Андрей Писарцов - Отпуск в Средневековье

– Почему это? – не теряя самообладания, спросил Алекс.

– Потому что, если вас ограбили, то как у вас могли остаться деньги? – довольный своей логикой ехидно заявил стражник.

– Дело в том, что часть своих денег я предусмотрительно спрятал в подштанниках, – не потерялся брат и протянул второму стражнику еще один серебряник. – Я всегда так делаю, когда езжу в дальние и опасные путешествия.

Стражник жадно схватил монету, проверил ее на зуб и затем, льстиво улыбаясь, сказал:

– И правильно делаете, мил человек, правильно! Как все-таки предусмотрительно с вашей стороны.

Я, продолжая изображать придурка, выхватил меч и начал гоняться с ним за летающей вокруг стражников мухой. Охранники с опаской посмотрели на меня как на юродивого.

– Проходите, уважаемый, – сказали они брату. – А вот вашего попутчика мы все равно не пропустим. Таким дуракам не место у нас в городе. Того и глядишь набросится на кого-нибудь.

В это время я рассек муху пополам и начал ходить вокруг стражников, молча разглядывая их. С опаской поглядывая на меня, они еще раз обратились к брату:

– Нет, таких, как этот дурак, в город велено не пускать.

– Не беспокойтесь, он не причинит никому вреда, – сказал в ответ брат и достал из кармана золотой.

Благородный металл в руках Алекса блеснул на солнце. Загипнотизированные золотом алчные взгляды стражников не могли оторваться от желтой монеты.

– Ну что, теперь мы можем уже пройти? – у брата начало кончаться терпение.

– Конечно, конечно, – руки стражников потянулись к золотому.

Алекс разжал пальцы, золотой упал на мостовую и, громко звеня, покатился к обочине. Стражники, потеряв к нам всякий интерес, бросились ловить монету.

Мы с братом в это время спокойно миновали городские ворота, прошли немного по прямой широкой улице, ведущей, по всей видимости, от въездных ворот в центр города, а затем свернули в один из незаметных переулков.

Как только мы с братом оказались одни, вдали от толпы прохожих, то тут же остановились, встав друг напротив друга. Я посмотрел брату в глаза. Злость на то, что из меня сделали дурака, еще не прошла.

Я отвесил Алексу смачный подзатыльник:

– Это тебе за твое рукоприкладство!

Брат дал сдачу:

– А что ты приплел Карлсона, который живет на крыше?

– А что ты из меня дурака сделал?

– А что ты порешь всякую херню?

– А что ты валюту пачками разбазариваешь всяким стражникам?

– Моя валюта, что хочу, то с ней и делаю!

Закончив обсуждение наболевшего, мы спокойно вышли из переулка и, как ни в чем не бывало, пошли дальше по широкой улице, толкаясь среди разношерстной городской публики.

Цареград встретил нас шумными улицами с множеством восточных лавочек и забегаловок. Будучи южным городом, в нем преобладала восточная культура и архитектура.

Через столицу Ордынского княжества лежали торговые пути дальше на юг, к восточным народам. Надо сказать, что коренные ордынцы были потомками степных народов, осевших в торговых селениях, построенных древними купцами из Полесья. Во времена Единого Царствования на месте одного из таких селений и был построен Цареград. Это был форпост, крепость против набегов кочевников и непреодолимая преграда для восточных ханов.

Однако так продолжалось недолго. В результате интриг был убит князь Днестр, и, опираясь на свою самую сильную дружину, главой Единого Царствования стал князь Айсэн. Он был ордынец по происхождению, поэтому перенес столицу княжества в свой родной ордынский город Орда-Сарай. Айсэн любил помпезность и величие, поэтому переименовал новую столицу в Цареград, а весь город на корню перестроил, пытаясь предать ему неповторимую красоту. В этом, надо отдать ему должное, Айсэн преуспел. Во времена его царствования Цареград был самым прекрасным городом, который только мог увидеть человек. Это была огромная и неприступная крепость, внутри которой царила чудесная гармония северной и восточной культур, оазис среди степных песков.

Но после смерти Айсэна Великое Царствование развалилось на мелкие княжества, гармония единства была нарушена. Цареград пришел в упадок, став обычной столицей одного из многочисленных княжеств. Будучи построен в степи и не имея за собой никакой выдающейся промышленности (Цареград строился на всем лучшем, однако это все лучшее было привозным), теперь этот город живет за счет торговли и посредничества между югом, севером и востоком.

Улицы города покрылись песком, строения из глины обветшали, постоянно палящее солнце лишь мешает расти зелени. О былом величии Цареграда теперь напоминают только нерушимые стены крепости, величественно возвышаясь над остальными строениями города – таким увидит путник этот когда-то великий город.

Нам же с Алексом было не до осмотра памятников архитектуры. Все, что нам надо было от этого города – это найти проводника, который хорошо бы знал Великие Степи а, главное, знал бы, где находятся Проклятые Курганы.

Посовещавшись немного, мы решили сперва, пока не стемнело, найти гостиницу или какой-нибудь постоялый двор, плотно поесть там, а потом уже заняться поисками столь необходимого нам проводника.

После недолгих поисков, на одной из центральных улиц нам удалось найти что-то типа огромного постоялого двора. У входа в высокое красивое здание нас встретил приятный и хорошо одетый человек в чалме. Окинув нас с братом профессиональным взглядом оценщика, он установил нашу категорию платежеспособности и тут же расплылся в улыбке, приветствуя нас:

– Добрый вам день! Добро пожаловать в элитный постоялый двор Цареграда – «Царские покои»! Здесь только самое лучшее для самых почетных и богатых гостей!

– Ну, здорово, – кинул я человеку в чалме.

– Вы откуда приехали, дорогие гости, куда путь держите, и сколько ночей планируете провести в Цареграде?

– Какое тебе до этого дело? – мне определенно не нравился этот подлиза. – Ты-то сам кто такой?

– Ой! Прошу прощения, забыл представиться. Меня зовут Сахмед, я управляющий этого заведения, сделаю все возможное и невозможное, чтобы пребывание в этих поистине царских покоях доставило вам наибольшее удовольствие.

– Ладно, – брату надоел весь этот разговор. – Нас устраивает.

С этими словами Алекс вручил управляющему золотой:

– Показывайте, где мы будем жить.

При виде золотого у Сахмеда загорелись глаза. Весь выгнувшись в любезном поклоне, он пропустил нас с братом в холл:

– Проходите, пожалуйста, дорогие гости!

Мы зашли вовнутрь здания. Убранство холла поражало своим шиком, в глазах мельтешило от обилия золота и дорогих ковров. Упоительная тишина и прохлада помещения помогли расслабиться нашим уставшим от жары и людной улицы телам.