Дмитрий Раскин - Судьба и другие аттракционы (сборник)

— Ну да, это значит, возможно всё. — Ульрика кивнула Глебу. — Всё вообще! Много логики, ее становится все больше с каждым нашим словом. Здравого смысла — ноль, но мы об этом не знаем, мы же внутри ситуации. А не действовать нельзя. Такая роскошь, как действие в полноте знания, теперь не про нашу честь.

— А времени нет! — вдруг понял Энди. — Его давно уже нет у нас! — это была уже истерика.

— Так поступите, черт возьми, по нравственному чувству! — кричит, сбивается Мэгги. — Неужели непонятно?

— Моё нравственное чувство требует, чтобы я выстрелил в Глеба, — тяжело вздохнул профессор Снайпс.

— Выбор между равновероятностным будет слепым, вы понимаете?! — срывающийся голос Мэгги.

— Но не выбирать нельзя, — отвечает профессор.

— Пристрелить меня как «крота», предателя или же взять в команду и вместе бороться с нашими гостями? Кажется, в первом варианте куда меньше риска, — усмехнулся Глеб.

— Неужели вы не видите, он же манипулирует нами! — кричит Энди. — Играет на опережение, зная, что в первом варианте действительно меньше риска.

— Умоляю, не выбирайте! — слезы текут по щекам Мэгги. — По сравнению с этим, то, что случилось здесь с людьми Бергса, покажется пасторалью.

— То есть ты поднимешь оружие на нас, Мэгги? — поразился Энди.

— Нам придется выбирать, — ответила Мэгги Ульрика. — Причем, понимая, что ты права.

— Вот! — профессор Снайпс достал распечатку из кармана куртки. — Как только господин проверяющий материализовался, я навел о нем справки. Читай. — Он бросил бумагу Мэгги. — Ничего особенного, да? Месяц назад так и было. Но сейчас всё сошлось. Можно сказать, что сча́стливо, во всяком случае, для нас.

— О чем вы вообще? — Мэгги недоумевала, пробегая глазами текст.

— Смотри графу образование, — рявкнул Снайпс. — Мистер Терлов окончил ту же саму академию астронавтики, что и Аврора Браун.

— Я знаю, — глотал воздух Глеб, — но не придал значения. Она окончила на два года раньше меня. Мы не пересекались. К тому же для меня эта специальность основная, а для нее дополнительная. Вы понимаете разницу? Если б я ее знал, хотя бы мельком видел раньше, неужели бы не сказал?

— Но ты же все-таки знал, что вы учились в одних стенах?! — вцепился Энди.

— Узнал из ее досье, как и все вы.

— Но не сказал, — подчеркнула Ульрика. — А казалось бы куда как проще: «надо же, мы с ней почти что однокашники, хи-хи, ха-ха».

— Об Авроре, это было только в том ее досье, что прислал настоящий Морган, — сказал профессор Снайпс. — В том, что мы получили от его компьютерного клона, академия астронавтики вообще не указана.

— То есть они просчитали и это?! — говорит Энди. — Чтобы мы не заподозрили Терлова.

— Или же наоборот, — говорит Глеб. — Чтобы бросить тень на меня при сопоставлении вариантов досье. Что и получилось.

— Они не могли предвидеть, что ты выйдешь на настоящего Моргана и получишь материалы. — Сказал профессор Снайпс.

— Да, конечно, — согласился Глеб. — А я увидел при распечатке депеши от Моргана на ваших глазах и…

— Глеб, почему ты не сказал? — перебила его Ульрика.

— Я не знаю.

— По вашей логике, профессор, вы могли получить информацию о Глебе не от НАСА, а от паразитарной программы наших гостей. Вы же сами утверждали, что она могла стоять уже и месяц назад? — попыталась подхлестнуть себя Мэгги.

— Эта распечатка не из НАСА. Мне есть к кому обратиться на Земле и помимо них.

— Нет! — Мэгги повернулась к Глебу. — Нет, Глеб!

— Мэгги, — Глеб задыхался, — неужели ты могла поверить… это же совпадение. Не чудовищное, не… просто случайное, тупое, ничего не значащее.

— А теперь, Мэгги, будь добра, сделай шаг в сторону. — Сказал профессор Снайпс.

Мэгги сделала этот шаг.

Сделала шаг и вернулась обратно как маятник:

— При одном условии, профессор. Вы не будете стрелять.

— Что? — возмутился Энди.

— А сажаете его под замок, — сказала Мэгги. — После разберемся. Если, конечно, справимся с нашими гостями. После будут и время, и полнота картины, и правдивость информации, и глубина моральной проблематики, — скривилась Мэгги.

Они отвели его в гостевую квартиру. Благо, дверь под номером «910» напротив, надо только перейти улочку. Завели в тот самый кабинет следователя. (Только здесь профессор отвел от него дуло пистолета.) Ульрика достала какой-то пульт, нажала кнопку, и стальные непробиваемые ставни заблокировали окна.

— Ладно, пойдемте брать образцы ДНК у наших визитеров, — жизненные силы вернулись к Энди, у него уже появился азарт. — Насчет образцов Глеб был прав, или кто там из нас говорил об этом?

— Постойте! — пытается Глеб. — Я понимаю, вы начали действовать и действие уже ведет вас, но сейчас вам надо понять, оглядеться. — Его опять, как там, у Снайпса, когда все ужаснулись, что он учился вместе с Авророй, повело совсем не на те слова. — Вы же просто погибнете и всё! Вам надо…

Они захлопнули дверь. Древесина в мягких, уютных тонах оказалась лишь оболочкой. Под ней тонкий непробиваемый сплав. Содрав оболочку, Глеб разбил руки в кровь об металл. Сел на пол, вот так, под дверью.

Их всех учили пересекать пространства в звездолетах, проводить исследования, ставить эксперименты, не бояться научных догм, но их никто не учил убивать или же умирать. А они вот взялись. То есть у них хорошо не получится ни то, ни другое. Бороться с отставным командиром космического спецназа? А что у них в звездолете, в чье нутро их так вежливо, так ненавязчиво не пустили? Оружие, которым не то что Керенджи, но и толстячок священник сотрет в порошок всю их станцию?

Окрыленные победой над ним-Глебом, вкусившие действия, вдохновленные тем, что уклонились от всего, что не решалось в сфере нравственной, они бросятся сейчас в борьбу, пренебрегут расчетом.

Он вдруг увидел Мэгги, лежащую в луже крови.

Мэгги хотела заслонить его собою от пули. Заслонила бы, если Снайпс в самом деле нажал на курок. Закрыла б его, не колеблясь. И испугалась какой-то бумажки. Строчки в этой бумажке. Предала? Да, предала из-за случайного совпадения — и не совпадения даже, мало ли кто тогда учился в этой долбаной академии! Не поверила ему-любящему, перешагнула через собственное любящее сердце?!

Она соблазнилась.

Они все соблазнились. Чем вот только?! Выходом из неразрешимой ситуации (а с ним-Глебом «не разрешалось»). Человек не рассчитан на неснимаемое, неразрешимое, да?

Даже предав, она спасла его. Потому и смогла спасти, что предала. Надо радоваться, правда? А хочется выколоть себе глаза. Она предложила им компромисс. Они уцепились: устраниться из сферы разума и морали, где действительно не решалось, и при этом не стать убийцами, ничем особенным себя не запятнать и быть более-менее правыми (ведь с ним-Глебом они поступили более-менее правильно!)