Джек Вэнс - Мир плавающих театров

Замп спустился на палубу, и когда Куанер вернулся, вызвал его в свою каюту на корме.

— Как обстоят дела с управлением судна у Ашгайла?

— Не так уж плохо. Простой случай искривления, который должен быть исправлен паром и нажимом.

— А винт?

— Он взят на верфь для доработки. Мастер Ашгайл собирается предпринять долгое путешествие на север и настаивает, чтобы все было в лучшем виде.

Замп достал свое лучшее бренди и щедро налил кубок, который протянул Элиасу Куанеру.

— Не сомневаюсь, что ты знаешь, почему мы здесь?

— Я слушал слух о состязании в Морнуне.

— Слухи точны. Значит не нужно говорить, что если "Очарование Миральдры" преуспеет, то преуспеем все мы.

Элиас Куанер — короткий человек с серьезными синими глазами и рыже-коричневыми волосами, носивший типичный для Куанеров хохолок, осторожно ответил:

— Это будет великая надежда.

Замп развил свою идею, шагнув дальше.

— Мы можем даже напрячься, чтобы выиграть, или обеспечить поражение Ашгайла.

— Или то и другое.

— Так как ты сказал, то и другое… Ходовой вал Ашгайла стал чуть больше по диаметру?

— Точно на шестнадцать дюймов, как и наш собственный.

— Какой необходим диаметр отверстия в кормовой части?

— Почти такой же.

— И вода сейчас не проходит, так?

— Пробка обычного образца закрывает отверстие.

— Устанавливаемая снаружи пробка?

— Это лучшая и более серьезная конструкция.

— Как можно выбить пробку?

Элиас Куанер пожевал губы.

— Есть несколько способов. Резкий удар, для примера.

— Трудно ли нанести такой удар?

— Не имеет значения; личности так низко павшей необходимо встать на руль и махнуть киянкой.

Замп поднял бокал.

— За твое здоровье и силу правой руки Бонко! В подходящее время мы снова поговорим об этой проблеме. А тем временем — никому ни слова! По меньшей мере всем своим двоюродным братьям на борту "Золотистого концерта Фиронзелля"!

— Я все понимаю.

В дверь каюты постучали тук-тук-тук.

— Войдите! — позвал Замп.

С конвертом из ярко-желтой бумаги вошел стюарт чаунт.

— Это только что передали на борт.

Открыв конверт, Замп вытащил лист желтой бумаги. Он прочитал:

Уважаемый Аполлон Замп,

Я говорю от имени короля Вальдемара из

Морнуна. Ваш благородный корабль "Очарование

Миральдры" все еще в списке, и я приглашаю вас принять участие в состязании, которое будет проходить завтра.

Процедура будет следующей: хозяин каждого судна представит ту программу, которую сочтет лучшей. Анонимный наблюдатель внесет решение относительно каждого претендента и выберет самого лучшего. Программы будут следовать друг за другом и начнутся после полудня на "Двух шалопаях" в северной части залива, потом пойдут к югу от судна к судну, чтобы закончится на "Очаровании Миральдры".

На следующее утро будет объявлен самый умелый корабельщик и сообщение будет доставлено на доску объявлений перед "Джолли Стеклодувом".

Это предполагает, что с публики не будет взиматься плата за вход на завтрашнее представление, и что необходимо будет дать промежуток в пятнадцать минут между программами для удобства всех.

Дворянский титул Морнуна находится в поле досягаемости завтрашнего победителя! Каждый может добиться лучшей участи! Нижеподписавшийся:

Тюлень дома Бохан.

Настоящая печать [9] в английском языке слова "тюлень" и "печать" пишутся одинаково. (прим. переводчика) оттиснутая на желтом листе изображала двух грифонов в круге, каждый кусал другого за хвост.

Замп протянул письмо Элиасу Куанеру, который перечитал письмо дважды в задумчивой манере Куанеров.

— Наше представление последует за представлением Гарта Ашгайла, так кажется.

— Какие будут инструкции мне? Наш ведущий вал оставить на месте?

— Конечно.

— Гарт Ашгайл будет ругаться с должны воображением. Мы должны быть бдительны. Должно быть мудро будет, чтобы вся команда находилась на борту оставшиеся день и ночь.

— Разумная предосторожность.

Оссо Сантелмус открыл соревнование немногим более чем диалоговым представлением. Его клоуны дурачились, хрипло исполняя музыку; волшебник заставлял предметы отращивать крылья и летать по сцене. Сам Сантелмус читал комические монологи и изображал борьбу между двумя вукпами и гротоком.

Следующее представление на борту "Господина Виссела" было чем-то более честолюбивым: "Легенда о лесе Малганаспе" в шестнадцати сценах. "Пышный Ревенант" поставил балет "Двенадцать девственниц и Баффо — великан-людоед". Полдень оживила "Джазильда и его сочлененные двойняшки идиоты". Пьесу поставили на "Призме печного оконца". Когда Федра садилась в реку Лант, труппа на борту "Заупокойного вкладчика" продемонстрировали скорее пародию черного юмора "Вечеринка Оела".

Радостное население Лантина не привыкшее к такому щедрому потоку бесплатных представлений, столпилось на борту "Золотистого концерта Фиронзелля", где дисциплинированный оркестр Гарта Ашгайла из восьми инструментов играл живую мазурку.

Гарт Ашгайл вышел на сцену и встал улыбаясь в сфокусированном свете дюжины ламп. Он одел костюм из богатого темно-синего вельвета, рубашку из великолепного белого батиста, головной убор на Сарклентийский манер. Его манеры были легкими и учтивыми; он поднял руки и подал сигнал оркестру, призывая к тишине, и за спиной у него занавес разошелся в стороны, в шутку показывая установленную сцену.

— Мои дорогие друзья из Лантина! Великое удовольствие представлять свою труппу перед столь разнородной публикой. Я обещаю, что не оскорблю ни вашей разумности, ни вашей чувствительности тривиальным фарсом, безумными плясками или бесстыдными кривляниями. Нет! В этот прекрасный вечер я представлю вам драму "Рорквал" — полную, достоверную и без купюр, закончившуюся ужасной смертью изменника Эбона Зирла.

Глухой стук. Стоя на носу "Очарования Миральдры" Замп скривился от опасений. Звук получился громче, чем он рассчитывал. Но Ашгайл не прервал выступления, и через мгновение Бонко-боцман вскарабкавшейся по лестнице из темной воды, оставляя капли на палубе, поспешно слез с нос а судна. Он махнул Зампу, потом вытянул линь, подняв на палубу огромную закаленную киянку, которую отнес прямо в боцманский шкафчик. Замп снова обратил свое внимание на слова Гарта Ашгайла.

— … все представленные подробности этого уникального события. Я очень надеюсь, что дворянин-наблюдатель из Морнуна, чья личность нам неизвестна нам, испытает от нашего представления некие возвышенные чувства, которые мы всем своим сердцем и способностями попытались передать… Итак, теперь "Роквал"!

Занавеси расступились, открывая одну из самых пышных сцен, устроенных Ашгайлом.