Джек Вэнс - Языки Пао. (Сборник)

За прошедший месяц бывший Аюдор впал в мрачные мысли. Наложницы страдали от его побоев, приближенные старались не попадаться ему на глаза. Кочующие пастухи обходили эту деревню стороной. Жители и хозяин таверны смотрели на него со страхом и раздражением. И вот однажды утром деревня оказалась покинутой, жители ушли и увели весь скот.

Бустамонте приказал страже найти какое-нибудь пропитание, отряд ушел, но так и не вернулся. Министры обсуждали возможности возвращения в более цивилизованные места. Бустамонте не соглашался, обещал изменить ситуацию, но терпение паонитов иссякло. Следующим хмурым утром ушли последние нейтралоиды. Наложницы пока не решались покинуть своего господина, но вид трех сбившихся в кучу, хлюпающих носами женщин вызывал у Бустамонте одно лишь раздражение.

Бустамонте приказал Асту Каэлу, Министру Трансконтинентального Транспорта, развести огонь, но тот даже не пошевелился. Это был открытый бунт. И вскоре вся группа министров, последний раз посовещавшись, вышла из таверны и под моросящим дождем направилась в сторону побережья, в порт Спирианте. Наложницы вопросительно смотрели на Бустамонте, но он одарил их таким взглядом, что они враз оставили всякие мысли о побеге и дружно зарыдали.

Яростно ругаясь, Бустамонте разломал мебель и разжег камин. Снаружи послышались отдаленные вопли, охотничий клич. Звуки приближались, скоро они зазвучали на единственной деревенской улочке. Бустамонте окаменел — он узнал боевой клич клана Брумбо.

Бустамонте заставил себя пошевелиться, накинул плащ и вышел наружу. Министрам не удалось уйти далеко — они, странно подпрыгивая, шли со стороны вересковых болот, подгоняемые воинами на летающих конях. Гордые министры походили на отару овец. Завидя Бустамонте, воины ринулись вниз, оглашая воздух дикими воплями. Бустамонте попятился, выхватил дротик, решив сохранить достоинство, даже если придется погибнуть. Воины взяли его в плотное кольцо. К нему приближался сам Эбан Бузбек — небольшой коренастый человечек с заостренными ушками и длинной светлой косой. Летающий конь приземлился и зацокал копытами по булыжникам.

Растолкав министров, Бузбек подошел к Бустамонте, без лишних слов схватил его за шиворот и швырнул на камни. Бывший правитель замахнулся было дротиком, но на него обрушился залп из шоковых пистолетов. Бузбек схватил его за горло и вторично швырнул — теперь уже в уличную грязь.

Бустамонте медленно поднялся, дрожа от бессильной ярости. По приказу Эбана Бузбека его связали, опутали сетью и привязали к седлу. Затем вояки вскочили на коней, и те взвились в воздух. Бустамонте так и болтался в сети, ослепший от режущего ледяного ветра.

В Спирианте их ждал корабль цилиндрической формы. Полумертвого Бустамонте швырнули на палубу, и он провалился в небытие. В Эйльянре корабль приземлился около Великого Дворца. Бустамонте подняли и, протащив через разгромленные дворцовые залы, заперли в спальне.

Утром две служанки принесли воду, чистую одежду, еду и напитки. Через час в дверях появился воин, по его приказу Бустамонте вышел из комнаты. Он был бледен, но уже пришел в себя и решил бороться до последнего. В зале для утренних церемоний с выходящими в цветник окнами его ждали Эбан Бузбек со свитой и меркантильский переводчик. Бузбек как ни в чем не бывало приветливо кивнул Бустамонте и осведомился, хорошо ли тот почивал. Меркантилец перевел.

— Чего ему надо? — прошипел Бустамонте, еще больше бледнея от ярости.

Ответ Бузбека показался маловразумительным.

— Эбан Бузбек возвращается на Батмарш, — говорил переводчик. — Ему не нравится, как паониты себя ведут.

«Еще бы!» — подумал Бустамонте.

— Эбан Бузбек говорит, что паониты — ни рыба ни мясо. Они не оказывают почтения и не сопротивляются. Ему здесь скучно, он даже не ощущает радость победы.

Бустамонте сверкнул глазами, глядя на человечка с косой.

— Эбан Бузбек оставляет вас здесь Панархом. Вы обязаны платить ему дань — ежемесячно в размере миллиона марок. Вам понятны условия?

Бустамонте оглядел окружающих, но все как один прятали глаза.

— Вы принимаете условия? — повторил меркантилец.

— Да, — с трудом произнес Бустамонте.

Эбан Бузбек кивнул и поднялся. Под звуки военного марша он со своими воинами покинул зал, даже не оглянувшись на новоиспеченного Панарха. Часом позже черный корвет Бузбека оторвался от поверхности Пао, а к вечеру его воинство отбыло на Батмарш.

Бустамонте предстояло снова установить жесткую власть и обеспечить беспрекословное повиновение.

Правда, паониты, потрясенные набегом Брумбо, казалось, смирились с новым Панархом и больше не проявляли недовольства.

По сравнению с бурными событиями на Пао, первые недели пребывания Берана на Брейкнессе были однообразны и унылы. Все вокруг — постройки цвета скал, сами скалы, — казалось, мертво. Исключение составлял только непрерывно дующий ветер, но и в нем было все то же однообразие. Воздух был сильно разрежен, и у Берана постоянно саднило горло. Он целыми днями неприкаянно слонялся по холодным коридорам особняка Палафокса.

Этот дом ничем не отличался от других домов Магистров Брейкнесса. Постройки тянулись от вершины холма к подножию. Для спуска и подъема пользовались эскалатором. Наверху располагались рабочие лаборатории. Берана туда не пускали, но однажды он смог разглядеть странные механизмы. Ниже находились общие залы. Они почему-то пустовали. Именно там проводил время Беран. В самом низу располагалось обособленное помещение сферической формы. Однажды Беран с удивлением обнаружил, что это спальня Палафокса.

В доме не было ни украшений, ни комнат для игр или концертов, к тому же там царил постоянный холод. Переходя из одного холодного зала в другой, Беран думал, что о нем забыли. Он был предоставлен сам себе, еду брал из буфета, спал где хотел. Несколько раз он сталкивался с людьми, которые часто приходили к Палафоксу, и вскоре стал узнавать их в лицо. Сталкивался он и с женщинами, которые куда-то спешили. Говорил он только с Палафоксом, но тот появлялся очень редко.

Беран размышлял о различиях между Пао и Брейкнессом. Например, женщины здесь были не похожи на паонитских. На Пао мужчины и женщины носили почти одинаковую одежду. Здесь же одевались совсем по-другому. Мужчины носили костюмы из темной ткани, на голове кепки с узким козырьком. Женщины были одеты с подчеркнутым кокетством: в яркие пышные юбки, облегающие лифы, оставляющие открытыми руки и шею, обувались в туфельки с бубенчиками. Волосы укладывали в сложные изысканные прически. Все они были молоды и привлекательны.

Скоро Берану стало невыносимо бродить по дому и размышлять. Он потеплее оделся и пошел знакомиться с окрестностями. Сгибаясь под порывами ветра, он достиг восточного края поселка. В миле от него располагалась фабрика — нагромождение больших серых построек. Над ними вздымался огромный скальный пик, словно пытающийся проткнуть маленькое тусклое солнце. Отвернувшись от этого безотрадного зрелища, Беран поплелся назад.