Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

«Мы отправимся туда вместе, — сказал Рейт. — Завтра вас устроит?»

«Вполне», — угрюмо согласился Хельссе и спросил, глядя на Овальную площадь: «Так что же мне передать господарю Сизанте по поводу награды?»

«Еще не знаю, — сказал Рейт. — Вы получите ответ завтра».

«Ситуация может проясниться раньше, — сказал Хельссе. — Приближается Дордолио».

Повернувшись, Рейт обнаружил шагающего к нему Дордолио в сопровождении двух подчеркнуто учтивых кавалеров. Сомнений не было: Дордолио пребывал в пароксизме ярости. Остановившись в двух шагах перед Рейтом, по-бычьи наклонив голову, он выпалил: «Ваши зловредные проделки погубили мою репутацию! У вас нет ни стыда, ни совести!» Сорвав шляпу, он запустил ее в лицо Рейту. Рейт отошел на шаг в сторону — кружась в воздухе, шляпа улетела на Овальную площадь.

Дордолио поднес трясущийся палец к лицу Рейта, Рейт отступил на шаг. «Вам не уйти от смерти! — ревел Дордолио. — Но я не запятнаю честь своей шпаги! Безродные наемные убийцы утопят вас в навозной жиже! Двадцать неприкасаемых дубьем превратят ваш труп в отбивную! Дворняжки будут таскать вашу голову по улицам за язык!»

Рейт с трудом выдавил улыбку: «По моему требованию Сизанте уготовит вам такую же участь. Это позволит мне распорядиться наградой с пользой для общества».

«Сизанте, ха! Нечестивец, выскочка! Извращенец, заражающий всех вокруг занудной хандрой! Синежадентному роду приходит конец, и поделом — «раунд» достойно завершится его падением!»

Хельссе слегка выступил вперед: «Прежде, чем вы станете развивать свои мысли на основе высказанных достопримечательных наблюдений, разрешите напомнить вам, что я представляю Синежадентный род, и что мой долг повелевает мне отчитаться перед его светлостью господарем Сизанте о сущности ваших замечаний в его адрес».

«Не морочьте мне голову пустяками!» — бушевал Дордолио. Гневно указав Рейту на площадь, он приказал: «Подайте мою шляпу, или завтра же вы станете жертвой первого из «двенадцати прикосновений»!»

«Не слишком дорогая цена, — сказал Рейт, — за удовольствие избавиться от вашего присутствия». Подняв пресловутый головной убор, он встряхнул его пару раз и передал Дордолио: «Ваша шляпа — вы зачем-то выбросили ее на площадь». Обойдя вокруг кавалера, Рейт зашел в фойе гостиницы. Дордолио отделался коротким сдавленным смешком, хлопнул шляпой по бедру, подал знак своим спутникам и удалился.

Уже в фойе Рейт спросил Хельссе: «Что такое «двенадцать прикосновений»?»

«Через определенные промежутки времени — например, через день или два — наемный убийца, проходя мимо, прикасается к жертве гибким тонким прутом. Двенадцатое прикосновение губительно: жертва умирает. Причиной может быть постепенное накопление дозы яда, контакт со смертельной дозой в момент последнего прикосновения или вызывающее сердечный приступ гипнотическое внушение — кто знает? В каждом отдельном случае правда известна только Гильдии наемных убийц. А теперь я должен вернуться в Синежадентный дворец. Господарь Сизанте заинтересуется моим сообщением».

«Что вы намерены ему сказать?»

Хельссе рассмеялся: «Самый таинственный из людей спрашивает о моих секретах! Что же — Сизанте услышит, что вы согласились принять награду, что вы, вероятно, в ближайшее время покинете Катт...»

«Я ничего такого не обещал!»

«Тем не менее, эта информация будет включена в отчет».

Рейт проснулся. Бледные лучи солнца просачивались через толстые янтарные стекла гостиничных окон. Лежа на непривычной кушетке, он собирал воедино разрозненные нити существования. Трудно было избавиться от глубокой подавленности. Катт, где он рассчитывал приспособиться, найти просвещенную среду и даже склонность к сотрудничеству, оказался не менее жестоким и опасным местом, чем Аманская степь. Мечтать о постройке космического бота в Сеттре было, конечно, полнейшим безумием.

Рейт приподнялся, сел. Ему не раз приходилось переживать ужас, горе, разочарование — но эти провалы перемежались не менее впечатляющими вспышками торжества и надежды, даже редкими судорожными моментами радости. Пусть смерть настигнет его завтра — или через двенадцать дней, после «двенадцати прикосновений» — он уже прожил чудесную жизнь. К чему бояться испытаний судьбы? Хельссе предсказал, что Рейту предстоит покинуть Катт. Значит, Хельссе видел будущее — или внутренние побуждения Рейта — лучше самого Рейта.

Завтракая с Тразом и Аначо, Рейт рассказал им о приключениях предыдущего вечера. У Аначо стечение обстоятельств вызвало тревогу и недовольство: «Катт — сумасшедшее общество, сдерживаемое этикетом, как тухлое яйцо скорлупой. Каковы бы ни были твои цели — а мне иногда кажется, что из всех безумцев ты самый необузданный — в Катте тебе их достигнуть не удастся».

«Согласен».

«В таком случае — что дальше?» — спросил Траз.

«Мой план опасен — и к тому же, скорее всего, обречен на провал. Тем не менее, другого выбора нет. Я намерен потребовать у Сизанте денег, деньги эти мы разделим. Потом, по всей видимости, каждому лучше всего пойти своим путем. Траз — ты можешь, например, вернуться в Уайнесс, и устроиться там не хуже, чем где бы то ни было. Может быть, Аначо тоже предпочтет Облачные острова. Ни одному из вас не выгодно сопровождать меня. Более того, я гарантирую обратное».

Аначо смотрел в окно, выходившее на площадь: «До сих пор тебе удавалось выжить, хотя бы и ценой немалого риска. Признаюсь, мне любопытно было бы узнать, чего ты сумеешь добиться. С твоего разрешения, я присоединюсь к твоей экспедиции — подозреваю, что это не столь отчаянная затея, как может показаться, исходя из твоих слов».

«Я собираюсь конфисковать звездолет ванхов в Ао Хайдисе или на другом космодроме — там, где это будет легче всего сделать».

Аначо схватился за голову: «Я так и думал!» Он принялся перечислять десятки убедительных доводов, демонстрирующих несостоятельность плана. Рейт не возражал: «Ты совершенно прав — я кончу свои дни в темнице ванхов или в утробе ночегонча. И все же я обязан попытаться. Настоятельно рекомендую и тебе, и Тразу отправиться на Облачные острова и жить в свое удовольствие».

«А! — крякнул Аначо. — Если тебе так по душе подвижничество, почему бы не поставить перед собой более осуществимую цель — например, поголовного истребления пнуме или обучения часчей песням и пляскам кочевников?»

«У меня другие намерения».

«Да-да, знаем, слышали — вернуться в далекий мир людей. Тебе стоило бы помочь только для того, чтобы продемонстрировать идиотизм самой идеи!»

«А мне, — сказал Траз, — было бы любопытно взглянуть, как живут на планете людей. Я-то знаю, что она есть, потому что видел, как падал и где разбился космический бот Адама Рейта».