Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

Они подняли его, и я решил бежать. Один раз оглянулся — они уже взлетают. Ну я и почесал к себе на склад. Но у того забора остановился и написал крупными буквами слова Вала. Больше я ничего не мог сделать. Я в этом ничего не понимал, но когда прочитал, то почувствовал себя как-то странно — вроде бы мне даже и не надо знать, что это означает. Я написал и в нескольких других местах. Очень скоро кто-то другой тоже стал писать. И я подумал, что это чертовски удивительная штука. Дьявольски удивительная.

Они дошли до домов-муравейников.

— Ты не разыгрываешь меня? — спросил Джон.

— Я же говорил, что вы не поверите, — засмеялся Кино.

— Кто сказал, что я не верю? Ты сказал, что мужчину с пластиковым лицом зовут Катэм, а женщину — Кли; Ты правильно расслышал имена?

— Конечно, правильно. Слышь, а вы не из тех, кто ищет Вала?

— Может быть.

— Черт возьми, — сказал Кино, — если я продал друга, то хоть надо получить с вас. Чего вы хотите?

— Знать, а ты обеспечь мне это. Где ты болтаешься, если я захочу снова поговорить с тобой?

— В округе. Но следующий раз захватите с собой монет, иначе я пасть не разину. Ясно?

— Где в округе?

— Ну, скажем, там, где жил Вал. Этот дом держит старуха, в нижнем этаже бар. Но после девяти вечера она не обслуживает. — Он дал Джону адрес. — И не забудьте насчет монеты, ладно? Жизнь нынче тяжелая, рудокоп!

— Проваливай, — сказал Джон.

Кино усмехнулся и провалился.

Алтер оставила в его квартире записку. В ней говорилось:

«Приходи и расскажи, как прошла встреча с отцом».

Джон позвонил в королевский дворец. Перед ним появилось лицо герцогини Петры.

— Хотите услышать нечто интересное?

— Да, Джон?

— Я узнал кое-что о Рольфе Катэме и о Кли.

— Где они?

— С парнем, который первым придумал фразу «Ты попался в ловушку.». Парня зовут Вал Ноник, он что-то вроде поэта, бывший вожак банды недов. — И Джон передал рассказ Кино.

Герцогиня нахмурилась.

— Вы имеете какое-нибудь представление, что общего между этим парнем и вашей сестрой с зятем?

— Никакого.

— Я проверю в Главных Записях и позвоню вам, если что-нибудь выясню.

— Если вы позвоните вечером, то я буду у Алтер.

— Может, вам обоим прогуляться в пансион, где жил Ноник, и разузнать о нем?

— Хорошая идея, — сказал Джон.

Ночь была теплой. Маленькая квартирка, где жила Алтер с тех пор, как оставила цирк, была той же самой, где в свое время Кли пыталась отгородиться от мира. Алтер, подумал Джон, сумела разрушить съежившийся кокон, в котором спряталась его сестра, и вывести Кли в реальный мир. Теперь Кли исчезла снова. Джон покачал головой и постучал в дверь.

— Привет, — сказала Алтер, открывая ему, — очень рада тебя видеть. Ты узнал от отца насчет Кли?

— Ты задаешь провокационные вопросы, — усмехнулся он.

Ее улыбка стала растерянной.

— Ой, Джон, с твоим отцом все в порядке? Ты говорил с ним? Или он все еще злится?

— Говорил. Все получилось куда лучше, чем я думал. У меня по-прежнему есть отец, а у него все еще есть сын.

— Я очень рада, — сказала она, сжав его руку. — Я часто думаю о своей тете. Я не могла ни повидаться с ней, ни даже узнать, жива ли она. Я думаю, и у тебя было вроде этого. — Она подошла к столу и села. — Ну, так что с Кли? Куда она делась?

— Я знаю только, что они с Рольфом Катэмом поженились, а затем исчезли.

— Она вышла за Катэма? — удивилась Алтер. — Ну, что ж, я рада. Я думаю, только они вдвоем и могут по-настоящему понимать друг друга. Куда они уехали?

— Не знаю. Но тут есть кое-что интересное. Помнишь ту строчку, которую мы прочитали сегодня у бассейна?

Алтер кивнула.

— Автор ее поэт-нед по имени Вал Ноник, и последними его видели Кли и Катэм, увезшие его в вертолете. — Он рассказал подробности.

Алтер присвистнула.

— Странное дело.

— Это уж точно. Петра сказала, что постарается узнать и позвонить, если…

Зажужжал видеофон. Алтер ответила, и Джон снова увидел лицо герцогини.

— Джон здесь? — спросила она.

— Здесь, — ответил он с другого конца комнаты.

— Ну, я приобрела себе врага на всю жизнь в лице ночного библиотекаря Главных Записей, но получила кое-какие сведения о Нонике.

— Гоните.

— Гнать? Кого?

Джон засмеялся.

— Это просто жаргон, который я вспомнил. То есть рассказывайте.

— Ага. Ну, так вот, во-первых, Ноник был блестящим учеником в школе, хотя немного странным. Настолько блестящим, что получил стипендию в университете, где он занимался языками и в меньшей степени социологией. Два из своих социологических курсов он прослушал у Рольфа Катэма.

— Значит, они хорошо знали друг друга? — спросил Джон.

— Вероятно. Он был в списке участников семинара Катэма об Америке двадцатого века; это был престижный семинар, ограниченный шестью студентами по личному выбору Катэма.

— И Ноник участвовал в нем? — спросила Алтер.

— Нет.

— Почему?

— Его исключили из университета за неподобающее поведение. Уточнений нет.

— Ну, по крайней мере, мы знаем, откуда они знакомы, — сказал Джон. — Теперь нам нужно представить, что их связывает друг с другом.

— Я могу ответить на это, — сказала герцогиня. — Как раз сейчас кое-кто проверяет для меня. А, вот и он! — Она опустила глаза на что-то, переданное ей. — У него было предчувствие, и оно подтвердилось. В ту неделю, когда Ноника исключили, есть записи Катэма о приобретении микроприемопередатчика. Его можно вживить в горло. И тогда же Катэму и Нонику вживили эти передатчики в Медицинском отделении университета.

— Вы хотите сказать, что с тех пор они были в постоянном радиоконтакте?

— Да, чуть больше грех лет.

— Зачем? — спросила Алтер.

Изображение на видеофоне пожало плечами.

— Не знаю, но поскольку вертолет взял его с улицы, видимо, Кли и Катэм следили за ним по радиосигналам.

— Кли и Ноник были в университете в одно время? — спросил Джон.

— Да, только она добивалась уже ученой степени, и он был еще студентом. Ну вот и все, что у меня есть.

— Немало. — сказала Алтер.

— Однако это не объясняет, зачем они вместе и куда направились. Петра, есть ли в аэропорту какая-нибудь запись насчет вертолета или вообще этого дела?

Герцогиня начала что-то говорить. Затем твердое выражение ее лица вдруг исчезло.

— Я… я не знаю, Джон. Правда, я больше ничего не знаю. Совет пытался утверждать, что ничего не происходит, и был парализован паникой, когда узнал. Может быть, нам самим надо ехать в Тилфар. Но, кроме этого, я ничего не знаю.

— Мы найдем их, — сказал Джон. — Если же нет — тогда Тилфар.

Твердость снова вернулась к герцогине.

— Сходите туда, где жил Ноник, может, там есть какой-нибудь ключ. Больше ничего не могу придумать.