Ирина Белояр - Уайтбол

Сумасшедшее кино продолжалось минут десять. Люди у экранов подавленно молчали. Муравейник развлекался, как хотел.

Последнее, что показала камера — крупным планом лицо Кари Йенсена, начальника станции Синильги. Лицо венчало шею гигантского — размером с добрую лошадь — песца, а во лбу располагался фонарь.

Потом изображение испортилось снова. Оператор выругался, вернулся к настройкам.

Кари Йенсен (настоящий, без фонарей), командор и биофизик торчали в коридоре рядом с постом.

— …Когда начались проблемы?

— Полгода назад. Младший Город ушел на Лету, а эти выдворили контактеров и с тех пор бегают от нас по всему спутнику.

Ри удивленно покачал головой:

— Откуда такое количество мутантов?

— Уайтбол их знает, — отмахнулся командор. — Меня больше волнует, зачем это все ускакало на Гиперборей.

— На Гиперборей? Ты уверен?

— В пределах видео-досягаемости только одна планета, — сказал начальник станции.

— Понятно, — кивнул биофизик. — Ну, это хоть что-то проясняет.

— Проясняет? — переспросил Арсен. — Поделись.

— Соседи сорок лет тянули из контактеров информацию о биосфере Земли. Теперь ясно, зачем.

— Мне не ясно. Чем их не устраивала Синильга? На кой уайтбол им Гиперборей? Они даже ползают там еле-еле.

Ри неохотно ответил:

— Ползают еле-еле — с непривычки. Думаю, эти особи физиологически приспособлены к высокой гравитации. А насчет мотивов… У партнеров существует древняя легенда, чем-то похожая на нашу легенду об утраченном рае. Произошли-то они на планете земного типа. Может быть, дело в этом, не возьмусь утверждать… — биофизик усмехнулся:

— Кстати, всегда было интересно: откуда в земном фольклоре такое количество легенд о сфинксах, кентаврах, русалках и прочих гибридах?.. Ну да ладно, бог с ними. Арсен! Ты, между прочим, не объяснил, зачем так спешно меня вызвал. Разве в Трех мирах не хватает контактеров?

Командор встрепенулся:

— Объясню чуть позже. Сейчас нужно оперативно связаться с колонией. Пусть поднимут «Стрижей» и прочешут окрестности на предмет сумасшедших вулканов.

— Я займусь этим, — кивнул начальник станции.

— Держите меня в курсе.

— Разумеется.

Кари удалился. Командор схватил биофизика за рукав, оттащил в сторону и заявил:

— Я хочу, чтобы ты поселился в гиперборейской колонии. Чтобы ты ее охранял.

Ри удивленно поднял брови:

— Это ты сейчас решил, или какие-то предвидения раньше были?

— Не было никаких предвидений. Когда начались эти догонялки по всему спутнику, мне стало неспокойно. Никто же ни черта не понимает… Ну, и я вспомнил об одном перерожденном. Который четыре года группу «Равновесие» от белых киллеров закрывал.

Биофизик покачал головой:

— По-моему, ты зря паникуешь. Сколько лет мы с циклопами жили бок о бок. Что нынче изменилось?

— Раньше мы им были нужны, а теперь мешаем. Раньше соседи были нормальными, а теперь — уайтбол их знает. Все эти чудища Франкенштейна… Материализовавшийся бред сумасшедшего, ей-богу.

— Не думаю, что все так страшно. Ну, хорошо, поселюсь на Гиперборее. Собственно, какая мне разница. Арсен, а в младшем Городе, на Лете… много мутантов?

— Да уайтбол их знает, я… — отмахнулся было командор, но тут понял, о чем его, собственно, спросили:

— Только не это! Колонисты Эреба — это же… это же гарантированная межрасовая война!..

…Через полчаса появилась еще одна новость. «Стрижи», вылетевшие на поиски Города циклопов, в тридцати верстах от колонии, в «тайге», обнаружили уайтбол.

В иллюминаторе росла суровая, вечно зимняя планета, освещенная тусклым маленьким солнцем.

Летели около четырех часов. Было время разглядеть попутчиков-эмигрантов. Здесь они все казались похожими: измученные, несчастные, давно растерявшие надежду люди. Сколько придется работать психологам, чтобы вернуть их к жизни. Сколько придется трудиться самим беженцам, чтобы сделать чужой мир своим… Ковбойство, на которое сетовал вчера Вик — от безысходности. Легче сжечь мосты, чем жить невозвратным прошлым.

Ри стало грустно. Он усилием воли вынырнул из трясины коллективной тоски, обернулся к попутчику:

— Арсен, как ведет себя мяч на Эребе?

— На ушах ходит, — хмыкнул командор. — Вспомни, как он вел себя при жизни, и тебе все будет ясно.

— Я не совсем об этом.

— А, понял. Лакун нет, и других парадоксов не замечено. В Багдаде все спокойно… только люди ропщут.

— По какому поводу ропщут?

— Развернуться им не дают. На уайтболе Александра Венская заправляет, жандарм тот еще. Попасть к мячу очень трудно. Люди хотят экспериментировать, а их не пущают.

— А повторения Земли люди не хотят? — хмыкнул биофизик.

— Им по барабану. Хотя разъяснительная работа проводилась тысячу раз… Такой тупой, упрямой и взбалмошной публики, как на Эребе, больше нигде нет, — Арсен усмехнулся и резюмировал:

— Старо, как мироздание: основная проблема — человеческий фактор.

— Ясно, — вздохнул Ри.

— Вообще-то считается, что в ближайшие столетия серьезного кризиса можно не ждать. Людей мало, планета легко восстанавливает равновесие.

— Логично, — заметил биофизик, а про себя подумал: слишком логично. Традиционная логика в отношении уайтболов уже привела один мир чуть ли не на край гибели…

…Ни с того, ни с сего уши будто наполнились ватой. Затем появился звон. Вначале — слабый. Дальше начал усиливаться. Усиливаясь, переходил на все более высокие частоты, пока, наконец, не превратился в свист. А сквозь свист — тихий, но внятный шепот: «Пойдем с нами…»

Ри огляделся. Ближайшие соседи, как ни в чем ни бывало, занимались своими делами: спали, беседовали…

Биофизик потряс головой, обернулся к командору:

— Извини, о чем ты говорил сейчас?

Арсен удивленно поднял брови. Выяснять ничего не стал, продолжил разговор:

— Я говорю — высоколобые чего-то такое вещают о программах ассимиляции. Ну, дескать, надо искать правильный подход к Городам наших планет. Чтобы не дождаться повторения Земли. Мол, истинное равновесие — это жизнь под контролем Города, как у циклопов. Тогда нам никакие лакуны не грозят.

— И в чем состоят программы ассимиляции?

— Пока они состоят, главным образом, из абстрактного трепа и пихания животами. Особенно отличается Эреб… Я тебе сказал, что такое жители Эреба? По-моему, они уже ассимилировались, скоро чешуей обрастут. И ученые — не исключение.

Как везде, подумал Ри. Остается только надеяться, что несколько столетий — достаточный срок для ученых, чтобы придти к согласию хотя бы между собой… Если они действительно есть в запасе, эти столетия.

— Уайтбол с ними, — заявил Арсен. — Я столько не проживу, поэтому лакуны меня не волнуют. Меня другое волнует.