Д Уолмер - Замок зла

за стену, поднялся со своего ложа.

- Ты с ума сошел! - замахал руками старик. - Да ты и

двух шагов не сделаешь, ты даже до ворот замка не

доползешь!..

- Старик прав, - сказал Конан. - Мы ценим твой порыв,

но будет лучше, если ты останешься в постели. Боюсь, у нас

там не будет времени то и дело подымать тебя на ноги и

вкладывать в руку выпавший меч.

Больд снова опустился на ложе из козьих шкур и вытер со

лба испарину. Видимо, любое физическое усилие давалось ему

с большим трудом.

- Выслушайте меня, - попросил он. - Я все-таки расскажу

вам мою историю, и тогда вы поймете, отчего мое присутствие

может оказаться для вас полезным.

- Время у нас пока есть, - не стал спорить киммериец.

Отчего не послушать...

- Я не стану рассказывать вас свою родословную, - начал

раненый. - Поверьте, род мой достаточно знатен. Я не

бродяга, не лесной разбойник, не томящийся скукой искатель

приключений. Меч мой не раз свистел и обагрялся кровью в

битвах с врагами Немедии и короля. В эти глухие леса

привела меня не скука, не поиск наживы, но потребность в

подвигах. Да-да, не улыбайтесь! Хотя мне исполнилось уже

двадцать пять лет, но сердце мое сохранило еще порывы

пылкой, нерассуждающей юности. Год назад я обручился с

самой прекрасной девушкой Бельверуса. Любовь моя к ней

была чрезмерно сильна - так сильна, что я не мог просто

взять ее в жены. Не знаю, понимаете ли вы меня. Она

казалась мне существом иной, лучшей природы, чем я и все,

кого я знаю. Все мои ратные подвиги, о которых она была,

конечно, наслышана, казались мне такими ничтожными и

обыкновенными в сравнении с ее необыкновенной красотой,

чистотой и высоким умом. Моя избранница любила меня,

несмотря на все нелепости, которые я совершал в ее

присутствии от робости и стыда, и ей были непонятны мои

терзания. Я так долго тянул со свадьбой, что она стала уже

подозревать, что я разлюбил ее и только ищу повода

расторгнуть нашу помолвку. Я объяснился с ней: попросил

подождать еще немного - пять-шесть лун - за которые я мог

бы увенчать себя небывалыми прежде деяниями и стать

достойным ее руки. В день прощания она одела на меня

кольчугу - очень легкую, почти невесомую. Она сказала, что

сплела ее сама из металла, секрет которого ныне почти

неизвестен. Плела долго, каждое колечко согревала в руках и

думая обо мне. С тех пор кольчугу эту я ношу, не снимая,

тем более, что она совсем не мешает моим движениям,

охлаждает в жару и согревает в ненастье... Первое время мне

везло. Меч мой разил без промаха, удары же моих противников

смягчала кольчуга. Перечислять врагов, которых я сокрушил

за эти пять лун, я не буду, чтобы не затягивать мой

рассказ. Я уже повернул назад и был на пути к моей

избраннице, и смущало меня только то, что и эти мои новые

подвиги казались мне недостаточно необыкновенными... Желая

сократить путь, я свернул с широкой дороги и поехал

напрямик через этот лес. Наверное, мне слишком много

везло, и судьба спохватилась. Встретив на тропе

взволнованного лепечущего старика, я не испугался и не

насторожился, но возликовал. Наконец-то боги посылают мне

возможность совершить небывалый подвиг! Что со мной

произошло в замке, вы знаете не хуже меня. Никакими

талантами в искусстве я сроду не отличался, красотой - как

вы можете заметить - не блещу также. Поэтому Веллия не

предлагала мне поселиться у нее насовсем. Она щедро поила

меня и угощала - о, я бдительно следил, чтобы она ела и

пила все то же, что и я!.. Она развлекала меня музыкой в

своем саду, и синие цветы покачивали в такт мелодии

лепестками... Я помнил, как бормотал старик: цветы...

цветы... И я таращился на них изо всех сил. Я пристально

ловил каждое шевеленье их лепестков, я ощупывал то и дело,

висит ли по-прежнему на поясе мой верный меч... Но от

запаха защититься я был не в силах! И я заснул. Мне

приснился кошмар - привиделось, что моя кольчуга

раскалилась и невыносимо жжет мне грудь и спину. Я

ворочался, сон мой был некрепок, и оттого первый же удар

клюва разорвал путы беспамятства. Я вскочил, кровь заливала

мне половину лица. Веллия стремительно ускользнула. Я

перемахнул через ограду и упал в ров с водой. Кольчуга

помогла мне еще раз: ни одна из стрел стражников, дождем

посыпавшихся мне вслед, не ранила меня серьезно. Потом... я

плохо помню. Была долгая горячка и изнуряющий бред...

- Долгий-долгий бред, - подтвердил старик. - Я уж не

чаял, что ты выкарабкаешься с того света.

- Неужели тебя изнурила до такой степени потеря

одного-единственного глаза? - удивился Конан. - Ведь ты

говорил, ни одна стрела сильно тебя не ранила...

- Вы плохо слушали, что рассказывал вам старик, - с

горечью отозвался Больд. - вместе с левым глазом Веллия

присваивает себе все годы, которые мог бы прожить человек в

будущем. У меня впереди теперь ничего нет... Смерть

касается меня ледяными пальцами, касается лба, груди, всего

тела... Я долго не понимал, почему же все-таки не умер,

почему же хлопоты старика оказались небесполезными. Я понял

это лишь сегодня!

- И что же ты понял? - спросил киммериец.

- Капля жизни еще держится во мне для того, чтобы я

пошел сейчас с вами, - ответил Больд. - Убить колдунью я не

в силах. Но в силах заслонить кого-нибудь из вас от меча или

стрелы стражника. Мне же будет достаточно того, что

последняя капля моей жизни будет потрачена не напрасно.

Какое-то время все молчали. Конан не знал, что ответить

Больду. Брать с собой тяжелобольного человека казалось ему

ненужной обузой. Но и отказать ему он не мог. Молчание

нарушил Шумри.

- Конечно же, ты пойдешь с нами, Больд, - сказал он.

Но только не думай о зловещем клюве, думай о чудесной своей

кольчуге. Она помогла тебе здесь два раза, поможет и в

третий.

Больд медленно покачал головой, но ничего не сказал.

- Не будьте же столь безрассудны! Ведь это верная

смерть! - закричал вдруг притихший было старик. - Боги

подарили вам жизнь, так возблагодарите их и поспешите к

себе домой! Не возвращайтесь в замок! Я не все рассказал

вам, да я и знаю о ней далеко не все!.. Я не знаю, к

примеру, что за таинственная связь существует между цветами

и ней! Я не знаю, на что еще способны эти цветы, кроме как

усыплять людей своим запахом. Не обольщайтесь: вам не

удастся уничтожить ее! Вы только погибнете сами...

Одумайтесь, заклинаю вас всеми богами: одумайтесь!..

- Оставь свои причитания, старик, - оборвал его Конан.

- Сдается мне, ты беспокоишься не о нас. Что тебе мы?..

Пуще всего на свете ты боишься, что в твою жалкую лачугу