Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

Мастера побелили потолок и покрасили стены, сняли дверь и расширили проход, отгородили газовую плиту и мойку во внутренне обособленную секцию, отдельную от остального помещения, которое стало похоже на очень уютную столовую. Лишние вещи, захламлявшие прихожую, коридор и балкон, он перетащил в сарай (бывший коллективный дровяник) и полностью поменял проводку в ванной и в туалете. Надо сказать, его подвиги на хозяйственном фронте произвели на Галину Павловну даже большее впечатление, чем его сексуальные способности. О таком мужике: не пьющем, работящем и неутомимом в постели, — она могла только мечтать. 18 августа 1990 года, в субботу, они официально стали мужем и женой. Воспользовавшись связями Галины Павловны во властных структурах, они расписались, не дожидаясь положенного по закону двухмесячного срока со дня подачи заявления.

Их свидетелями была молодая пара — дальние родственники Галины Павловны, проживавшие в 60 км от Смоленска в городке Починок — том самом, про который великий русский поэт Александр Твардовский написал: «И еще доволен я, хоть смешна причина, что на свете есть моя станция Починок». Никаких торжеств по этому поводу они не устраивали, просто пообедали вместе со свидетелями в ресторане, а затем проводили их до железнодорожного вокзала и посадили в пригородную электричку.

Вечером, когда они сели за ужин, к ним в квартиру без предупреждения нагрянули гости. То ли Галина Павловна проговорилась, то ли сын, остававшийся «на хозяйстве», простодушно ответил кому-то по телефону: «Папка и мамка решили пожениться, и поэтому их нет дома», — это уже не имело никакого значения. Галину Павловну пришли сердечно поздравить ее коллеги по работе в обкоме комсомола и Доме детского и юношеского творчества. Гости явились с цветами, двумя тортами и шампанским, правда, пробыли недолго, где-то около часа: произнесли слова поздравления, познакомились с, наконец-то, объявившимся отцом Дим Димыча, попили чаю и тихонько разошлись, шокированные причиной длительного отсутствия Павлова и поразительным портретным сходством отца и сына.

— Зачем ты им представился, как таксист и бывший зек-рецидивист? Ты ведь геолог и журналист. Что теперь про меня будут говорить? Это же провинция! — упрекала Павлова его официальная супруга.

— Да, не получилось суаре — согласился Павлов и сразу перешел в наступление. — Мне, что надо было врать, будто я — Штирлиц или Робинзон Крузо?

— Сказал бы, что ты — геолог Павлов, освобожденный из китайского плена. Тот самый, которого показывали в программе «Взгляд» — сердилась Галина Павловна, признавая в глубине души, что врать нехорошо. И все-таки «суаре», а по-русски — вечеринка, состоялась, на следующий день, в воскресенье. Постаралась соседка по коммунальной квартире Марина Алексеевна Князева, в субботу, поздно вечером, вернувшаяся из отпуска (она гостила со своей шестилетней дочерью в городе Ржеве Тверской области у своей бабушки). Оказалось, что она и Павлов — старые знакомые, не видевшиеся двенадцать лет. Для него было настоящим сюрпризом узнать в бойкой темноволосой и черноглазой молодой женщине ту самую спортсменку Марину, рядом с которой он ночевал в спортзале средней школы на улице Красина накануне злосчастной командировки в Новосибирск. Галина Павловна, конкретно, про Марину ему ничего до этого не говорила, кроме того, что она — учительница физкультуры и мать-одиночка с вредными привычками. Их соседские отношения, скорее всего, были далеко не идеальные, поскольку при равном количестве детей они занимали неравную жилплощадь: Галина Павловна — две комнаты, а Марина — одну. То, что Галина Павловна вышла замуж за москвича, Марина Князева восприняла, как подарок судьбы, и не скрывала своей радости по поводу предстоящего, как она догадалась, переезда соседки с мужем и сыном в Москву с последующим освобождением для нее дополнительной жилплощади. Утром на кухне, во время завтрака, Марина вручила Галине Павловне свадебный подарок: обеденный сервиз на 12 персон — новенький, даже не распакованный. Сервиз достался ей после развода и раздела совместно нажитого с бывшим мужем имущества. Сказав Галине Павловне столько добрых слов, сколько она не сказала ей за два года совместного проживания в одной коммунальной квартире, Марина тонко намекнула на то, что презент было бы неплохо «обмыть»: пригласить в гости общих знакомых. Она имела в виду юных корреспондентов «Пионерской правды», которых Галина Павловна сопровождала в поездке в Москву в мае 1978 года. Разумеется, тех, кто сейчас в городе и располагает свободным временем. Предложение Марины показалось Галине Павловне достойным внимания.

У Павлова было такое же мнение, и он дал согласие на финансирование предстоящего мероприятия, желательно, как он сказал, в формате расширенного семейного ужина, тогда как Марина и Галина Павловна замахнулись на вечеринку, но не в пошлом, а в классическом значении этого слова. История слова «вечеринка» в литературном русском языке весьма показательна. Оно присутствует еще в Словаре Академии Российской (1789–1794 гг.), с толкованием «вечерняя беседа, дружеское вечернее собрание». У Пушкина читаем: «В начале 1812 года полк наш стоял в небольшом уездном городе, где мы проводили время очень весело. Помещики окрестных деревень обыкновенно приезжали туда на зиму, каждый день мы бывали вместе, по воскресениям танцевали у предводителя. Все мы, то есть двадцатилетние обер-офицеры, были влюблены, многие из моих товарищей нашли себе подругу на этих вечеринках; итак не удивительно, что каждая безделица, относящаяся к тому времени, для меня памятна и любопытна». Ясно, что под словом «вечеринка» Александр Сергеевич подразумевал вечернюю встречу соседей для делового общения, знакомства и танцев молодежи. Со второй половины XVIII века слово «вечеринка» приобретает более демократические интонации. В этом смысле весьма примечательна картина художника-реалиста Маковского с одноименным названием. За чайным столом и вокруг него при багровом свете керосиновой лампы сидят и стоят представители разных поколений русской интеллигенции и обсуждают «жгучий вопрос». Молодая девушка с некрасивым, но воодушевлённым лицом говорит речь. Её жадно слушают, горят глаза.

Кто рукоплещет, кто понурил голову в раздумье. Не вызывает сомнений, что изображенные на картине персонажи — члены подпольной революционной организации. А вот пример из Горького: «У Лютова будет вечеринка с музыкой, танцами, с участием литераторов, возможно, что приедет сама Ермолова» («Жизнь Клима Самгина»). В советское время слово «вечеринка» теряет былое величие и принижается до значения неофициального и неэлитарного мероприятия, в отличие, от «приема» или «банкета». Читаем у Эдуарда Лимонова: