Джек Уильямсон - Один против Легиона (Легион пространства - 3)

- Братец, хочешь выиграть?

Маленький незнакомец заморгал, взглянув на него.

- Сэр, - послышался его визгливый голос, - хочу. Я много лет трудился над совершенствованием моей системы, произвел двадцать миллионов вычислений. У меня осталось три жетона.

- Забудь о своей смертельной системе, - засопел Жиль Хабибула, - и ставь свои жетоны на сто один.

Человек неуверенно поскреб русую макушку, с сомнением глядя в свою записную книжку.

- Однако моя система, сэр, основана на перестановке чисел и гравитационном воздействии планет... Моя система...

- Дурак! - прошипела женщина с лицом мышеловки, сидевшая рядом с ним. - Играй! Старый пройдоха что-то замышляет! Он только что урвал двадцать миллиардов.

Она поставила столбик собственных жетонов на сто один.

Жиль моргнул, и крупье завертел рулетку.

Маленький человечек глянул на свой калькулятор, затем поставил жетон на сорок один. Толстая рука Жиля Хабибулы, державшая кредитки так, словно это был радиоактивный металл, положила выигрыш на дубль-зеро.

- Два биллиона и несколько миллионов, - сказал он белому, как мел, крупье. В голосе его звучала откровенная угроза. - И не шевелиться, пока шарик не остановится! Не дышать!

Он посмотрел на русоволосого коротышку.

- Ты прав, братец, - сказал он. - Твой номер выиграет. Это зависит от гравитационного воздействия. - Он ткнул ручкой трости в лицо крупье. - Не двигаться!

Трость приподнялась, и шарик выскочил в паз.

- Выиграл сорок первый! - Всхлипнув от облегчения, белый, как мел, крупье забрал пачку кредиток с дубль-зеро. Дрожащей рукой он смахнул остальные ставки. Затем придвинул к коротышке стопку и сотни жетонов.

Женщина с невыразительным лицом издала какой-то звук.

- Моя система! - прогудел возбужденный коротышка. - Наконец-то!

Тонкие пальцы сделали пометку в черной записной книжке. Пробежались по безмолвным клавишам калькулятора. Он взглянул на табло, потом поместил жетоны опять на сорок один.

Бесцветные глаза Жиля Хабибулы снова обратились к крупье.

- Сорок первый, - сказал он, - вновь выиграет.

Крупье облизал сухие губы. Блестящие глаза в отчаянии взглянули на Гаспара Ханнаса. Он хрипло продолжал делать ставки, раскрутил колесо и с ужасом на лице смотрел на прыгающий шарик.

И выиграл сорок первый номер!

- Моя система! - Русоволосый коротышка сгреб жетоны дрожащими руками. - За двадцать лет впервые! Дурак, дурак этот доктор Дэвиан - говорили все. Однако теперь... - Толстые линзы уставились на стол. - Теперь те, кто считал его дураком, признают его математическим гением!

- Да нет, он и теперь дурак, - обратился Гаспар Ханнас к Джею Каламу, не тревожась о том, услышат его или нет за столом. - Патологический игрок. Я перевидал таких тысячи - они достаточно эгоистичны, чтобы верить, будто законы вероятности способна свергнуть их полоумная система. Они никогда не умеют вовремя остановиться, пока не приходится, в конце концов, клянчить бесплатную черную фишку. Дэвиан, видимо, будет просить ее завтра, когда спустит к утру все, что выиграл сейчас.

Командор сочувственно взглянул на коротышку, чьи беспокойные пальцы опять вдавливали клавиши калькулятора. Он снова повернулся к хозяину Новой Луны.

- Старый клиент?

- Он уже двадцать лет пытается разорить меня. - Невинно моргая, Ханнас стоял и смотрел, как Дэвиан заносит результаты своей игры в записную книжку. - Я хорошо знаю его, он часто прилетает ко мне, чтобы спустить свои жалкие гроши. Я даже встречал его жену, когда они впервые появились на моем старом корабле, - очаровательная девушка, она много лет пыталась спасти его после того, как он промотал все, что имел. Однако потом поняла, что Эфтаназия - единственное лекарство для таких типов. Ему доводилось даже занимать ответственную должность в одной исследовательской фирме, в статистическом отделе. Посмотрите на него сейчас - это же ничтожество.

Ханнас презрительно хихикнул.

- Все они одинаковы, - сказал он. - Проиграются до нитки, а Синдикату приходится оплачивать им обратную дорогу. Но им же этого мало! Они не способны ничему научиться. Они не успокаиваются. Продают дома. Предают родственников. Отталкивают друзей, если у них есть друзья. Живут в нищете, клянчат милостыню, воруют и вновь возвращаются сюда, чтобы попытаться сорвать банк.

- Печальный случай, - сказал Джей Калам, сочувственно взглянув на бледного игрока, на идиотскую улыбку Ханнаса. - Вы даже не испытываете ответственности?

- Не я изобрел человеческую натуру. - Ханнас пожал плечами. - И Синдикат таких, как он, не поощряет. Дело в том, что практической выгоды от них мы не получаем, они создают только неприятные инциденты, когда совершают самоубийства за столами на глазах у публики, а то и нападая на наших людей вместо того, чтобы благопристойно попросить черный жетон.

Он фыркнул.

- Все они одинаковы, - повторил он. - Этот Дэвиан - всего лишь чуть настойчивее остальных.

Джей Калам взглянул на хронометр и взял великана за руку.

- Двенадцать минут до полуночи, - сказал он тихо. - Я думаю, нам лучше пройтись. Но дайте людям сигнал не сводить глаз с доктора Даррела.

Они пошли через широкий зал. Хал Самду шагал впереди. Тяжело дыша и переваливаясь, Жиль Хабибула плелся следом. Лицо его было в крупных каплях пота.

- Во имя жизни! - всхлипывал он. - Джей, Хал, неужели вы не подождете бедного старого Жиля? Неужели вы оставите его одного в лапах ужасного Василиска? Неужели вы не чувствуете угрозы в воздухе и не видите страха на лицах каждого смертного из присутствующих?

Джей Калам остановился, и старик вцепился в его руку.

- Джей, пойдем! - прохрипел он. - Ради жизни, давай приготовимся. Давай встанем у стены, и пусть нас окружат все наши люди с бластерами наготове...

- Заткнись, Жиль! - оборвал его Хал Самду. - Опасность грозит только победителю. Я думаю, что если мы окружим этого доктора Даррела...

- Моя смертельная жизнь!

Дрожащей рукой Жиль Хабибула показывал на стол, где остановилась игра. Высокий человек в белом устанавливал на столе некий выпуклый предмет, завернутый в коричневую ткань.

Жиль Хабибула изумленно глядел, как он разворачивает ткань. Глазам зрителей предстала черная коробка с полированными медными стержнями, выходящими из боков и верха. К коробке была присоединена маленькая панель управления; кроме того, человек снял с головы наушники.

- Кто это? - Жиль Хабибула вцепился в руку Ханнаса. - Во имя драгоценной жизни, скажи, что это за прибор? - Тонкий его голос дрожал. Мне не нравится этот странный аппарат, особенно в тот момент, когда нам предстоит иметь дело с таким чудовищем, как Василиск.

- Это всего лишь Джон Комэйн, - ржавым голосом произнес Гаспар Ханнас. - Мы поговорим с ним.