Терренс Дикс - Времяточец: Исход

– А что случилось с евреями, можешь сама догадаться, – сказала Ма Баркер. – И с цыганами, с инвалидами, и со всеми теми, кого они считали бесполезными.

Затем начались массовые депортации.

– «Добровольная Рабочая Сила», – сказала Ма Баркер. – Добровольная – обхохочешься.

– Всех трудоспособных мужчин от семнадцати до сорока-пяти собрали и увезли, – сказал Попп.

Эйс вспомнила, что кроме оккупантов и их приспешников они с Доктором видели только женщин, детей, и стариков.

– Что с ними случилось?

– Отправили на Континент – рабский труд, – сказал Попп. – Они укрепляют «Крепость Европа», помогают строить Новый Берлин. Работают до смерти, насколько я слышал. Как бы там ни было, никто не вернулся.

– Женщин тоже, – сказала Ма Баркер. – Правда, только голубоглазых блондинок. Их отправляли в Расовые Центры рожать детей от эсэсовских ублюдков. Они хотят воспитать этих детей в Германии и отправить их обратно сюда, когда из них вырастут хорошие нацисты.

– Почти всё, что имело ценность, было отправлено в Германию. Культурные ценности, промышленное оборудование, всё. Оставили нищую, пустую страну стариков, большая часть которых живут впроголодь и выполняют непосильную работу. Когда они перебьют нас всех, они заселят это место хорошими чистокровными арийцами. Английского народа больше не будет.

– А вы тогда как? – спросила Эйс. – Вы, похоже, как-то держитесь.

– Делаем что можем, дорогуша, – сказала Ма Баркер. – Немного воровства, немного саботажа.

– Немного сброшенных в реку нацистских чиновников? – предположила Эйс.

Попп отрезал длинным ножом ещё один кусок ветчины.

– Нам подсказали, что прибывает какая-то нацистская шишка, чтобы прикрутить гайки. И мы подумали, что неплохо будет ему помешать.

– То есть, убить его.

– Это не убийство, это война, – сказал Попп.

– Но вы не военный.

– Я военный, – сменив голос, сказал Попп. – Я майор Британской Армии... был им, пока была Британская Армия. Я был в одном из вспомогательных подразделений полковника Габбинса, которым приказали уйти после захвата в подполье. Я никогда не сдавался. Как по мне, война ещё не закончилась.

Он дал Эйс бутерброд с ветчиной. Она молча жевала, думая о том, будет ли Доктору от этих сведений хоть какая-то польза.

– А не происходило ли во время войны чего-то странного, необычного?

Попп удивился:

– Я бы не сказал. Было сражение, мы его проиграли. Как только Армия была взята во Франции в плен, нам было почти нечем воевать.

– И больше ничего не было?

Он нахмурился:

– Я не совсем понимаю, о чём ты.

– Я тоже, – призналась Эйс. – Просто, мне было велено узнать обо всё странном, необычном.

– А как насчёт чёрной магии? – спросила Ма Баркер.

Поп фыркнул:

– Суеверная ерунда.

– Расскажите, – сказала Эйс.

Ма Баркер понизила голос:

– Примерно во время завоевания, некоторые говорили, что Гитлера нельзя победить, потому что на его стороне сам дьявол. Что на него работают чёрные маги. Они создали эти аномальные штормы, которые потопили Флот, и обеспечили хорошую погоду во время завоевания, сглазили наших лидеров, и всё такое. Они назвались «Чёрный Ковен».

– Это всё только слухи, – настаивал Попп. – Они же быстро затихли, разве не так?

– Только потому, что их подавили!

– Кто подавил? – спросила Эйс.

– Они, гады. Любое упоминание «Чёрного Ковена» считается подрывной деятельностью, наказание – смерть. Не удивительно, что о них перестали говорить! – более низким и зловещим голосом Ма Баркер добавила: – Они до сих пор должны быть в Германии, помогают Гитлеру, рассказывают о том, как завоевать мир. Они живут где-то в большом замке, у них там чёрные ритуалы, людей приносят в жертву! Но, как сказал Попп, мы не должны этого знать, и нам нельзя об этом говорить!

– Значит, нацисты до сих пор воспринимают эти рассказы всерьёз?

– Они не хотят, чтобы группе шаманов в чёрных балахонах досталась вся слава, – сказал Попп. – Знаешь, они всегда были суеверными. У Гитлера много лет был личный астролог, и Гиммлер такой же.

Кто-то постучал в дверь.

Попп схватил револьвер, держа его так, чтобы из-за стойки не было видно. Ма Баркер схватила длинный нож. Она подошла к двери и выглянула в стеклянную панель.

– Всё в порядке, это старина Арни.

Она открыла дверь, и внутрь воровато проскользнул невысокий мужчина. Ма Баркер прикрыла дверь и снова заперла её.

– Я пришёл предупредить вас, – сказал мужчина. – В этом районе запланирована крупная операция Freikorps... – он замолк, уставившись на Эйс. – Что она тут делает?

– Долгая история, – сказала Ма Баркер.

– История окажется чертовски короткой, если вы от неё не избавитесь, – отрезал мужчина. – Она из Freikorps. Я буквально вчера видел, как она и её приятель разъезжали в одном из лимузинов.

Эйс почувствовала возле своего горла холодную сталь ножа Ма Баркер.

9. ОБЛАВА

Сидя рядом с водителем в кабине грузовика Freikorps, лейтенант Хеммингс проверил магазин своего «Люггера». Он задвинул магазин обратно в рукоять пистолета и вспомнил о том, как эта девушка унизила его в кабинете генерала. На лице Хеммингса появилась садистская улыбка. Для сидящих в кузове солдат это была просто ещё одна облава, но для Хеммингса это была сладкая месть.

Его небольшой шахматный этюд себя оправдал, и он собирался сделать победный ход. Скоро девушка окажется в его руках, в этот раз навсегда. А как только девушка заговорит, он схватит и Доктора тоже.

Хеммингс заменил у себя на лацкане пятнышко, и потёр его, послюнявив палец. Кончик пальца стал розовым. Пятно было кровью – кровью Эйс.

Он облизал палец и улыбнулся.

***

Попп повернулся к Ма Баркер:

– Как так получилось, что ты её сюда привела?

– Её выпустили вместе со мной, мы были в одном грузовике, – Ма Баркер коснулась распухшей губы Эйс. – Ушибы настоящие, кровь тоже.

Попп покачал головой:

– Это ничего не доказывает. Любой хороший шпион подставится под пару ударов ради большей убедительности.

– Старый фокус с избитым заключённым, – сказала Ма Баркер. – И я на него купилась.

Невысокий мужчина бросился к двери и выглянул сквозь стеклянную панель.

– Она подставная! Я бы на вашем месте прямо сейчас ей горло перерезал. Нужно будет избавиться от тела до того, как они сюда явятся.

В его суетливых, как у мыши, движениях было что-то странно знакомое, и вдруг Эйс вспомнила, где она его видела.

– Минуточку... Это не я работаю на Freikorps, а ты, – не обращая внимания на нож, она возмущённо повернулась к Ма Баркер: – Это человек, который сдал нас – меня и Доктора. Он подслушал наш разговор в одном из тех павильонов, и продал нас ради награды.

Эйс говорила с такой уверенностью, что никто не усомнился в её словах. Ма Баркер по-прежнему держала нож у её горла, но револьвер Поппа внезапно оказался нацеленным на похожего на мышь мужчину.