Яна Завацкая - Холодная зона

Ее колотила мелкая дрожь. Вот сейчас она может все испортить! Абсолютно все!

Карагёз ждала ее в столовой. Черные раскосые глаза девушки слегка расширились.

— Это ты?!

— Одуванчик, — улыбнулась Ли, — а что? Тебя это удивляет?

Карагёз покрутила головой.

— Не знаю… ты такая… такая, — она, видимо, не могла найти подходящих слов, — я о тебе никогда не подумала бы. Что ты можешь этим заинтересоваться.

«Такая — активная? Известная? Такая… лояльная?» — мысленно продолжила Ли. Тошнота снова подступила к горлу. Когда они шли к лифту, острая мысль воткнулась в висок изнутри и вызвала на коже испарину. «Теперь уже никогда не будет так, как раньше». Никогда не почувствовать, что школа — это твой дом, жить так легко, свободно, счастливо, как раньше — невозможно.

Надо было отказаться от всего этого — как Боб. Отказаться, а не становиться… шпиком.

В небольшой малой аудитории (здесь обычно занимался по школе Второй отряд) собрались несколько человек. Ли сразу узнала Талгыта и еще одного парня из ее параллели — Дастана. Еще было четверо мальчишек и одна девушка-выпускница. Все не то казахской, не то похожей на нее внешности. Ли не знала их по именам. Один парень — с явно рязанской ряхой — подергивал струны домры. А один из присутствующих вовсе не был коммунаром, да и казахом он никак быть не мог — звали его Петр, был он белобрысым и работал в инфоцентре, там требовалось участие взрослых программистов, ребята не могли самостоятельно поддерживать всю компьютерную школьную сеть. Ли случайно знала этого Петра — он как-то приходил в астроцентр отлаживать новую прогу. Она сразу напряглась, но вспомнив советы из книги Бинха, постаралась расслабиться. Ну вычислит ее этот Петр — значит, того не миновать. Но как, собственно, он ее вычислит?

— Вот… Лийя, — представила ее Карагёз, — она хотела познакомиться. Узнала через мой Персонал.

— Селем, — Талгыт поднялся ей навстречу, протягивая руку. Этот жест был самым обычным. Ли ответила:

— Амансыз ба, — хотя сама она не учила казахского, но основные-то слова и выражения каждому известны. Тем более, если твоя лучшая подруга казашка… Это понравилось Талгыту, лицо его разгладилось, глаза блеснули.

— Присаживайся, Лийя! Мы тебе рады.

— Расскажи-ка, что тебя привело к нам, — велел Петр. Лийя посмотрела на него. Хотя к казахам он явно не имеет отношения, похоже, он здесь главный. Да и понятно — взрослый.

— Я почитала статьи в персонале у Карагёз… Мне показалось интересным, — пробормотала Ли. В книге Бинха как одну из ролей рекомендовали «скромная ограниченная женщина», и здесь эта роль явно подходила, — я никогда о таком не задумывалась! Ведь и правда, все мы принадлежим к какой-то национальности, но никогда не думаем об этом. А это наши корни… Разве это не важно, осознавать свои корни, говорить об этом?

— Конечно, — важно кивнул Петр, — ты, как я понимаю, сама русская?

— Я наполовину белоруска, — зачем-то уточнила Ли.

— Но наполовину русская. Ты должна знать, что именно русские — причина бед и проблем людей всех национальностей. Ведь, собственно, русские и развязали Третью Мировую войну. Да и сейчас в СТК они занимают привилегированное положение. Поэтому им следует в первую очередь покаяться, оглядеться вокруг себя и увидеть другие народы, которые они угнетали веками!

— М-м… а разве русские, а не страны НАТО развязали войну? — удивилась Ли. Петр сморщился.

— Ты ничего не знаешь об истории. Вам вдолбили эту официальную версию, и вы в нее верите!

— Это ничего, захочет — обрящет, — вставил Талгыт. Но серые глаза Петра смотрели требовательно.

— Тем, кто заражен рашкованским имперским духом, у нас не место, я сразу предупреждаю.

— Да я и не чувствую себя русской, — сразу сдала Ли, — я же говорю, наполовину я белоруска. А белорусов русские всегда угнетали! Петр, а разве ты сам не русский?

— Во-первых, я не Петр, — внушительно сказал он, — меня зовут Петро. Во-вторых, я украинец.

— А почему же ты не называешь себя Петро? — спросила она, — никто ведь был бы не против. Я имею в виду… зачем же скрывать свою национальность?

— Тебе этого не понять, — жестко сказал Петр, — ты слишком мимикрировала под них.

Ли дала волю нарастающему страху и гневу, позволив чувствам прорваться на лицо. Даже слезы заблестели в глазах. Она выглядела, как пораженная и перепуганная девочка — она так и хотела сейчас выглядеть.

— Да не переживай, Лийка, — парень с домброй пересел к ней поближе, хлопнул по плечу, — я вот чисто русский, меня Мишей зовут. Не дергайся так! Тут нет на самом деле вражды какой-то. Я лично русский националист. Поэтому я тоже считаю, что русским надо прекратить угнетать других и заняться уже наконец собственным национальным строительством!

— Золотые слова, — согласился Петр, — ну ладно, камрады, давайте начнем!

— Очень хорошо, — произнес Ресков, выслушав ее. Остальные «юные кобристы» замерли в потрясенном молчании. Но Лийя даже удовлетворения от этого не испытывала, — просто прекрасно. Молодец. Что было на собрании?

— Ничего особенного.

Лийя стала вспоминать детали. Они говорили. О том же, что писали в персоналах Карагёз и Талгыт. Еще один парень, Мухтарчик, рассказывал об истории великой Ак-Орды, Ли показалось, что это несколько преувеличенно, например, по этой теории русские целиком произошли от древних казахов. Но спорить она, конечно, не стала.

Дастан читал стихи на казахском — она ничего не поняла. Какого-то древнего акына. Потом говорили о статье, принесенной Петром, ее Талгыт тоже опубликовал у себя в персонале. Статья была об ужасном голоде, который разразился в Казахстане в 30-е годы ХХ-го века. Вроде бы русские под предводительством Сталина специально хотели выморить свободолюбивых казахов голодом. Ли это показалось неясным, ведь Сталин все-таки был коммунистом и вряд ли хотел выморить голодом какой-либо народ, да и вообще кого бы то ни было. Но и тут она возражать не стала. Зато спросила, почему они не поднимут эту тему в школе, ведь это интересная историческая тема, может быть, историческое общество взялось бы за разработку. Но на нее посмотрели, как на очень глупую и наивную девочку. А Петро сказал.

— Они еще не доросли.

— А что, правда был такой голод тогда? — поинтересовался Анвар. Ресков вздохнул.

— Тогда много чего было. Кто из вас был в Уфалее?

Поднялось несколько рук.

— Ну и как там?

— Плохо, — ответила Ли, — дети даже умирают. Ужасно просто живут люди. И там тоже был голод, но сейчас должно стать лучше, мы же фабрику закончили.

— Теперь представьте, что лет через пятьдесят по каким-то причинам коммуна погибнет. Ну не станет СТК. Нет, так, конечно, не будет — но представить-то можно. И вот историки ФТА накопают материалы и скажут: вот какой был голод, болезни, дети умирали, люди так плохо жили — а кто во всем виноват? Коммунары во главе с лично товарищем Смирновой. Или товарищем Байкальским, выбирайте на вкус. Вот примерно так делается эта пропаганда…