Д Уолмер - Замок зла

Ее слугам и любовникам было строжайше запрещено

приближаться к саду. Однажды я нарушил запрет и стал

невольным свидетелем ее кровавого обряда. Можете себе

представить, какой ужас я испытал! Ужас и омерзение...

Веллия не заметила меня, но ужас и омерзение не

почувствовать не могла и обо всем догадалась. Тогда она

позвала меня к себе, горячо целовала, нежно ласкала, а в

перерывах между поцелуями рассказывала о себе, о тайнах

вечной своей юности... И она поставила меня перед выбором:

либо мою кровь выпью цветы, а телом будут лакомиться рыбы,

либо - я стану как и прежде весел, игрив и ласков, и не

омрачу негу ее души угрюмым или испуганным взглядом. Что бы

выбрали на моем месте вы, любезные гости?..

- Тут и размышлять нечего, - пожал плечами Конан.

Задушить и выбросить ее любимым рыбам.

- О, не так все это просто... - вздохнул старик. - Ее

окружали со всех сторон влюбленные и преданные слуги. Но

даже когда мы оставались наедине, я не мог! Не знаю, поймете

ли вы меня, но новые чувства - ужас и омерзение, не

уничтожили старых, но только прибавились к ним. Когда я

протягивал руки к ее шее - не душить, но гладить, но

целовать исступленно тянуло меня... Я выбрал побег.

Готовился к нему очень долго...

- Отчего-то меня ее красивые мальчики в блестящих

доспехах выпустили без единого слова, - перебил его

Конан. - Мне даже не пришлось вынимать из ножен свой меч.

- Да, это странно! - кивнул старик. - Особенно, если

учесть, что ты проник в ее кровавую тайну. Тебе очень

повезло, я уже говорил... За мной же Веллия велела следить

днем и ночью. Под страхом смерти страже было запрещено

выпускать меня за ворота. Мне все труднее и труднее было

изображать веселье и игривость. Я чувствовал, что близиться

мой последний срок, близится пиршество рыб и синих цветов

моим бренным телом. Но боги помогли мне! Однажды ночью

случилась сильная гроза, ветром валило в саду деревья, и

все слуги в спешке и панике бросились спасать от гибели

синие цветы, укрывать их от режущих струй дождя и от

ветра... Мне удалось незаметным перелезть через ограду и

переплыть ров. Я бежал изо всех сил и упал без чувств

далеко от замка на глухой тропинке. А утром вернулся.

Вернулся вот сюда, на это самое место, выстроил скромную

хижину и стал здесь жить.

- Странное ты выбрал себе место! - хмыкнул киммериец.

- О да, вам это покажется странным. Но я не смог уйти

от нее далеко. Мне казалось, что здесь до меня будут

доноситься слабые ароматы ее цветов, слабые отголоски ее

пения... И я действительно их слышу, по ночам, когда все

вокруг затихает. Есть и другая причина, более достойная,

отчего я живу в этом месте. Я решил останавливать всех

путников, направляющихся в замок, и предупреждать о страшной

ловушке, поджидающей их там.

- Это и впрямь достойное занятие, - согласился Конан.

Отчего же ты не остановил нас? Тебе чем-то не понравились

наши физиономии?

- О нет, что ты! - замахал руками старик. - Вы мне очень

понравились! Знали бы вы, как болело за вас мое сердце,

когда за вами захлопнулись резвые ворота проклятого замка!

Но дело в том, что все мои прежние предупреждения не

помогали, совсем наоборот! Путники забредают в эти глухие

края очень редко. За сорок с лишним лет, что я живу здесь,

мимо меня прошло человек пятнадцать, от силы двадцать. Как

правило, это были отважные люди: охотники, воины, искатели

легкой добычи. Я останавливал всех. Самыми яркими красками

рисовал я им, что их ждет за белоснежными стенами. Но

результат был плачевным. Иные из путников не верили мне,

смеялись, называли помешанным. Должно быть, я и впрямь

немножко сошел с ума, не спорю... У тех же немногих, кто

верил мне, загорались глаза и руки сжимали рукояти мечей и

секир. "Ты говоришь, она ведьма? Прекрасно! Я давно мечтал

померяться силами с настоящей нечистью!" Не возвращались ни

те, ни другие. Ни те, кто смеялся, ни те, кто полыхал очами

и рвался в праведный поединок. За сорок лет только трое

вернулись оттуда, только трое: вы да несчастный Больд,

старик кивнул на раненного. - Наверное, Веллия начала

стареть и чары ее ослабели, раз она выпустила за недолгий

срок сразу троих... Я не предупредил вас, любезные гости - я

знал, что после моего предупреждения вы все равно двинетесь

туда, навстречу своей зловещей судьбе. Более того

рванетесь еще быстрее... И Больда я не предупредил. Только

невнятными звуками пытался возбудить в нем подозрения и

тревогу.

- Ты вздыхал, мычал и шепелявил, - глухо откликнулся со

своего ложе Больд. - И еще ты бормотал отрывисто: цветы,

цветы... Надо сказать, я вспомнил твое бормотание в самый

критический миг, оно не прошло для меня бесследно.

- Спасибо на добром слове, любезный мой Больд,

сказал старик. - Видели бы вы, в каком состоянии я подобрал

его на тропе вблизи моей хижины несколько лун назад. Я

выхаживал его долго и терпеливо, хотя и не надеялся, что он

выживет. А когда стало ясно, что душа не покинет его тело, я

стал бояться за его рассудок. Очень долго Больд бредил и не

понимал происходящего вокруг. О том же, что случилось с ним

в замке и как ему удалось выбраться оттуда, он расскажет вам

сам, если пожелает.

Конан и Шумри повернулись к лежащему Больду. Тот хмуро

молчал, поглядывая на них единственным уцелевшим глазом.

- Стоит ли? - после паузы спросил он старика. - Хватит

твоей истории. Пусть возвращаются к себе домой, радуясь тому,

что уцелели! К чему тешить их праздничное любопытство? Я,

конечно, могу рассказать об этом, но боюсь что, разбередив в

памяти этот ужас, я снова начну бредить и трястись в

горячке.

- Но тогда, конечно же, ты не должен делать этого!

всполошился старик. - Снова выхаживать тебя, вытаскивать из

горячки - на это больше не хватит моих стариковских сил.

Пусть едут!

- Что ж, - Конан поднялся с лавки. - Спасибо за приют и

рассказ. Только поедем мы сейчас не домой. Вернее, я не еду

домой! - поправился он, бросив беглый взгляд на Шумри. - Я

вспомнил, что кое о чем не договорил с прекрасной Веллией и

мне нужно ненадолго вернуться в замок.

- Я иду с тобой, - сказал немедиец, также подымаясь и

не глядя в глаза Конану.

Он был бледен до синевы. Конану показалось, что седых

волос на его голове стало больше.

- Зачем? - саркастически поинтересовался киммериец.

Чтобы хватать меня за руки и умолять не обращаться плохо с

хрупкой и пленительной женщиной?..

- Нет, - тихо ответил Шумри. - Ты же сам знаешь, что

нет.

- Тогда возьмите с собой и меня! - Больд, придерживаясь