форс опустился на жесткую истоптанную землю. Гнавшая его вперед воля и целеустремленность покинули его, как вытекает сила жизни из смертельной открытой раны. Он чувствовал, как они сочатся из него, но это его не беспокоило. Он как бы выпал из реальности. Вокруг него выросли скалы, и по утесам развевались лохмотья серых флагов грозы. Он мог слышать вой ветра в одной из узких горных долин, видеть собирающиеся над ней черные грозовые облака. Хорошо было бы ему вернуться назад, под защиту Айри — назад к очагам и крепким каменным стенам — прежде чем задуют холодные зимние ветры и выпадет снег. Назад, в Айри. Он не знал, что уже был на ногах. Он не знал также, что позади, него раздались крики ужаса и бешеной ярости, когда вожак Чудищ упал замертво, пронзенный шальной стрелой. Форс не знал, что он, спотыкаясь, брел вниз по пологому склону холма, руки его были пусты, а через баррикаду позади него хлынула орава обезумевших от бешенства длинноруких тварей, пытавшихся отомстить своими клыками и зубами за вожака, равнодушных ко всякой осторожности. Форс ощущал только, что он шел по горной тропе и Люра была рядом с ним. Она взяла его руку в свои зубы и повела его и это было разумно, потому что снег и ветер ослепляли его и ему было трудно удержаться на тропе. Но прямо перед ним было Айри, и Лэнгдон ждал его там. Сегодня вечером они вместе будут изучать тот крошечный обрывок карты — карты города, который находился на берегах озера. Лэнгдон в скором времени собирался проверить показанное на этой карте. И после того, как он, Форс, станет Звездным Человеком, он тоже последует по тропам, изображенным на старых картах — последует и найдет… Его рука неуверенно поднялась к голове. Люра торопила его. Ей был нужен костер и мясо. И было бы нехорошо заставлять ждать Лэнгдона. Потому что город, город высоких башен и полных складов, магазинов, потрескавшихся дорог и забытых чудес, ждал его, в свою очередь. Он должен рассказать обо всем этом Лэнгдону. Город принадлежал Лэнгдону, а не ему. Сам он никогда не видел этого полуразрушенного города. Гроза, должно быть, вызвала у него головокружение. Он пошатнулся, одно из Чудищ, пробегая мимо, ударило его. Это Чудище мчалось вниз, чтобы присоединиться к толпе дерущихся внизу воинов.

Сколько камней… ему было трудно удержаться на ногах среди этих камней. Ему лучше сейчас быть немного поосторожней. Но ведь теперь он шел к себе домой. Там, впереди, горели костры… костры, ярко светящиеся в темноте ночи. И Люра крепко держала его руку в своих острых зубах… Вот если бы только ветер хоть немного утих… хоть на несколько минут… звук этого ветра был диким и странным… похожим на боевой клич сражающихся воинов. Но там было Айри… именно в том направлении…

12.

Было уже далеко за полдень. От церемониального костра поднимался в небо дым. Форс глянул вниз по склону, туда, где зеленая трава была истоптана и растерта множеством ног. И это месиво было усеяно засохшими красными пятнами. Но люди внизу беззаботно сидели на земле, они глядели только друг на друга. Два ряда людей, повернувшихся лицом к костру, оружие в их руках было обнажено. Между этими рядами находились вожди племен. Форс забыл о своих синяках, следя за тем, как Эрскин занял место справа от своего отца. Женщина-вождь, давшая горцу права своего племени, тоже была там, ее плащ сверкал искрой яркого цвета среди однообразных кожаных курток и загорелых тел мужчин. А напротив стояли Мэрфи и его собрат в длинном плаще. Только Кантрул отсутствовал. Главы семейных кланов узурпировали место, которое следовало занимать Верховному Вождю.

— Кантрул?..

Стоявший рядом с Форсом Ярл ответил на этот полувопрос.

— Кантрул был воином… и как воин, он вступил на тропу вечности, как ему и полагалось, захватив с собой огромное количество врагов. Они еще не назначили на его место нового Верховного Вождя…

То, что хотел еще сказать Звездный Капитан, заглушил грохот говорящих барабанов, грохот, на который эхом ответили окружающие холмы. И когда оно растаяло, Лэнард двинулся вперед, хотя ему и приходилось опираться на руку своего сына, чтобы не давить всем весом на ногу, которая была перевязана от колена до голени.

— Хо, воины! — его голос по силе был сравним с боем барабанов. — Мы принесли сюда копья на великую битву и устроили Птицам Смерти пир, какого не было на памяти отцов наших отцов! Мы шли с юга походом на эту войну, и победа теперь за нами. Наши стрелы ударили прямо в цель, а наши мечи по рукоять в крови. Не так ли, братья мои?