Ирина Белояр - Уайтбол

— Ты в Координационном Совете? — спросил биофизик.

— Да, — оживился Вик. — Тут вообще наших полно. То есть — не на Синильге, а в Ка-Эс… Сплошь уайтболисты. Все перерожденные, я вот только затесался.

— Координировать страну, разбросанную по разным звездным системам — задача непростая. Даже для сверхчеловеков.

— Это они на Эребе сверхчеловеки, в остальных мирах — простые смертные. А проблемы решать нужно везде. Вот и мотаемся туда-сюда, что птицы перелетные.

— Тоннели-то есть?

— Есть, конечно. С Эреба — куда угодно. Ну, а остальное — по старинке, на циклопах и «Стрижах». Кстати, муравейников у нас теперь две штуки: полгода назад часть Города отселилась с Синильги на Лету.

— А чей это отстрелок, на котором я приехал?

— Младшего Города, с Леты. Перевозками занимаются только они, — Вик нахмурился:

— Так что и здесь Эреб держит вожжи.

Судя по интонациям, в Трех мирах уже появились свои политические сложности…

Ри предпочел сменить тему:

— Кстати, Венский — я имею в виду академика — утверждает, что уайтболы во внешнем космосе невозможны.

— Врет. Белый мяч на Эребе существует уже полтора года. Продержится еще лет одиннадцать, таков усредненный прогноз наших ясновидящих. Дольше зеленцовского проживет… Мы, конечно, сделали все, чтобы информация не просочилась на Землю, но как она, на фиг, может не просочиться.

Ри кивнул:

— Вот и мне показалось странным: Венский так яростно отстаивает то, в чем, по меньшей мере, не уверен.

Собеседник был уже «не здесь»:

— Поселенцы не любят нашу Стаю. Сами учредили, сами же теперь и ругаются.

Было похоже, что Вику впервые за долгое время выдалась возможность поговорить обо всех несовершенствах мироздания сразу.

— Почему не любят? — спросил Ри.

— Опасаются. То есть — не нас, а перспектив. Централизации. Своя-то местная власть — вот она, под боком. Ее можно увидеть, потрогать, с ней можно выпить, а мы — хрен знает что такое. В общем, боятся повторения Земли.

— Тогда зачем было учреждать Ка-Эс?

— Опять же — боятся повторения Земли. Хотят единства расы, не хотят межгосударственных разборок.

Вик тяжело вздохнул:

— Понимай их, как знаешь, но изволь сделать так, чтобы им понравилось… Причем, без права на ошибку. А то они просто сожрут Ка-Эс, закусят губернаторами и выберут новое руководство.

Он обескуражено покачал головой:

— Психология местных жителей — какой-то невразумительный сплав анархистской коммуны с Диким Западом.

— К вольнице быстро привыкаешь.

— О, это — да. Удивительное дело: ученые люди — доктора, магистры — с такой легкостью утрачивают культурные замашки, будто только и ждали случая заменить приличный костюм на ковбойские штаны. Это я чего-то не понимаю, или с цивилизацией что-то не так?

Биофизик пожал плечами:

— В Три мира исходно вербовались люди определенного типа. Отъезд в колонию автоматически означал отказ от прошлого.

— То ж — добровольцы. Сейчас едут, кто придется, и отнюдь не по собственному желанию. А картина в большинстве случаев та же: пожил на планете месяц — куда все девалось.

— Мне кажется, это временно.

— Посмотрим, — с сомнением ответил Вик. — Я, если честно, давно уже не претендую на знание человеческой природы. С тех пор, как Мишка Вихорев начал стрелять по фотографиям, я отказываюсь понимать людей… Страшно, Ри. Страшно представить, что творится у двуногих в подкорке. Сколько там дикости и уайтбольного безумия.

…Парадокс, подумал биофизик. Чем выше культура человека — тем меньше у него гибкости. Собственный взгляд на мир — некая окончательная истина, даже если она плохо согласуется с жизнью… Вик — в некотором роде идеал: уж он-то точно в ковбойство не скатится. И до стрельбы по фотографиям не дойдет… Может, потому и «дотронуться до мяча» не смог. Чем тяжелее нагружена арба, тем труднее ехать на ней в неизвестность.

Люди. Земляне. Эволюционная верхушка Города, когда-то очень давно запертого на одной-единственной планете. Ни один зверь, как его не корми, не вырастет больше собственной клетки — некуда расти.

— Давно ты последний раз виделся с Мишей? — спросил Ри.

— Давно. В Трех мирах — ни разу. Надо бы повидаться, мы тогда… нехорошо расстались.

— Что такое?

— Понимаешь… с тех пор, как я ушел из вашей группы, мне везде мерещились убийцы. Оттого и решился бежать в космос. У Мишки был постоянно обновляющийся уайтбол. Ясное дело — не сам собой обновлялся… Когда мы пришли туда, Мишка долго не мог сделать тоннель. Ругался, говорил — мол, подыхает мяч, пора «дрова подбрасывать»… И мне вдруг стало страшно. Подумалось: а зачем он меня на самом деле сюда привел?..

— Ну, Миша, вроде, не телепат.

— Какая, на хрен, телепатия, когда у меня все на роже было написано.

— По-моему, ты утрируешь. Но переубеждать не хочу. Сейчас-то он где?

— На Эребе. Завербовался в полевую группу. Бродит в джунглях, иногда наведывается в город. Поначалу пытался клеить губернаторскую жену, потом бросил это гнилое дело. Пьет сильно… В общем, увидишь Арсена — спроси лучше его. Они пришли вместе, воевали вместе. Ты, должно быть, знаешь уже: до нас докатилось эхо террора.

— Между прочим, в каком виде докатилось?

— А-а. Когда появился уайтбол, местные засранцы полезли туда экспериментировать. Я же говорю — ковбои чертовы, море по колено. А родная метрополия начала под шумок резать наших перерожденных… Кстати, вот еще проблема. Тогда террор задавили, а сейчас того и гляди пойдет вторая волна: попробуй, вычисли крыс в таком потоке беженцев.

— Ты какой-то неисправимый пессимист, Вик, — улыбнулся Ри.

— Так откуда взяться оптимизму? Куда не плюнь — везде облом сплошной. Ты вот в свои семьдесят выглядишь на сорок, а я в свои сорок чувствую себя на семьдесят. Где справедливость?..

Примерно в то же время в зону уайтбола на Эребе — единственного уайтбола в Трех мирах — откуда-то из джунглей шагнул человек.

Вообще, пропуск на территорию мяча — дело хлопотное: нужно получить разрешение, заверенное самим губернатором. Но гость не нуждался в пропусках.

Мяч встретил его многочисленными огнями неоновых вывесок — начиная с рекламы «Мальборо», заканчивая шикарными красотками в самых эпатажных позах. Однако почти тут же призрачный мегаполис исчез. Вместо него в нескольких метрах от посетителя прямо из земли выросла ацтекская пирамида. Через минуту развеялась и она…

По скрипучей мостовой бутафорского деревянного городка подкатила самоходная тележка. Из тележки вылез огромный, в рост человека, плюшевый медведь, поклонился и сказал: «Добро пожаловать в наш аквапарк». Гость едва успел выскочить из-под струй тут же возникшего каскадного фонтана…