Джек Вэнс - Мир плавающих театров

Дважды в год в интервале между муссонами, когда воздух был спокойным и тяжелым, он выводил "Универсальный Панкомиум" с реки и совершал осторожное путешествие вкруговую по городам дельты, иногда поднимаясь вверх по Висселу до Вигтауна или даже Ратвика, а однажды, не обращая внимание на ветра дошел до Бедбурга. Больше всего путешествовал он крутя свое кормовое колесо. Плаванье под парусами давалось ему нелегко. Он не доверял прихотям страшных и неконтролируемых сил неба, и по-настоящему удобно себя чувствовал только когда уютно пришвартовывался у пристани Байнама.

На борту "Универсального Панкомиума" собрались люди всех сортов, разных рас и градаций каст. Гассун считал себя экспертом по идентификации и классификации этих людей, настолько насколько может это сделать человек. Он также высоко ценил красивых женщин, и его интерес, следовательно, возрос вдвое, когда он увидел стройную молодую женщину в сером плаще, чья прямая осанка выдавала аристократку, но чью расовую принадлежность сразу нельзя было определить. Гассун одобрил ее холодность и позу, ее гладкие, светлые волосы, восхитительную форму ее черт. Гассун часто предавался великим дневным мечтам, в которых завоевывал империи, закладывал величественные города и делал имя Троудоураста Гассуна почитаемым через ланы Большой Планеты. Эта особая, молодая женщина могла выйти из одной из таких дневных фантазий, столь ясноглазой и романтично задумчивой она была, столь насыщенна необъяснимой стремительностью.

Определенно очень интересная молодая женщина. Гассун рассмотрел ее черты, ее одежды, ее позу, когда она блуждала среди его экспонатов. Она выказала интерес к его картам, морским картам и глобусам, что понравилось Гассуну. Это была не вульгарная, маленькая нахальная девка воркующая и хихикающая над диковинками и безделушками.

Гассун из всех своих профессиональных знаний, присоединялся к общему заблуждению: он предполагал что все те, с кем он встречался, расценивали его в тех же терминах как и он сам. Для Гассуна его узкий черный костюм означал просто элегантность. Когда он видел свое бледное, длинноносое лицо с дикими кустами белых волос в зеркало, он видел лицо бросающего вызов Прометея, лицо фантастичного эстета. Размышляя среди своих реликтов, Гассун любил, страдал, обретал славу и впадал в отчаянье. Он познавал взлеты и крахи империй. Он прислушивался к музыке титанов. Он бродил в далеких пространствах. Простой взгляд должен сообщать чувствительному разуму об удивительном богатстве, которое Гассун носил под благородным выступом своего лба.

Поэтому без скромности и робости, он приблизился к молодой женщине в сером плаще.

— Я вижу, вы интересуетесь картами. Я это одобряю. Карты развивают воображение, обогащают душу.

Молодая женщина посмотрела на него оценивающе, с искренним интересом. Гассун одобрил то, как она владела собой: не хихикала, глупо не улыбалась, не делала искусных признаний в полной невежественности. Она спросила:

— Вы — владелец этого корабля?

— Да. Я Троудоурас Гассун. Вы нашли мои экспонаты стоящими?

Молодая женщина кивнула скорее отсутствующе:

— Ваши экспонаты достаточно интересны. Я думаю они уникальны на Лане ХХIII.

— И где угодно! Вы никогда раньше не слышали об "Универсальном Панкомиуме"?

— Никогда.

— Ха, ха! По крайней мере вы искренни. А где, могу я спросить, ваш дом?

Молодая женщина отсутствующе посмотрела на карту.

— В данный момент, я нахожусь здесь, в Кобле. Вы часто водите ваше судно на далекие расстояния?

— Время от времени. Я посещал Ратвик и Вигтаун в устье Марна, и я часто курсирую по водам дельты.

— Вы, в известном смысле, благодетель всех тех людей, они иначе могли никогда и не увидеть этих вещей.

Гассун привычно взмахнул большой, белой рукой.

— Это может быть и правда. Я никогда не думал о себе в таком аспекте. Я наслаждаюсь своей работой. Я показываю людям свою коллекцию. Подойдите сюда, посмотрите этот кабинет: скелет ископаемого оела! А эта маска для транса шамана Калкара! Здесь серебряные монеты из Средних веков Земли. Они были антикварными уже тогда, когда их привезли сюда, на Большую Планету!

— Замечательно! Из всех плавучих театров этот и впрямь самый великолепный!

Гассун поднял брови.

— "Плавучих театров"? Ладно, почему нет? Я отказываюсь обижаться на это название.

— Вы очевидно не одобряете другие плавучие театры?

Гассун поджал губы.

— Не сомневаюсь, что они служат своей цели.

— В Лантине я побывала на представлениях на борту "Очарования Миральдры" и "Золотистого концерта Фиронзелля". И там, и там представление было разработанно в мельчайших деталях и тщательно поставлено.

— Совершенно верно. Однако, на каком-нибудь судне вы видели блеск интеллектуального содержания? Нет? Я думаю нет. Аполлон Замп — фат, Ашгайл — позер. Их зрители уходят не став лучше по сравнению с тем, какими они пришли. Разве удивительно, что много людей живущих на Висселе полу варвары?

— Вы кажется верите, что плавучие театры могут служить более конструктивным целям.

— Это без разговоров. Примите во внимание человеческий разум! Он способен на удивительные вещи, когда используется разумно. С другой стороны, без упражнений он атрофируется в кусок серо-желтого жира. Но почему бы вам не прийти в мою контору, где мы можем продолжить нашу беседу в более удобных условиях?

— С благодарностью.

Гассун не стал извиняться за беспорядок в своем кабинете, который был завален бумагами, фолиантами, книгами, деревянными ящиками, разрозненными предметами лежащими тут и там, разложенными в равной степени на столе и двух кожаных стульях которые, хотя немного пострадали во время дубильного процесса, некогда не прекращали издавать неприятный запах.

Гассун очистил один из стульев.

— Садитесь, если хотите. Вы выпьете чашечку чая? Извините меня, мне нужно предупредить своего доверенного слугу, Гассун вышел из кабинета и крикнул вниз по трапу. — Берард, ты там? Будь добр, откликнись, когда я зову! Приготовь горшок свежего чая и принеси в кабинет. Заварку возьми из красной банки.

Гассун вернулся и обнаружил Дамсель Бланч-Астер изучающей брошюру, которую она подобрала со стола. Гассун сел, выдвинул вперед свой стул и сложил руки на груди.

— Я вижу вы интересуетесь ботаникой?

— В некоторой степени. Я не претендую на то, чтобы понимать это.

— Она написана на диалекте Севера Каспа ХIХ. Как она попала в Кобл через три океана и два континента невозможно предположить. Автор спорит о приспособляемости естественной флоры импортированной с Земли, и цитирует ряд очаровательных примеров. Экзотические организмы, как открыл он, после периода полного триумфа или абсолютной победы кажется "заключают мир с этим миром" (как он выражает это), потом через столетия постепенно опускаются к естественным формам. В эпилоге, он удивляется не может ли тоже самое произойти с истинным человечеством? И он приводит в пример ряд народов: Подгонятели из Исчезнувшей долины, Рхаты Длинношеии, Темные Горы Падраик, где процесс уже зашел далеко.