Василий Бережной - Сенсация на Марсе (сборник)

Выйдя из клиники, Эола словно попала в баню. Это ощущалось особенно резко, потому что в помещения воздух подавался сквозь фильтры, а снаружи было жарко и влажно. На лице Эолы сразу же появились мелкие капельки пота. Свернула за угол, и до слуха донесся шум невидимой, но где-то рядом текущей реки. Что же она скажет своему Нескубе? Нести близнецов ей не посоветовали, покажет их папочке потом. А сейчас… Хотелось и поругать, и приголубить Гордея… Аппаратная как будто отодвигается… А пульс учащается, кровь ударяет в виски. Ну, погоди, космический волк, я задам тебе, задам!

Светило поднималось к зениту, но вокруг доминировали все те же два основных цвета — красноватый и темный в тени. Картина, похожая на зимние сумерки, и Эола вздохнула, подумав об этом. Окна аппаратной — голубоватые с красноватыми отблесками, словно сполохи далекого пожара. Это почему-то еще больше встревожило Эолу. Подошла к аппаратной тяжело дыша, словно взобралась на высокую гору.

Переступив порог, попала в совершенно иной мир. Лампы по-земному дневного света. Жужжание аппаратуры, зеленые волны на экранах осциллографов.

— Что вы сказали? Повторите! — кричал оператор, наклоняясь к небольшому экрану. — Следы цивилизации?

Эола подошла ближе, чтобы через его плечо взглянуть на экран. Оттуда какой-то заросший человек сыпал словами:

— Скалы эти нависают над широкой рекой, каждая из них скульптура, одноглазые, понимаешь, головы…

Эола никак не могла понять, кто это такой — небритый, нестриженый…

— А не Полифем ли это со своей семейкой? — ехидно спросил оператор. — Будь осмотрительным, Алк.

«Так это Алк! И как я сразу не узнала! Такие сердитые глаза только у него…»

— Ты опять иронизируешь, — возмущался с экрана ботаник, а я утверждаю: природа этого не умеет…

— Ну это уже наглость! — в том же духе продолжал оператор. — От тебя, друга природы, я такого не ожидал. Если уж природа смогла создать такого, как ты…

Они, наверно, долго еще разговаривали бы, если бы Эола не подошла к оператору так близко, что он заметил ее.

— Ну хватит, Алк, эту твою информацию мы обсудим. Фотографируй, записывай. Интересных тебе гербариев!

— Всем привет, — успел сказать Алк перед тем, как растаял в экранной мгле.

Оператор встал как-то странно, выжидательно глядя на Эолу.

— Я хотела бы… Нельзя ли вызвать «Викинг»?

Уже по тому, как передернулось его лицо, почувствовала: что-то неладно.

— Гм… Разве вам не сказали?..

— Никто ничего мне не говорил.

— Да, собственно, ничего особенного, это бывает, — произнес оператор запинаясь. — Небольшие технические неполадки…

— Да скажите же, ради бога, что случилось?

— Я и говорю: связь — это тоненькая ниточка…

— Ну?

— Вот она и рвется. Именно это и произошло вчера: связь с «Викингом» прервалась. Но я надеюсь… Да вы не волнуйтесь капитан Нескуба и Лойо Майо живы и здоровы. А связь…

Эола уже не слушала, что он говорил о восстановлении связи, — взгляд ее упал на узенькую ленту, которая лежала на панели экрана. Там было напечатано:

Я рад, Эола, что мечта твоя осуществилась и ты стала матерью! Расти наших ребятишек, вернемся — прижму их к сердцу. Навсегда твой Гордей Нескуба.

Гантель — Земля.

Эола зарделась, губы ее задрожали, но она ничего не сказала, зажала ленту в кулаке и медленно пошла к выходу, исполненная непонятной оператору гордости.

На семнадцатом году монотонного блуждания по космосу исследовательский корабль «Орбис» наткнулся на какой-то странный объект. Первым заметил непонятную точку старший экипажа Анте-Эо и, хотя не придал этому факту особого значения, решил на всякий случай свериться с картами. Он и его помощник Кон-Тиро просмотрели все изображения, хранившиеся в памяти электронного мозга корабля, но этой точки не обнаружили. Тогда стали присматриваться внимательнее, и выяснилось, что светимость объекта на определенном отрезке времени изменяется в больших пределах, что это продолговатое тело, вращающееся вокруг поперечной оси.

Вскоре пеленгующая аппаратура засекла и радиосигналы, поступающие из того квадрата, где находится неизвестное небесное тело.

— Неужели космический корабль? Как ты думаешь, Кон-Тиро?

Тот, не отрывая взгляда от экрана, сказал:

— Пока наша гантелянская наука ни одной планеты не обнаружила, ты хорошо это знаешь, Анте-Эо. В радиусе миллиона световых лет от нашей системы планет вообще не существует. И это ты тоже знаешь не хуже меня.

— «Знаешь, знаешь», — беззлобно повторил старший, поглаживая свою непомерно большую, без единого волоска, голову. Мы много знаем, но еще больше не знаем.

Анте-Эо был отважный и мудрый гантелянин, и его помощник Кон-Тиро, который был немного моложе его, всегда испытывал желание подискутировать с ним. Если бы у них были хотя бы редкие волосы на голове да еще усы, их можно было бы принять за землян. Но ни единого волоса не было — черепа голые, ни бровей, ни усов, даже ресниц. И все-таки они иногда в задумчивости поглаживали пальцами несуществующие усы и бороды.

— Скорее всего, это какой-нибудь затерявшийся астероид, сказал Кон-Тиро, проведя ладонью по гладкой коже головы, продолговатая призма…

— А радиосигналы?

— Случайное совпадение. Просто астероид попал в сектор, откуда идет радиация; источник сигналов окажется в стороне, стоит ему переместиться.

— Ну что ж, в таком случае немного подождем, — сказал Анте-Эо. — Время решит за нас.

— Но сколько бы ни прошло времени, гравитационных сигналов мы, пожалуй, все равно не дождемся. А космический корабль без гравипередатчика обойтись не может. И это ты тоже хорошо знаешь.

Смуглое лицо Кон-Тиро осветилось улыбкой.

— А почему бы и нет? — возразил Анте-Эо. — Электромагнитные волны использовались для связи и у нас на Гантели.

— Использовались до космической эры. А сейчас кто же рискнет выйти в космос, не освоив гравитационной связи? Для гравитационных волн нет препятствий, они проходят сквозь все тела.

— И это я тоже хорошо знаю, — улыбнулся Анте-Эо. — Но все же… Издавна существуют легенды о космических полетах. А в те древние времена о модуляции гравитационных волн конечно же не было известно.

— Но легенды — это легенды. Они тебе расскажут что угодно. В одной из них говорится, например, о волосяном покрове головы. Можешь себе представить, какой смешной вид был бы у нас с тобой, если бы на головах у нас росли волосы?! А наши жены? Я, честно говоря, понять не могу, на чем основывались такие вымыслы!

— Все произрастает из зерна. В каждой легенде тоже есть рациональное зерно.

Кон-Тиро повернул свое кресло на девяносто градусов и с удивлением посмотрел на старшего:

— Ты считаешь, Анте-Эо, что легенды сочинялись на основе каких-то реальных событий?