Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

«Не могу придумать ничего лучше», — развел руками Ка-

уч.

Рейт восстановил в памяти очередность действий крупье: «Крупье поднимает крышку резервуара. Внутренность открыта на всеобщее обозрение, глубина воды в резервуаре — не больше полуметра. Угрей помещают в центральный колодец, после чего резервуар закрывается. Между тем, игроки продолжают делать ставки. И, тем не менее, крупье каким-то образом подтасовывает результаты!»

Кауч сардонически усмехнулся: «Вы еще надеетесь нажиться на подводных бегах?»

«Я хотел бы еще раз осмотреть его бутафорию», — Рейт раздраженно поднялся из-за стола.

«В это время? Бега давно закончились».

«Все равно, давайте взглянем еще раз, это всего в пяти минутах ходьбы».

«Как вам будет угодно».

Вокруг прилавка для подводных бегов уже никого не было. Площадку тускло озаряли далекие фонари, горевшие на базаре. Без оживленно суетящихся игроков прилавок, резервуар и желоб казались умершими, незнакомыми.

Рейт показал на кирпичную стену за резервуаром: «Что с другой стороны?»

«Старый город — за ним мавзолеи, где танги хоронят покойников. Не советую наведываться туда затемно».

Рейт внимательно изучил желоб, резервуар и крышку с висячим замком, запиравшим ее на ночь, повернулся к старику: «Когда начинаются бега?»

«Точно в полдень».

«Завтра утром я хотел бы снова разведать обстановку».

«Надо же, — пробормотал Кауч. — Вы о чем-то догадались?»

«Всего лишь подозрение. Если...» — Рейт обернулся к Сеитикс, схватившей его за руку. Девушка повернула его в сторону: «Смотри!»

По рынку шли двое в черных плащах и широких черных шляпах.

«Гжиндры», — сказала Сеитикс.

Кауч забеспокоился: «Вернемся в гостиницу. Поздно вечером в Урманке небезопасно».

Оказавшись в «Удачливом моряке», Кауч сразу же удалился в свой номер. Рейт проводил Сеитикс до ее комнаты. Она не хотела заходить. «В чем дело?» — спросил Рейт.

«Боюсь».

«Чего?»

«За нами следят. Гжиндры».

«Не обязательно. Гжиндры могли просто прийти на рынок».

«Может быть — а может быть и нет».

«В любом случае они не заберутся к тебе в комнату».

Девушка все еще колебалась.

«Я буду рядом, за дверью, — сказал Рейт. — Если кто-нибудь тебя потревожит, поднимай крик».

«А что, если тебя сначала убьют?»

«Всего не предусмотришь. Если утром меня не будет в живых, не плати по счету».

Сеитикс никак не могла собраться с духом. Рейт чуть погладил ее мягкие черные локоны: «Спокойной ночи».

Выйдя за дверь, Рейт подождал, пока не услышал стук закрывающегося засова. Несмотря на заверения Кауча, он тщательно осмотрел пол, стены и потолок своей комнаты. Наконец, убедившись в их надежности, Рейт притушил светильник и улегся на кушетку.

Ночь прошла мирно, без происшествий. Безоблачным утром Рейт и Сеитикс завтракали в одиночестве в кафе на набережной. Дымчатый солнечный свет оставлял резкие черные тени за высокими домами, поблескивал на мелкой ряби в гавани. Сеитикс казалась не такой унылой, как прежде, и с интересом наблюдала за носильщиками, уличными торговцами, моряками и приезжими из дальних стран. «Ну, и как тебе нравится гхиан?» — спросил ее Рейт.

Сеитикс сразу помрачнела: «Я ожидала другого. Люди не бегают взад и вперед, как угорелые — ослепительный свет их не смущает. Конечно, — тут она прервалась, подыскивая слова, — повсюду нарушается спокойствие, но, по-моему, никто не возражает. Меня поражают наряды девиц — кричащие, бесстыдные, будто они хотят привлечь внимание. Но опять же, никто их не порицает».

«Совсем наоборот», — отозвался Рейт.

«Я никогда не смогла бы так себя вести, — чопорно заявила Сеитикс. — Вот идет еще одна: смотри, как вертит бедрами! Зачем это?»

«Такое у нее телосложение. Кроме того, она хочет, чтобы ее замечали мужчины. В тебе эти инстинкты были подавлены наркотиком».

Сеитикс возразила с необычным жаром: «Теперь я не ем дикко — но у меня нет таких инстинктов!»

Рейт молчал, насмешливо посматривая на набережную. Молодая горожанка, возбудившая негодование Сеитикс, замедлила шаги и подтянула оранжевый кушак на талии. Она улыбнулась Рейту, с любопытством задержала взгляд на Сеитикс и поспешила дальше размашистой походкой.

Сеитикс, искоса следившая за Рейтом, начала было говорить, но прикусила язык. Потом неожиданно выпалила: «Ничего не понимаю в вашем гхиане! Не понимаю тебя! Ты только что улыбнулся этой гнусной размалеванной девице. Ты никогда...» Тут она снова остановилась и продолжала уже притихшим голосом: «Надо полагать, ты объясняешь свое поведение инстинктом».

Рейт потерял терпение: «Постарайся понять непреложные факты действительности! Инстинкты — часть нашего биологического наследия, их невозможно полностью избежать. Мужчины и женщины устроены по-разному». Он вкратце изложил анатомические и физиологические принципы воспроизведения потомства. Сеитикс сидела, неподвижно выпрямившись и глядя в куда-то в море. «Таким образом, — заключил Рейт, — вполне естественно, что люди время от времени позволяют себе уступить невольным инстинктивным побуждениям».

Дочь пнумекинов ничего не сказала. Рейт заметил, что она судорожно сжимала руки: костяшки ее пальцев побелели.

Минут через пять девушка нарушила молчание тихим, испуганным вопросом: «Хоры в священной роще — они этим занимались?»

«По всей видимости».

«И ты меня увел, чтобы я не смотрела».

«Верно. Я решил, что для первого дня на поверхности тебе было достаточно новых впечатлений».

Сеитикс помолчала, подумала: «Нас могли убить».

Рейт пожал плечами: «Вполне вероятно».

«А голые плясуньи на базаре — они тоже хотят этим заниматься?»

«За деньги: это их профессия».

«И все остальные — все гхауны?»

«Большинство. Бывают, конечно, исключения».

«Ты тоже?»

«Без всякого сомнения. Но не сейчас. Как-нибудь в другой раз».

«Тогда почему... — она запнулась. — Тогда почему...» Сдерживая рыдания, Сеитикс не могла закончить вопрос. Рейт протянул руку, чтобы похлопать ее по плечу. Девушка отпрянула: «Не трогай меня!»

«Извини... Не надо сердиться».

«Ты вытащил меня в свой кошмарный мир, ты оторвал меня от всего, к чему я привыкла, ты притворялся добрым. И все это время, все время... ты замышлял — это?!»

«Неправда! — оправдывался Рейт. — Ничего подобного! Абсолютная чепуха!»

Сеитикс холодно подняла брови: «Значит, я тебе отвратительна?»

Рейт в отчаянии вскинул руки: «Из огня да в полымя! Конечно нет! На самом деле...»

«На самом деле что?»

Подходивший в это время Кауч предоставил Рейту долгожданный повод прервать разговор: «Как провели ночь?»

«Вполне удовлетворительно», — сказал Рейт.