Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

— Не хрена себе! Выходит, что орланды разделились на три пола?

— Выходит, что так.

— А Оленина? То есть Инга. Может, она тоже ОНО?

— Нет, с влагалищем у нее все в порядке, но вот с мозгами — большие проблемы. Как только я не пытался к ней подобраться: сны детские навевал, о долге, чести и мужестве напоминал… Бесполезно.

Не коннектит. Лежит, как бревно, и ревет. Вас все время вспоминает.

— Где лежит?!

— Успокойтесь! Лежит она не на сырой траве, как Урсула, а на почти цивильной постели в резиденции рода Белохвостого Оленя, которая, между прочим, называется «приютом». Лично мне слово «приют» очень нравится, да и архитектура и материал, из которого он сооружен — вне всякого сравнения. Вокруг Инги хлопочут ваши сородичи, пытаются успокоить и узнать, что случилось с вашими родителями, вами лично и вашими братьями. А она ничего не понимает, объясниться не может и только мычит. Если через 40 дней вы не вернетесь, то ее заберут к себе ее родственники из рода Красной Лисицы.

— Арнольд Борисович, голубчик, мне уже очень стыдно. Можно, я позабочусь об Урсуле, а потом мы продолжим нашу беседу. И, кстати, обратите внимание на камушек, который находится в центре поляны. Мне представляется, что это — метеорит. Не дожидаясь ответа, Павлов забрался в типи, подбросил в очаг хвороста, дождался, когда разгорится огонь, и осмотрелся. «Кажется, все в порядке, — размышлял он, — братья-близнецы и их новый товарищ мирно спят в предоставленном им спальнике. Им, наверное, тесновато втроем, но можно и потерпеть. Нара — в спальном мешке родителей Рико и Люка. А где же Березка?» И только тут он заметил, что юная туземка сидит в углу типи на корточках, прикрывшись мягкой оленьей шкурой.

— Ты почему не спишь?

— С Нарой мне тесно и слишком жарко.

— Я бы с радостью остался с тобой поболтать, но Урсула от усталости свалилась с ног. Кроме меня, вас некому охранять.

— Какой ты храбрый! — похвалила его Березка и сказала еще один комплимент — Как тебе удалось поставить шатер воина одному? Даже Наре не всегда удается так тщательно подобрать и скрепить шкуры.

— Сам себе удивляюсь…, — с напускной скромностью ответил он. Словосочетание «шатер воина», под которым Березка подразумевала жилище, построенное Олениной, его озадачило, и он решил впредь следить за своей речью, пока не выяснит точного названия всех предметов бытового назначения.

— Как бы Урсула не простудилась…, — начал он строить предложение, содержащее просьбу предоставить ему какую-нибудь одежду. Березка, молча, протянула ему просторный, отделанный беличьим мехом, замшевый халат Нары, который почти просох. При этом оленья шкура, которой она прикрывалась, как одеялом, сползла с ее плеч, и Павлов увидел ее обнаженную грудь: два круглых мячика с вызывающе торчащими сосками. Березка быстро прикрылась, и на ее лице появилась виноватая улыбка. Павлов кашлянул и сказал первое, что пришло ему на ум:

— О! Да ты уже невеста! Березка отреагировала на его шутливое замечание очень серьезно, совсем не по-детски:

— Если нравлюсь, засылай сватов. А не нравлюсь — не обижай!

— Нравишься, нравишься! — весело сказал он, вспомнив, что разница в возрасте между Березкой и его двойником Сорокой, наверное, совсем небольшая: три или четыре года.

— Возьми еще холстину — предложила Березка, имея в виду вкладыш из спального мешка, который он вытащил, когда укладывал спать Рико, Люка и Вика. Выбравшись из типи — жилища, которое по-орландски следовало называть «шатром воина», Павлов подложил замшевый халат Нары под бок Урсулы, переместил на него все ее туловище и прикрыл вкладышем от спального мешка.

— Арнольд Борисович, голубчик, вы где? — тихо позвал он беса. Не дождавшись ответа, он подбросил в костер хвороста, который, вспыхнув, как порох, осветил поляну. Ему показалось, что на черном камне стоит человек в темных одеждах. Он помотал головой, и видение исчезло. Потом он услышал жизнерадостный голос Василия Ливанова:

— Ватсон, то есть Павлов, поздравляю! Великолепная находка!

Похожий камушек я видел в 1912 г. в Музее естественных наук в Брюсселе. Весит он около тонны, и его возраст оценивается в 4,5 миллиарда лет. Возможно, что по этому показателю данный метеорит тоже является ровесником солнечной системы. Энергия из него так и прёт! Только, вот, понять не могу, отчего от камня так мочой ослиной воняет?

— Это кайяпо помочились — объяснил Павлов.

— Так у вас побывали гости? Что же вы мне сразу не сказали? — в голосе беса чувствовался упрек.

— Повода не было — ответил Павлов и рассказал ему подробности визита боевого подразделения кайяпо.

— Не переживайте, раз все обошлось. Лучше послушайтека, что я вам расскажу об орландах — нынешних ваших сородичей — предложил бес. И Павлов весь обратился в слух. Арнольд Борисович так подробно и увлекательно рассказывал о жизни и быте орландов, что Павлов был поражен. Даже многочисленной этнографической экспедиции за столь короткое время невозможно собрать столько сведений о родоплеменном устройстве и социальной иерархии, условиях хозяйства и быта. На самом деле бесу просто повезло: ему удалось всего на пару часов подключиться к сознанию одного очень образованного человека из Прибайкальской Империи, оказавшемуся в гостях у орландов в результате наводнения, потопившего его ладью. Звали этого человека Толемей-хан, и его обширные познания в области истории и географии позволили бесу быстро сформировать общие представления о культуре и быте «сородичей» и «соплеменников» Павлова.

Рассказ А.Б. Шлаги — беса категории «Б» по кличке «Цензор» о племени орландов:

… Орланды — племя людей белой расы, когда-то обитавшее на юго-восточном побережье Байкала. В Северное Забайкалье их оттеснилиджурджени — люди с медным, как у индейцев майя, оттенком кожи и с утонченными, как у древних греков, чертами лица. После долгих скитаний орланды поселились на месте, где река, которую джурджени называют Ипуть, распадается на два рукава и создает остров площадью, примерно, 100 га. В языке джурджени есть местоимение «и», которое означает «Вот он» и служит в роли указательного местоимения.

На орландском наречии река называется Припятью, так как принимает в себя пять больших притоков, самый полноводный из которых река Елена.

Прислиянии Припяти и Елены образуется Велга — самая большая река Восточной Сибири, впадающая в Северный океан, который зимой у побережья покрывается льдом. Джурджени называют место поселения орландов «Долгий Остров», а орланды и другие племена — «Красные Камни». В лучах заходящего солнца красный гранит, из которого сложены отвесные берега, как бы пламенеет, и все урочище издалека кажется сплошным огненным языком.