Ирина Белояр - Уайтбол

Значит, придется промышлять бандитизмом. Отбирать у поселенцев оружие — если получится, конечно. Грабить людей, для которых, как и для меня, самая актуальная проблема — выживание… В один из таких налетов меня пристрелят (если не изловят раньше). И правильно сделают.

Вот так и придется закончить жизнь. Изгоем и вором. И ради этого надо было в свое время рваться в космос.

К дьяволу. Лучше выйти из муравейника и сдаться. Или застрелиться. Так и сделаю, если других вариантов не будет… Других вариантов… «Жди». Жду…

В ту ночь ему приснилась муха на стекле. Никакого сюжета в этом сновидении не было. Просто окно, вид на многоэтажный дом (или там лес? плохо запомнилось). А по стеклу окна ползет муха.

Человек проснулся в слезах.

Бесцельно слоняясь в лабиринтах Города, Христо встретил двухголового циклопа. Не сразу понял, что именно встретил: сперва показалось — двое «слизней» ползут впритирку друг к другу. Вот только тело у этого странного тандема почему-то одно…

Оглядевшись, увидел: в этом зале есть и другие необычные экземпляры. Трое двуглазых, несколько — с розеткой аж из десяти щупальцев… Куда я попал? Резервация, клиника? До сих пор считалось, что инвалидам и раненым циклопы не оставляют жизнь…

Не без опаски заговорил с одним из уродцев. Ничего необычного. На вопросы отвечает. Мутации, вроде бы, не скользкая тема… Христо расхрабрился, пошел знакомиться с остальными обитателями «кунсткамеры».

Как выяснилось, вся эта нестандартная компания появилась на свет не на Ганимеде. На предыдущей планете циклопов. Довольно давно родились: двое старших уже основали свои кланы, и еще трое готовились инициировать молодых…

Позже Христо осторожно заговорил на эту тему с обычными циклопами. Ему объяснили: «уродство» — отнюдь не проклятие. Наоборот, своего рода благословение. Точнее — знак: если в старом, разросшемся муравейнике всплеск мутаций — значит, Городу пора делиться. Дочерней колонии — отправляться в дальний путь. В другой мир. В неизвестность. А там, в неизвестности, могут потребоваться два глаза, или десяток щупальцев, или еще что-нибудь… Городу виднее.

Почему-то циклопы именно муравейнику приписывали массовое появление мутантов. Их даже называли «фавориты Города». Христо пытался спорить, объяснять собеседникам основы генетики. Спорил, пока не почувствовал себя дураком. Представления о наследственности у соседей, безусловно, имелись. По словам циклопов, от физических родителей можно взять что угодно: внешность, характер, склонности, способности. Но мутантов все же создает Город.

Сначала Христо воспринимал эту упертость как своего рода религиозную догму. Но ведь за всякой догмой что-то стоит, нет дыма без огня… Скоро обнаружился непонятный фактор: сейчас в муравейнике детей-мутантов нет. И не должно быть, объяснили циклопы. После эмиграции дочернего Города на другую планету волна мутаций сходит на нет сама собой. Физическое потомство «фаворитов» получается нормальным. Закрепляются только те признаки, которые нужны в новых условиях. Если нужны.

Поневоле задумаешься о Провидении, какая бы биологическая причина за этим Провидением не стояла…

Ганимед не сильно отличался от предыдущей планеты циклопов. Что это за планета была, Христо так и не понял, решил — один из спутников Урана, не суть. Последние мутации оказались невостребованными. Но бережное отношение сородичей к «фаворитам Города» осталось. Сохранились все гражданские права. Больше того: «фаворитов» не подвергали риску, не отправляли на работы вне муравейника. Христо спрашивал — почему? Ведь в сложившихся условиях уродцы уже не представляют особой ценности? Ответ последовал уже совсем догматичный: «Представляют. Город ничего не создает просто так».

…Но, не смотря на фактическое равноправие, в этой стайке уродцев чувствовалась какая-то моральная изолированность. Непохожие на остальных, они тянулись друг к другу. И «безумный капитан», сам того не замечая, зачастил к «фаворитам». К почетным изгнанникам из общества…

Много лет назад (надо думать — в пятидесятом году нынешнего столетия), циклопы случайно наткнулись на выводок чужих детей-мутантов, разгуливающий по планете. Мелкие «фавориты» родились недавно. Значит, пришлый муравейник только-только отпочковался от материнского. Прыгнул на Ганимед и фактически сразу погиб.

Ситуация, вроде бы, требовала однозначных действий: вернуть жалкие остатки пострадавшего Города туда, откуда он появился. Прирастить к материнской колонии. Так циклопы и собирались поступить: пытались инициировать пришлый молодняк, выделили отстрелок для путешествия… Но собственный Город сказал: «Нет. Они нам нужны».

— Город не сказал — зачем?

— Сказал. Мы не поняли.

…Поняли — не поняли, но Город всегда прав.

Двухголовый циклоп практически всегда бездельничал. Своего клана он еще не создал, а заниматься бытовыми работами в муравейнике ему здорово мешало строение тела. Туловище было исполинским — метра четыре, но все равно с трудом носило две головы… Остальные мутанты уходили, возвращались, снова уходили. Лишь два изгоя-фаворита на пару бездельничали в одном из отдаленных залов муравейника: слизень и человек. Тэт-а-тэт, вооруженные древним коммуникатором, они беседовали, пока сигнальная лампочка на запястье Христо не сообщала: основной запас кислорода подошел к концу, включаю резерв.

Сперва человек путался, воспринимал собеседника как сиамских близнецов. Две головы. Наверно, два мозга. Должно быть две личности.

— Я один, — сообщил циклоп в самом начале знакомства. — Город сказал — бывает двое в одном теле. Но я один.

А через минуту добавил:

— Это неправильно. Должно быть две личности.

— Две личности или два тела? — не понял Христо.

— Тело одно. Так решил Город, он знает. Личности должно быть две. В детстве было две. Сейчас одна.

— Может, это тоже Город решил?

— Нет. Это решил старший моего клана. Город не инициирует детей. Он их не замечает.

— Я не понял. Тебя было двое, а после инициации остался один?

— Да. Помню. Неправильно.

— А ты об этом Город спрашивал?

— Да. Город велел ждать.

— Чего ждать?

— Иногда Город вспоминает то, чего давно не было. Если вспоминает — нужно ждать.

— И долго?

— Неизвестно. Я чувствую: если умру — вторая личность вернется. Ненадолго. Не сможет жить в одном теле с мертвецом.

— А вторая личность перед смертью тоже образует свой клан?

— Нет. У нее мое имя и моя память. Незачем еще один клан.

Оба-на…

— Значит, при инициации передаются имя и память?

— Часть имени. В нее входит память.

— А что еще в нее входит?