Андрэ Нортон - Рассвет в 2250 году

— Пусть не будет никакой войны между нами! Пусть не будет больше воя Песни Смерти среди наших шатров! О, мои сестры скажем это во весь голос! — И призыв ее был подхвачен всеми женщинами чтобы как эхо разнестись повсюду, пока он не превратился в песню так же берущую за живое как и боевая песня:

— Никакой больше войны! Никакой больше войны между нами!

И так чаша братства переходила от одного вождя к другому по всему полю, а ряды темнокожих воинов и степняков слились в один Этот ритуал символизировал, что больше никогда человек одного племени не поднимет меч против человека из другого племени.

Форс тяжело опустился на плоский камень. Сила, поднявшая его на ноги, ушла Он очень устал, и все происходящее дальше не имело к нему уже никакого отношения. Он не видел как слились вместе два племенных ряда и как смешались кланы и народы.

— Это только начало! — он узнал полный энтузиазма голос Мэрфи и медленно, с мрачным выражением на лице, оглянулся.

Степняк говорил с Ярлом, жестикулируя, сверкая глазами. Но Звездный Капитан, как обычно, оставался спокойным и сдержанным. Он был самим собой.

— Да начало, Мэрфи. Но нам еще нужно многим овладеть. Если бы я мог увидеть твои записи, сделанные на севере. Мы, из Звездного Зала, не проникали так далеко..

— Конечно. И… — Мэрфи, казалось, заколебался, прежде чем изложить свою просьбу. — Та клетка с крысами Я велел перенести ее в мою палатку. Три из этих крыс еще живы, и через них мы можем узнать…

Форс содрогнулся. Он не имел ни малейшего желания видеть этих крыс.

— Ты считаешь их своей военной добычей?

— Да, считаю, засмеялся Мэрфи И кроме этих паразитов мы попросим у вас еще кое-что. Это огромная просьба. Твой собрат, скиталец.

Он коснулся своими мягкими пальцами ссутулившихся плеч Форса. Горцу показалось, что Ярлу не удалось скрыть своего удивления.

— У этого парня есть способность к языкам и дальновидный ум. Он будет для нас проводником, — слова Мэрфи звучали так, словно теперь, когда он нашел родственную душу, которой можно довериться, он не мог больше скрывать свои мысли. — А в обмен на это мы покажем ему иные земли и дальние страны. Потому что в нем есть эта жилка скитальца, так же как и в нас…

Пальцы Ярла теребили нижнюю губу.

— Да, он родился скитальцем, и в нем течет кровь степняков. Если он…

— Ты кое-что забыл, — на сей раз улыбка Форса была серьезной. — Я — мутант.

Прежде чем ему ответили, в разговор вступил Эрскин. На его лице все еще были следы боя, и он оберегал плечо, но он заговорил с авторитетностью и убежденностью, которых от него никто не ожидал.

— Мы собираем лагерь и выступаем. Я пришел за моим братом.

— Он идет с нами, — ощетинился Мэрфи.

В усмешке Форса не было юмора.

— Поскольку я не могу двигаться на своих двоих, в любом случае меня придется нести на себе.

— Мы запряжем пони в носилки, — быстро ответил Эрскин.

— У нас также есть и кони, и носилки, — ревниво подхватил Мэрфи.

Ярл пошевелился.

— Кажется, теперь ты должен сделать выбор, — бесстрастно сказал он Форсу. На мгновение молодому горцу показалось, что тут были только они двое, и ни Эрскин, ни Мэрфи не настаивали больше на своих просьбах. Форс приложил свободную руку к своей кружащейся голове В нем текла кровь степей матери, это правда. И свободная дикая жизнь бродяги-всадника привлекала его. Если бы он отправился с Мэрфи, никакие секреты страны руин не укрылись бы от него, он мог бы многому научиться. Он мог бы составить такие карты о которых Звездные Люди не могли даже и мечтать, увидеть забытые города и изучать их в свое удовольствие, все время устремляясь к новым странам туда, за горизонт. Если же он примет предложение Эрскина, он получит обратно братство и тесные узы семейного клана и поедет строить новый городок, а, может быть, со временем, и город, такой, который Древние отняли у собственных потомков. Это будет трудная жизнь, но по-своему интересная и также полная приключений — хотя он никогда не зайдет так далеко, как с Мэрфи. Но был и третий путь. И он начинался с выбора, который был слишком хорошо известен. Когда он думал во время битвы, что умирает, его воображение ступило на этот путь против его воли. Он вел в разреженный холод горных вершин, в суровый холод наказания, боли и вечного упадка духа. Поэтому, когда он поднял голову, он не посмел взглянуть ни на Эрскина, ни на Мэрфи, но поймал и задержал на себе непреклонный взгляд Ярла. Потом он спросил:

— Это правда, что я вне закона?

— Тебя три раза вызывали к Костру Совета.

Форс признал эту истину и принял ее. Но у него был еще один вопрос:

— Поскольку меня там не было, чтобы ответить лично, я имею право на отмену приговора в шестимесячный срок?

— Имеешь.

Форс взялся за перевязь, которой к его груди была привязана левая рука. Оставались шансы, что ее вылечат и она снова станет как прежде сильной. Целитель, прозондировав рану, пообещал ему это.

— Тогда я, — он почувствовал, что вынужден остановиться и подобрать слова, чтобы вновь овладеть своим голосом, — отправлюсь в Айри и буду притязать на это право. Шесть месяцев еще не истекли..

Звездный Капитан кивнул.

— Если ты сможешь ехать, через три дня ты будешь уже там и успеешь.

— Форс! — при этом возгласе Эрскина горец вздрогнул, но когда он повернул голову, голос его был все еще тверд.

— Именно ты, брат, сам однажды говорил о долге…

Рука Эрскина упала.

— Помни — мы братья, ты и я. Там, где находится мой очаг — всегда есть место для тебя, — он не оглядываясь, вышел, и его поглотила толпа его соплеменников.

Мэрфи очнулся от задумчивости. Он пожал плечами. У него уже были другие планы, другие намерения. Но он задержался на некоторое время и сказал:

— Отныне, с этого часа, в моем табуне для тебя скачет конь, и в моей палатке есть место и мясо для тебя. Ищи Знамя Рыжей Лисицы, когда тебе понадобится помощь, мой юный друг, — его рука коротко отдала честь, потом он тоже зашагал прочь.

Форс повернулся к Звездному Капитану:

— Я поеду.

— Со мной. Мне тоже надо отчитаться перед племенем… мы поедем вместе.

Было ли это хорошей новостью, или наоборот? При иных обстоятельствах Форс не мог бы желать лучшего, чем путешествовать в обществе Звездного Капитана. Но теперь он был в некотором роде пленником Ярла. Он сидел, мрачно глядя на поле боя… Это только мелкая стычка, о которой Древние с их воздушными флотами и бронированными колоннами машин на земле не стали бы и упоминать. И все же здесь произошла настоящая война, и из нее родилась идея, и, наверное, эта идея окажется поворотным пунктом для всех людей на земле. Им предстоит идти долгой и извилистой дорогой — по пути назад, к такому миру, каким его знали Древние. И, может быть, даже сыновья сыновей тех, кто здесь сражался, не доживут до того времени, когда можно будет увидеть слабые признаки начинающегося роста человечества. Или, может быть, грядущий мир будет лучшим из миров. Степняки и темнокожие южане были все еще подозрительны, остерегались друг друга. Скоро эти племена на какое-то время расстанутся. Но, наверное, месяцев через шесть отряд степняков снова забредет на юг, навестит излучину реки и удивленными глазами увидит стоящие там хижины. И один всадник обменяет хорошо выделанную шкуру на глиняное блюдо или ожерелье из цветных бус, чтобы подарить его своим женщинам. Потом придут другие, и со временем между племенами возникнут браки. А лет через пятьдесят это будет одна нация.