Митчел Уилсон - Живи с молнией

- Это моя сестра Мэри, - сказала Сабина.

Мэри тоже внимательно оглядела Эрика и пожала ему руку.

- Наши мужчины в гостиной, - сказала она, - пойдемте туда.

Сабина провела Эрика в гостиную, где в разных углах две развернутые газеты скрывали за собою читающих. Газеты тотчас полетели в сторону, и в одном углу Эрик увидел пожилого человека с точно таким же лицом, как у Мэри, но с седыми волнистыми волосами. Длинные седые усы придавали ему очень лихой вид, как-то не вязавшийся с его манерой добродушно посматривать поверх очков. В другом углу сидел человек лет тридцати, среднего роста, черноволосый, с черными живыми глазами, черными усиками, оттопыренной нижней губой и выдающимся вперед подбородком. И тот и другой были в жилетах. На обоих были свежие рубашки, надетые в честь гостя, и аккуратно завязанные галстуки.

- Это мой отец и зять Джо.

- Добрый вечер, молодой человек, садитесь, - скороговоркой произнес мистер Вольтерра.

- Здорово, - сказал Джо. - Снимайте пиджак.

Во время обеда все присутствующие старались соблюдать правила хорошего тона, что, впрочем, нисколько не мешало непринужденному веселью, ибо, хотя Эрик встречался с этими людьми впервые, он уже знал о них все, и они также знали все о нем. Ему было любопытно, что им рассказывала о нем Сабина. Как они смотрят на ученого, который из года в год перебивается на жалованье гораздо меньшем, чем получает любой конторщик?

Он знал, что семья живет на жалованье двух дочерей, на случайные заработки Джо, иногда подрабатывавшего на железной дороге, и на пенсию, которую отец получал после ухода из армии. Мистера Вольтерра звали Гарибальди; родился он на Коста-Рике, а его отец участвовал в движении, которое возглавлялось итальянским патриотом, чье имя он и дал своему сыну. В Соединенных Штатах Вольтерра поступил в армию музыкантом и двадцать лет играл на трубе в разных гарнизонах, так что Мэри родилась в форте Райли, а Сабина - на Острове Губернатора. Прослужив четыре срока, Вольтерра поступил в оркестр одного из нью-йоркских кинотеатров. Звуковое кино лишило его работы, а всеобщий кризис окончательно выбил из колеи.

Он придумал замечательный план организации школьных оркестров, но пока что ему удалось создать лишь группу музыкантов при колледже Вест-Хэмпстед и духовой оркестр в Сент-Олбэнс. Он собирал обе группы раз в неделю, получая по пять долларов за каждое занятие.

После обеда женщины убрали со стола и вымыли посуду. Наступила пауза. Джо сказал:

- А не сыграть ли нам в покер? Просто для потехи.

- Отличная мысль, - согласился отец. - Как это ты додумался?

- В самом деле, какой молодец, - приятно удивилась Мэри.

- Только с одним условием - играть на спички, - вмешалась миссис Вольтерра. - Какой смысл в семье играть на деньги? Вы не возражаете против покера? - спросила она Эрика.

- Не беспокойся, - сухо сказала Сабина, - он отлично знает, что мы каждый день после обеда играем в покер.

Все засмеялись.

- Должен вас предупредить, мистер Горин, - сказал отец, - что наши девушки играют по-своему. У нас сдающий объявляет ставку первым, играем мы с двойками и тройками, и они у нас тоже считаются джокерами или же мы сдаем сразу по семь карт. Это не покер, а что-то вроде подкидного дурака.

- Не нужно называть Эрика мистером Горином, папа, - сказала Сабина, снова усаживаясь вместе со всеми за обеденный стол. - Зови его просто по имени.

Мистер Вольтерра взглянул на дочь поверх очков.

- Ты, кажется, лучше знаешь правила хорошего тона, чем твой отец? чопорно сказал он.

Сабину это нисколько не смутило.

- Нет, папа, но я лучше знаю Эрика.

- Ну, Эрик так Эрик, - сказал отец.

- Что это за имя - Эрик? - спросил Джо. Он сдавал карты и сразу же объявил покер.

Мистер Вольтерра кивнул и сказал:

- Вот это игра!

- Это норвежское имя, - ответил Эрик. - Моя мать была норвежка, а отец - чех.

- Чех? - спросил мистер Вольтерра и, оторвавшись от карт, взглянул на Эрика поверх очков. - Я думал, что все чехи Дворжаки.

- Разве на свете существует только одна чешская фамилия? - спросил Джо. - Вам сколько карт, папа?

- Ну вот, теперь оказывается, что ты знаешь музыку лучше, чем твой тесть! Давай пять карт.

- Нельзя же брать пять карт, после того как ты сбросил, - сказала миссис Вольтерра. - Тысячу раз тебе говорила.

- Нет, можно, - заупрямился старик. - Я однажды играл так со знатоками.

- Ясно, можно, - сказал Джо. - Я как-то раз читал правила. Правда, читал.

- Черта с два ты читал, - сказал отец. - Ну, давай карты. А пять карт я имею право взять. - Он взял свои карты и с отвращением бросил их на стол. - Извольте-ка играть в карты с женщинами!

Мэри и Сабина открыто обменивались картами, а миссис Вольтерра любезно подсунула карту Эрику, чтобы он не чувствовал себя посторонним. Но никто не обращал на это внимания.

Время от времени Джо и отец начинали изображать французов из кинофильмов, сопровождая слова широкими жестами.

- Вулэ ву картишек мон пап?

- Уи, уи, зятек, донэ муа эн зипити-зип!

- Ах, сертенеман!

- Ах, апре муа хоть абрикос!

Последняя фраза чрезвычайно понравилась мистеру Вольтерра, и он стал напевать ее на мотив, который рассеянно подхватил Джо. Постепенно все играющие стали напевать себе под нос этот мотив, а через некоторое время миссис Вольтерра тихонько замурлыкала "Апре муа-а хоть абрико-ос" на мотив "Сердце красавицы". Тогда Мэри и Сабина вдруг запели дуэтом. Так играли до одиннадцати.

- Ты, наверное, думаешь, что они сумасшедшие? - спросила Сабина Эрика, провожая его до метро.

- Я думаю, что они просто чудесные люди. Как, по-твоему, я им понравился?

Она стиснула его локоть.

- О, ты им очень понравился. Это уж я знаю. Ты всегда смеялся, когда следовало. Арни держался иначе. Они стеснялись его, а он стеснялся их. И при нем я начинала их как-то стыдиться.

- Ты о нем что-нибудь знаешь?

- Он звонил мне раза два, но я с ним не виделась. Я читала в газетах, что Арни помолвлен с Корой Бэллантайн - с этой миллионершей, которая была с нами в тот вечер, когда мы с ним расстались.

Эрик немного помолчал.

- Если б ты с ним не порвала, ты сейчас уже была бы за ним замужем.

- Ох, не говори, страшно подумать.

- У тебя была бы собственная квартира, и ты бы бросила службу.

- Не в этом суть. Конечно, мне приходится служить, чтобы помогать семье. Но ты об этом не беспокойся, все это неважно.

- Как же неважно? Больше всего на свете я хочу жить с тобою вместе возвращаться домой и знать, что ты меня ждешь, ходить с тобой в кино, читать книги и вместе спать. И чтобы так было каждый день, всю жизнь. Вот чего я хочу. Сабина, ты меня любишь?

- Ты ведь знаешь. - Голос ее вдруг ослабел.

- Тогда сколько же мы еще должны ждать? Судя по словам Хэвиленда, я очень не скоро закончу диссертацию, и тогда только начну искать себе место. Так больше не может продолжаться.